Ей надо было объясниться с ним наедине и, уложив Китти, она предложила Капитолине сходить на рождественскую службу – лишь бы услать ее подальше. Набожная Капитолина обрадовалась: «Вот спасибочки!» – и через минуту убежала.
Время шло, но Клим не появлялся. Галя разогрела на плите утюг и, накрыв кухонный стол одеялом, принялась гладить постельное белье. В голове метались беспокойные мысли: у Клима явно случилось что-то важное – иначе бы он не оставил Китти после того, как ее чуть не украл сумасшедший мужик.
Полдесятого в дверь позвонили: однако это был не Клим, а молодцеватый курьер, обряженный в нарядный тулуп и серую каракулевую шапку с красной звездой.
– Распишитесь! – велел он, передавая Гале плотный конверт с гербом СССР.
Она с благоговением посмотрела на огромную сургучную печать.
– Что это?
– Депеша из Кремля, – отозвался курьер и, козырнув, исчез.
Галя набросила на плечи пальто и, прихватив из сумки папиросы, отправилась за дом покурить: там, между глухой стеной и соседским забором, было укромное местечко, куда никто не заглядывал.
«А что если Клим так и не женится на мне?» – в тревоге думала Галя.
Кругом было темно и тихо; ветер разогнал снежные тучи, и над головой застыли яркие зимние звезды.
Галя вернулась в квартиру и, взяв с кухни стопку выглаженного белья, отправилась в большую комнату.
– О, господи! – ахнула она, повернув выключатель.
На подоконнике, скрестив руки на груди, сидел Клим.
– А я и не слышала, как ты вернулся!
Он не смотрел на нее. Его плечи неестественно горбились, словно ему было больно пошевелиться.
– Мы с Китти уезжаем за границу, – проговорил он чужим голосом.
Простыни выпали у Гали из рук.
– Тебя высылают из страны?!
– Нет.
– Оуэн решил тебя уволить?
Клим раздраженно отмахнулся:
– Да нет же!
Расспрашивать было бесполезно: он не собирался ничего объяснять.
– Ты не можешь просто так уехать, – сдавленно проговорила Галя. – У тебя контракт! Ты заплатил за квартиру вперед!
– Мне нет дела.
– А до меня тебе тоже нет дела? – Она подошла к Климу и заглянула ему в глаза. – Ты что, не понимаешь, что ты рушишь всё? Всё, что у меня есть!
Клим стиснул зубы.
– Галя, хоть ты не устраивай истерики!
– Ты что, не понял до сих пор, что я тебя люблю? – тихо произнесла она.
Он долго смотрел на нее и вдруг притянул к себе. Дрожа мелкой дрожью, Галя целовала его, обмирая от страшного, нежданного счастья.
Когда Клим повел ее к дивану, она на ходу выключила свет: ей было нестерпимо стыдно за свой шрам и старенькое, заштопанное бельишко.
3.
Галя долго лежала рядом с Климом, прислушиваясь к его дыханию. В случившееся невозможно было поверить.
Что же теперь будет? Клим и вправду уедет? Нет, такого не могло быть… Он не стал бы проделывать все это, если бы действительно хотел уехать. Это было бы слишком подло, а он не из подлых…
Гале хотелось курить, но она не смела даже заикнуться о папиросах.
– Тебе пора домой, – сказал Клим. – Тата, наверное, с ума сходит от беспокойства.
Галя прикрыла глаза, пытаясь совладать с мучительным страхом. «Клим прогоняет меня? Или действительно волнуется за Тату?»
– Я сейчас… сейчас…
Она поцеловала Клима в щеку и поднялась. Ей казалось, что надо что-то сказать и объясниться в чувствах, но в голове крутилось только одно: «Не бросай меня!»
Клим потянулся за брюками, брошенными на пол.
– Я сейчас попрошу Африкана нанять извозчика – нечего тебе по ночам пешком ходить.
Он включил настольную лампу, и Галя испугалась еще больше: в глазах у него не было ни нежности, ни интереса – ничего, кроме тяжелой, непроницаемой тоски.
Пока Галя одевалась, Клим принялся разбирать почту, сваленную на столе. Движения его были непривычно резки: он швырял конверты как попало – пара из них упала под ноги Гале.
Клим распечатал пакет с гербом.
– Что там? – спросила она.
Он протянул ей плотный лист бумаги с машинописным текстом:
К сожалению, в силу занятости я не могу дать вам интервью. Надеюсь, в будущем ситуация изменится.
И. Сталин
Галя в изумлении смотрела на подпись, сделанную синими чернилами.
– Он же лично тебе ответил! Несмотря на то, что тебя считают «недружественным»!
Клим хмыкнул:
– Вот так подарочек под Рождество…
– Он написал, что в будущем ситуация может измениться! Тебе нельзя уезжать из Москвы, иначе ты упустишь этот шанс!
– Галя, ты не понимаешь…
– И никогда не пойму! – перебила она. – У тебя все хорошо: у тебя есть дом, работа и друзья, а за границей придется начинать все сначала. Как ты собираешься возмещать расходы на квартиру? Ты же взял на нее кредит, а Элькин тебе ничего не вернет: у него все в дело пущено. О, господи!.. Нельзя же вот так запросто разрушать свою жизнь!
Галя подошла к Климу и обняла его.
– Что бы ни случилось, я буду рядом! И всегда буду помогать тебе!
– Спасибо. – Он глубоко вздохнул. – Насчет отъезда – это глупости конечно. Все пройдет.
Галя вдруг поняла, что он смотрит на ее шрам: впопыхах она забыла застегнуть платье.
У Клима на груди тоже белел рубец от глубокой раны, которую, кажется, не зашивали, и она срослась вкривь и вкось.
– Можно я спрошу: «Что это у тебя?» – смущенно спросила Галя. – А то потом каждый раз буду пялиться.
– Бандитская пуля, – отозвался Клим.
– Почти в сердце попала?
– Вроде того.
Галя с облегчением вздохнула: она намекнула на то, что еще не раз увидит этот шрам, и Клим не стал с ней спорить.
Как бы узнать, что с ним произошло? Негоже было оставлять его наедине с черными мыслями, но Галя понимала, что Климу нужно побыть одному.
– Я пойду, – мягко сказала она. – Африкан проводит меня.
На прощание Клим взял Галю за плечи, чуть отстранился и будто впервые взглянул на нее.
– Хорошая ты все-таки, Галина Сергеевна!
Она поцеловала его в губы.
– Ты тоже ничего.
Клим все-таки стал ее любовником! – поверить в это было совершенно невозможно.
Только бы ничего не испортить! Только бы ненароком еще раз не ошибиться и не ляпнуть что-нибудь такое, что ему не понравится!
