Все мысленные конструкции, которые я выстроил для себя, взорваны, и я живу в состоянии беспечного хаоса. Мой контракт с «Юнайтед Пресс» подходит к концу, денег я не скопил, интервью у Сталина не взял и понятия не имею, как сложится моя судьба.
Ясно только одно: я жду и не могу дождаться, когда мне опять надо будет ехать на шоферские курсы. Я готов часами копаться под крышкой радиатора, ездить туда-сюда между двумя пустыми ведрами, поставленными на дороге, и даже толкать наш учебный фордик, когда он увязает в густой осенней грязи. И все это ради того, чтобы просто быть рядом с Ниной, галантно подавать ей отвертку или тащить за ней запасное колесо.
Глава 29. Разоблачение
1.
Галя знала, что Клим кого-то себе завел. Он начал избегать ее и явно был недоволен, когда она пыталась поцеловать его. О постели речь давно уже не шла.
Он мог диктовать Гале статью и вдруг остановиться на полуслове и с улыбкой показать на печатную машинку:
– Интересный ребус получается: в верхнем ряду идут клавиши Y – U – I – O. Найди правильные буквы и составь из них слова, подходящие по смыслу.
Галя непонимающе смотрела на него.
– Какие еще слова?
– Ну, вот же, смотри: «YOU» и «I» переплелись друг с другом – это же сразу бросается в глаза! «ТЫ» и «Я»!
Галя молча смотрела на черный «Ундервуд»: ей в глаза бросалось совсем другое – большая клавиша «пробел».
Галя отталкивала правду, как могла, но обманывать себя не имело смысла. Клим принес откуда-то чудо из чудес – настоящий ананас и взял его с собой на шоферские курсы. Он что, водителей там собрался угощать?
Когда Клим попросил Галю съездить за статистическими выписками в Московский туберкулезный институт, она не удержалась и заглянула в находящийся рядом Центральный дом Красной Армии.
– Где у вас списки обучающихся на курсах? – строго спросила она старушку-администратора.
Та ничего не хотела показывать, но Галя предъявила ей пропуск в ОГПУ, и побледневшая бабуся выложила на стол толстую тетрадь с картонными закладками.
– У нас все в полном порядке, – суетилась она. – Мы всегда проверяем документы тех, кто к нам приходит.
На шоферские курсы записались двадцать мужчин и одна женщина. Галя провела пальцем по списку фамилий: вот Клим, а вот и Нина Рейх. Напротив ее имени стоял адрес, скопированный из документов: дом № 8 по Петровскому переулку. Где это? Напротив театра Корша? А почему там не указан номер квартиры?
И тут Галя вспомнила, кто такой «Рейх» – это был знаменитый американский концессионер! Алов несколько раз упоминал о нем и страшно возмущался, что этот буржуй живет в собственном доме, тогда как честным труженикам достается одна квадратная сажень за шкафом.
Теперь все встало на свои места: жена бросила Клима ради миллионера, но тот ей не особо приглянулся, и она опять стала встречаться с бывшим мужем.
Интересно, мистер Рейх знает, что Клим Рогов носит ананасы его супруге?
Вернувшись домой, Галя сразу же направилась к Митрофанычу.
– Мне нужно найти в архивах все, что есть о Нине Рейх, она же – Нина Купина.
Митрофаныч оживился:
– А расплачиваться как будем?
Помедлив, Галя начала расстегивать кофточку.
2.
Драхенблют выложил перед Оскаром несколько денежных пачек, перетянутых бумажными лентами.
– Тут десять тысяч долларов – номера переписаны. Когда прибудете в Берлин, передайте все это Зайберту.
– Он решил поработать на ОГПУ? – с удивлением спросил Оскар, перекладывая деньги в портфель.
– Зайберт сейчас на мели. Он не будет светиться сам, но подберет для нас журналистов, которые напишут положительные статьи о СССР. Нам очень нужны хорошие отзывы в прессе. Канадцы делают все, чтобы сорвать наши поставки в Германию – они сами хотят сбывать там лес, но у них перевозка дороже, поэтому они давят на то, что связываться с нами опасно и аморально. Ну да с помощью Зайберта мы их в два счета обставим.
– Как скажете! – улыбнулся Оскар. Его веселило то, что на словах Драхенблют боролся с капиталом, а на деле вел себя точно так же, как прожженный деляга, мечтающих сорвать крупный куш.
Доехав до дому, Оскар увидел у ворот бледную русоголовую женщину.
– Спроси, что ей надо? – велел он шоферу.
Тот опустил стекло на передней дверце, но, не дожидаясь вопроса, женщина подбежала к автомобилю и заговорила на прекрасном английском языке:
– Мистер Рейх, мне надо вам кое-что сообщить.
– О чем?
– О вашей жене.
Оскар вздрогнул. Пока он был в отъезде, Нина сбежала из дому, и все усилия по ее поискам ни к чему не привели. Оскару трудно было смириться с мыслью, что наследство барона Бремера проплывет мимо его носа, – но он ничего не мог с этим поделать.
Он велел шоферу подождать снаружи и пригласил незнакомку к себе в автомобиль.
– Вам известно, где находится моя супруга?
Та кивнула и вытащила из хозяйственной сумки пачку бумаг.
– Вот смотрите: это выписка из ЗАГСа, согласно которой вы зарегистрировали брак с Ниной Бремер. А вот выписка из милицейского архива, и тут написано, что Нина Бремер находится на принудительном психиатрическом лечении в больнице имени Кащенко.
Оскар уставился на бумажку со штампом «Копия верна». Согласно ей, Нина Бремер поступила в больницу в январе 1928 года.
– Этого не может быть… – в замешательстве проговорил он. – Все это время Нина была со мной.
– С вами была нижегородская мещанка Нина Васильевна Купина. Вот ее фотография.
Женщина показала Оскару карточку, на обороте которой имелось зачеркнутое имя «Нина Купина», а сверху было приписано «Миссис Рейх».
– Эта дамочка присвоила себе чужое имя.
– Вы знаете, где она сейчас? – выговорил Оскар.
– На шоферских курсах в Центральном доме Красной Армии.
Незнакомка давно ушла, а Оскар все сидел без движения и смотрел невидящим взглядом на кожаную спинку переднего кресла.
– Мистер Рейх? – позвал шофер. – Мы сейчас домой или куда-то еще поедем?
Оскар мутно взглянул на него.
– Ты знаешь, где находится Центральный дом Красной Армии?
3.
Капитолина рассорилась со своим токарем и вот уже два часа сидела на кухне и рыдала.
– Я ему говорю: «Подушки на пуху надо справить! Как без подушек спать будем?» А он мне: «С такими запросами за Рокфеллера выходить надо!»
Капитолина подняла на Клима полные слез глаза.
