А я хотела попросить Кожина помочь мне устроить засаду на убийцу! То есть на самого себя. То-то бы он мысленно повеселился, слушая о моих планах по его поимке!
Мне уже прислали мой приговор, и тут уж не до романтики. Но как теперь узнать, когда и где убийца нанесёт окончательный удар? Поможет ли тот план, который разработали мы с Шурыгиным?
Набираю Пашку. Он откликается мгновенно:
— Ф-ф-ух! Жива. А я было подумал, что тебя только что, прямо посреди нашего разговора, порешили. Ты, мать, так больше не пугай! Сначала трубку бросает, потом не отвечает на звонки. Я чуть не кинулся тебя спасать!
— Еще рано, Паш, думаю, до конца рабочего дня со мной ничего не произойдет. Слушай внимательно: этот Кожин — тот самый писатель, который увивался вокруг меня. Теперь мне все ясно. Он и есть Вениамин. И сегодня он придет меня убивать. Скорее всего, он уже успел наведаться с утра ко мне домой, накачал снотворным сок в холодильнике и теперь будет ждать, когда я вернусь с работы, накушаюсь того сока и засну. Так что действуем по намеченному плану. К пяти будь у меня во дворе в засаде. Там и встретимся.
— Лады. Как хоть твой маньяк выглядит?
Я описываю внешность Вениамина-Кожина, а после спрашиваю:
— Паш, мы ничего не упустили?
— Если бы знать! Ой, Танька-Танька! Что ты затеяла!
— Паш, не начинай! Я и так на нервах, сам понимаешь.
— Может, еще передумаешь? Сегодня у нас переночуешь, а там что-нибудь сообразим. Маринка поймет и возражать, само собой, не будет.
— Нет, Пашуля, не уговаривай. Я так больше не могу. Я должна разрубить этот узел. Знаешь, я даже рада, что это должно решиться сегодня. Ты себе не представляешь, как я устала от этих игр в прятки и поддавки!
Глава 43
Поговорив с Пашкой, я откидываюсь на спинку стула и, бессмысленно глядя в одну точку, пытаюсь вообразить, как все будет происходить сегодня вечером, когда Кожин-Вениамин явится за моей жизнью.
В груди щемит боль от предательства. Хотя, если подумать, я сама виновата — нельзя быть такой доверчивой.
Ничему меня жизнь не учит! Быстро же я забыла, как собственный любимый и ненаглядный муж несколько месяцев обманывал меня с моей лучшей подругой! Не застань я их тогда случайно, прямо, так сказать, в супружеской постели, до сих пор он так и жил бы, наверное, двойной жизнью. И вот я снова наступаю на те же самые грабли — доверяюсь мужчине, разбалтываю ему о себе кучу информации, таю в его объятиях.
— Дура! — вслух с чувством произношу я.
И в эту минуту, еще раз подтверждая пагубность моей привычки разговаривать вслух, открывается дверь, и в мою «табакерку» заглядывает завотделом.
— Что? — переспрашивает она.
— Дора! Я сказала: Дора… Сергеевна…
Посмотрев на меня, как на сумасшедшую, завотделом переходит к сути:
— Рощина, ты у нас с рукописями Берсеньевой работаешь, я правильно помню?
— Ну да. Только не работаю, а работала. Она же умерла.
— Да знаю я. Тут интересная ситуация. У нее, оказывается, есть брат, некий Константин Геннадьевич Курицын, и он нашел вроде бы еще какие-то неопубликованные рукописи. Надо с ним встретиться, забрать материал, отсмотреть, оценить. Он хочет вести с нами переговоры о посмертной публикации неизданных при жизни романов Берсеньевой. В общем, давай, ноги в руки и дуй в кафе «Лира» на площади Революции. Этот брат будет ждать тебя, — завотделом кинула взгляд на наручные часы, — через пятнадцать минут.
Я в ужасе отрицательно замотала головой:
— Я не пойду!
Хватит с меня общения с семейкой Курицыных!
Дора Сергеевна сердито колыхнула монументальной грудью:
— Это еще что за штучки, Рощина? Что значит «не пойду»? Детский сад какой-то! Прекращай этот балаган! И давай уже собирайся — человек будет ждать. Возьмешь рукопись — и назад. Делов-то! Курьерская работа.
В голосе завотделом появляются железные ноты, и я понимаю, что без скандала мне от этого поручения не отвертеться.
Но тут к своему ужасу я вспоминаю, что во время нашей первой встречи я представилась Константину Геннадьевичу как Галина Михайловна Сурикова.
— А он знает, кто придет за рукописью?
— Нет. Ему-то какая разница. Подойдешь, скажешь, мол, я из редакции «Пегас» за рукописями. Узнаешь его по толстой синей папке в руках. Что тут сложного? Давай-давай. Мухой. Он очень просил не опаздывать. Курицын. Не забудь.
Дора захлопывает дверь, ставя точку в нашем споре.
Я вздыхаю. Придется еще раз увидеться с Константином Геннадьевичем. Радует одно: можно уже не переживать, видя в нем возможного Вениамина. Совестно, конечно, что я так бесцеремонно вторгалась в его личную жизнь в ходе своего расследования, зря подозревала его и его «зайку». Что бы там у них в семейке ни происходило, ко мне это никакого отношения не имеет.
Через четверть часа я вхожу в кафе «Лира» и обвожу глазами зал. В это время народу немного, поэтому я сразу замечаю Константина Курицына, сидящего в одиночестве за столиком у окна. Рядом с ним на столе лежит толстенная синяя папка.
Я направляюсь к нему.
Завидев меня, он привстает и удивленно произносит:
— Аа-а-а, кого я вижу! Галина Михайловна! Это снова вы? Не ожидал. Очень приятно. Садитесь, пожалуйста, — он указывает через стол на стул напротив.
Взглядом он подзывает официанта и обращается ко мне:
— Что вам заказать?
— Нет-нет, спасибо, — отвечаю я.
— Да бросьте. Может, хотя бы безалкогольный коктейль? — не дожидаясь моего ответа, он кивает официанту, и тот суетливо спешит выполнить заказ. Стакан с коктейлем появляется передо мной, как по волшебству.
— А без очков вам гораздо лучше, — безапелляционно заявляет Курицын.
Мой визави так внимательно рассматривает меня, что я утыкаюсь носом в стакан, отпиваю немного и спрашиваю:
— Константин Геннадьевич, а почему вы сами не отвезли рукописи сестры в издательство?
— Тогда мы бы с вами, возможно, не встретись бы снова. Но, как видите, судьба опять свела нас.
Ах ты, батюшки, да он никак заигрывает со мной! Да еще так коряво.
— А если серьезно?
Он обаятельно улыбается, продолжая меня разглядывать:
— Вообще-то я человек занятой, и часто мой день расписан чуть не по минутам. Вот и сегодня та же беда, — он смотрит на часы. — Сюда я заглянул лишь перекусить. Через десять минут у меня очень важная встреча в другом месте. Ну а раз гора не идет к Магомету… Я же не знал, что за рукописью придете вы. Я бы выкроил побольше времени на нашу беседу.
Я окончательно теряюсь, потому что не представляю, как вести себя с флиртующим мужчиной, который «слегка женат».
