– Он не понимает, что вы говорите. – Сказал Ластер. – Он же глухонемой.
– А. – Сказал он. – И давно.
– Сегодня как раз тридцать три года. – Сказал Ластер. – Родился дурачком. А вы что, из цирка.
– А что. – Сказал он.
– Вроде я вас тут раньше не видел. – Сказал Ластер.
– Ну, предположим. Так что. – Сказал он.
– Ничего. – Сказал Ластер. – Я пойду вечером.
Он смотрел на меня.
– А это, случайно, не вы на пиле песни играете. – Сказал Ластер.
– Чтобы это узнать, надо сначала заплатить двадцать пять центов. – Сказал он. Он смотрел на меня. – А почему его не запрут. – Сказал он. – Чего ты его сюда привел.
– А меня-то что спрашивать. – Сказал Ластер. – Разве ж с ним сладишь. Я сюда пришел поискать четвертак, который потерял. Без него я ж не смогу пойти вечером в цирк. И похоже, что не смогу. – Ластер смотрел на землю. – У вас, случаем, лишних двадцать пять центов не найдется. – Сказал Ластер.
– Нет. – Сказал он. – Не найдется.
– Ну, так значит, надо искать. – Сказал Ластер. Он положил свою руку в карман. – И гольфовый мячик тоже купить не хотите, а. – Сказал Ластер.
– Какой мячик. – Сказал он.
– Гольфовый. – Сказал Ластер. – Отдам всего за двадцать пять центов.
– Еще чего. – Сказал он. – На черта он мне сдался.
– Да я так и думал. – Сказал Ластер. – Иди сюда, ослиная башка. – Сказал он. – Иди сюда и смотри, как они гоняют мячик. Ну-ка, держи. Чтобы тебе не с одним дурманом играть. – Ластер поднял его и отдал мне. Оно было яркое.
– Откуда это у тебя. – Сказал он. Его галстук был красный на солнце и шагал.
– Нашел вон под тем кустом. – Сказал Ластер. – Мне сперва показалось, что это мой четвертак.
Он подошел и взял его.
– Тише. – Сказал Ластер. – Он отдаст, только посмотрит.
– Агнес Мейбл Бекки. – Сказал он. Он посмотрел в сторону дома.
– Тише. – Сказал Ластер. – Он сейчас отдаст.
Он отдал его мне, и я стих.
– Кто к ней приходил вчера вечером. – Сказал он.
– Не знаю. – Сказал Ластер. – Они приходят каждый вечер, а она вылезает из окна вон по тому дереву. Я за ними не слежу.
– Ну, один из них оставил след, черт подери. – Сказал он. Он посмотрел на дом. Потом он пошел и сел на качели.
– Проваливайте. – Сказал он. – Надоели.
– Иди сюда. – Сказал Ластер. – Устроил историю, и будет. Мисс Квентин небось уже все про тебя рассказала.
Мы подошли к забору и смотрели между цветочными плетениями. Ластер искал в траве.
– Тут он у меня еще был. – Сказал он. Я видел флаг, и он хлопал, и солнце косо падало на широкую траву.
– Они скоро подойдут. – Сказал Ластер. – Вон они там, только они уходят. Ну-ка, помоги мне искать.
Мы пошли вдоль забора.
– Тише. – Сказал Ластер. – Ну, как я их заставлю идти сюда, если они не идут. Погоди. Сейчас подойдут. Вон гляди. Идут.
Я пошел вдоль забора к калитке, где проходили девочки с ранцами.
– Бенджи, кому я говорю. – Сказал Ластер. – Ну-ка, вернись.
Нечего тебе смотреть за калитку, сказал Т.П. Мисс Кэдди уехала далеко отсюда. Вышла замуж и бросила тебя. Нечего тебе держаться за калитку и плакать. Она ж тебя не услышит.
Чего он хочет, Т.П., сказала мама. Неужели ты не можешь поиграть с ним, чтобы он вел себя тихо.
Он хочет пойти смотреть сквозь калитку, сказал Т.П.
Но этого нельзя, сказала мама. Идет дождь. Поиграй с ним, чтобы он вел себя тихо. Бенджамин, кому я говорю.
Нет уж, так его не утихомиришь, сказал Т.П. Он думает, раз он стоит у калитки, так мисс Кэдди вернется.
Глупости, сказала мама.
Я слышал, как они разговаривали. Я вышел за дверь, и я их больше не слышал, и я пошел к калитке, где проходили девочки с ранцами. Они смотрели на меня и шагали быстро, повернув головы. Я старался сказать, но они шли дальше, и я шел вдоль забора, и старался сказать, а они шли быстрее. Потом они бежали бегом, и я подошел к углу забора, и я не мог идти дальше, и я держался за забор, и глядел им вслед, и старался сказать.
– Бенджи, кому я говорю. – Сказал Т.П. – Чего это ты сбегаешь тайком. Вот Дилси тебя выпорет.
– Нечего тебе выть и пускать слюни сквозь забор. – Сказал Т.П. – Только девочек напугал. Вон посмотри, они на ту сторону улицы перешли.
Как он вышел, сказал папа. Джейсон, а ты не оставил калитку открытой, когда пришел домой.
Конечно, не оставил, – сказал Джейсон. Что ж я, по-вашему, совсем ничего не соображаю. Вы что, думаете, я хотел, чтобы случилось вот такое. Наша семейка и без того хороша. Я всегда знал, что так будет. Ну, теперь-то вы отошлете его в Джексон. Конечно, если миссис Бэргесс его прежде не пристрелит.
Тише, сказал папа.
Я всегда знал, что так будет, сказал Джейсон.
Она была открытая, когда я ее тронул, и я держался за нее в сумерках. Я не плакал, и я старался остановиться, и глядел, как девочки подходят в сумерках. Я не плакал.
– Вон он.
Они остановились.
– Он не может выйти. Да и все равно он никого не трогает. Идем.
– Я боюсь. Боюсь. Я перейду на ту сторону улицы.
– Он не может выйти.
Я не плакал.
– Ну, чего ты, трусиха. Идем.
Они подходили в сумерках. Я не плакал, и я держался за калитку. Они подходили медленно.
– Я боюсь.
– Он тебя не тронет. Я тут каждый день хожу. Он просто бежит вдоль забора, и все.
Они подходили. Я открыл калитку, и они остановились, и поворачивались. Я старался сказать, и я схватил ее, стараясь сказать, и она закричала, и я старался сказать, и старался, и яркие формы начали останавливаться, и я старался выбраться. Я старался снять его с моего лица, но яркие формы снова шли. Они шли вверх на холм, туда, где он падал, и я старался заплакать. Но когда я вдохнул внутрь, я не смог выдохнуть наружу, чтобы заплакать, и я старался не упасть с холма, и я упал с холма в яркие вертящиеся формы.
Эй, псих, сказал Ластер. Вон, идут. Ну, так перестань пускать слюни и выть.
Они подошли к флагу. Он вынул его, и они ударили, потом он поставил флаг назад.
– Мистер. – Сказал Ластер.
Он посмотрел кругом.
– Что. – Сказал он.
– Гольфового мячика не купите. – Сказал Ластер.
– Покажи-ка. – Сказал он. Он подошел к забору, и Ластер протянул мяч сквозь него.
