– Да. Он сказал, что их здесь нет. Я думал, он врет.
– Вы думаете, что и я вру? – сказал тот.
– Нет, – сказал Джейсон. – Я знаю, что их здесь нет.
– Я велел ему убираться ко всем чертям, им обоим, – сказал тот. – В своем цирке я ничего подобного не потерплю. У меня солидное дело с солидной труппой.
– Да, – сказал Джейсон. – Вы не знаете, куда они поехали?
– Нет. И знать не хочу. Человека, который выкидывает такие штуки, я в своей труппе не оставлю. А вы ее… брат?
– Нет, – сказал Джейсон. – Это не имеет значения. Я просто хотел увидеть их. Вы уверены, что он меня не ударил? Ну, что крови нет.
– Крови бы хватило, если бы я не подоспел. Держитесь отсюда подальше. Этот сморчок вас убьет. Вон там ваш автомобиль?
– Да.
– Ну, так садитесь в него и возвращайтесь в Джефферсон. Если вы их и разыщете, так не в моем цирке. У меня солидное дело. Вы говорите, они вас обворовали?
– Нет, – сказал Джейсон. – Это не важно.
Он пошел к автомобилю и влез в него. Что мне надо сделать? – подумал он. Потом вспомнил. Он завел мотор и медленно ехал по улице, пока не нашел аптеку. Дверь была заперта. Он постоял немного, держась за ручку двери и наклонив голову. Потом отвернулся и, дождавшись прохожего, спросил, нет ли тут где-нибудь открытой аптеки, но открытой аптеки не было. Тогда он спросил, когда проходит поезд на север, и прохожий сказал, что в два тридцать. Он пересек тротуар и снова сел в автомобиль. Немного погодя мимо прошли двое молодых негров. Он окликнул их.
– Кто-нибудь из вас умеет править автомобилем?
– Да, сэр.
– Сколько возьмете, чтобы отвезти меня сейчас в Джефферсон?
Они переглянулись и пошептались.
– Заплачу доллар, – сказал Джейсон.
Они снова пошептались.
– За доллар не поедем, – сказал один.
– А за сколько поедете?
– Ты можешь поехать? – сказал один.
– У меня дела, – сказал другой. – А тебе-то почему его не отвезти? У тебя же дел никаких нету.
– Есть.
– Какие же это у тебя дела?
Они снова пошептались, пересмеиваясь.
– Я дам два доллара, – сказал Джейсон. – Любому из вас.
– Да нет, и у меня дела, – сказал первый.
– Ладно, – сказал Джейсон. – Проваливайте.
Он просидел там некоторое время. Он услышал, как часы пробили половину, потом мимо все чаще начали проходить люди, одетые по-воскресному, по-пасхальному. Некоторые, проходя, смотрели на него, на человека, неподвижно сидящего за рулем маленького автомобиля среди нитей своей невидимой жизни, расползшейся, как изношенный носок. Немного погодя подошел негр в комбинезоне.
– Это вам нужно в Джефферсон? – сказал он.
– Да, – сказал Джейсон. – Сколько возьмешь?
– Четыре доллара.
– Два.
– Меньше чем за четыре не могу. – Человек в автомобиле сидел неподвижно. Он даже не смотрел на него. Негр сказал: – Так нужен я вам или нет?
– Ладно, – сказал Джейсон. – Влезай.
Он пододвинулся, и негр сел за руль. Джейсон закрыл глаза. В Джефферсоне я что-нибудь от нее найду, сказал он себе, приноравливаясь к тряске. Там я что-нибудь найду. Они поехали по улицам, где люди мирно расходились по домам к праздничному обеду, и выехали из города. Он думал только об этом. Он не думал о своем доме, где Бен и Ластер за кухонным столом ели холодный обед. Нечто – отсутствие в любом постоянном зле катастрофы, угрозы – позволило ему забыть про Джефферсон, как про тот город, который он видел раньше, в котором должна будет возобновиться его жизнь.
Когда Бен и Ластер кончили есть, Дилси отослала их во двор.
– И смотри, чтоб я его до четырех не слышала. А тогда уж Т.П. подойдет.
– Да, мэм, – сказал Ластер. Они вышли. Дилси поела сама и прибрала на кухне. Потом она пошла к лестнице и прислушалась, но сверху не доносилось ни звука. Она вернулась на кухню, и вышла через наружную дверь, и остановилась на крыльце. Бена и Ластера не было видно, но тут же со стороны погреба донеслось еще одно медлительное «блямм», и она пошла к его двери и поглядела вниз, на повторение утренней сцены.
– Он вот так и делал, – сказал Ластер. Он созерцал неподвижную пилу с унынием, полным надежды. – Только у меня нет, чем ее надо бить, – сказал он.
– Да уж в погребе тебе искать нечего, – сказала Дилси. – Ну-ка, веди его на солнышко. Вы оба тут схватите воспаление легких, на сыром-то полу.
Она подождала, глядя, как они идут через двор к купе можжевельников неподалеку от забора. Потом пошла к себе в хижину.
– Смотри не начинай, – сказал Ластер. – С меня на сегодня твоих штучек хватит.
Там висел гамак из бочарных клепок и проволочных жгутов. Ластер разлегся в гамаке, но Бен побрел дальше, смутно и бесцельно. Он снова захныкал.
– А ну, тише, – сказал Ластер. – Вот я сейчас тебя выдеру.
Он откинулся в гамаке. Бен больше не двигался, но Ластер слышал, как он плачет.
– Ну, стихнешь ты или нет? – сказал Ластер. Он встал и пошел туда, где Бен сидел на корточках перед земляным холмиком. По обеим его сторонам в землю были воткнуты пустые синие пузырьки, в которых когда-то был яд. Из одного торчала увядшая веточка дурмана. Бен сидел перед ней на корточках и стонал – это был непрерывный, неторопливый, нечленораздельный звук. Не переставая стонать, он смутно пошарил вокруг, и нашел прутик, и воткнул его в другой пузырек.
– Чего ты не заткнешься? – сказал Ластер. – Ты что, хочешь, чтоб я тебе устроил, из-за чего выть? Вот так, что ли?
Он опустился на колени и, внезапно выдернув пузырек, спрятал его за спину. Бен перестал стонать. Он сидел на корточках и глядел на круглую впадину, где только что был пузырек, потом, когда он набрал полные легкие воздуха, Ластер показал ему пузырек.
– Тише! – прошипел он. – Не вздумай реветь! Ни-ни! Вот он. Видишь? Вот. Ну, да тут ты наверняка начнешь. Пошли. Посмотрим, начали они уже гонять мячик. – Он взял Бена за локоть, и поднял на ноги, и они пошли к забору, и стояли там бок о бок, глядя сквозь спутанные плети жимолости – еще не цветущей.
– Вон, – сказал Ластер. – Вон они. Видишь?
Они смотрели, как четверо игроков в гольф прогнали мячи через выровненный круг и направились к следующей лунке. Бен смотрел, хныча, пуская слюни. Когда игроки пошли дальше, он двинулся за ними вдоль забора, дергая головой и постанывая. Один из них сказал:
– Эй, кэдди. Подай сумку.
– Тише, Бенджи, – сказал Ластер, но Бен продолжал продвигаться вперед своей косолапой рысцой, цепляясь за забор, стеная хриплым безнадежным голосом. Игрок ударил и пошел дальше. Бен не отставал от него, а там, где забор повернул под прямым углом, уцепился за столб и смотрел, как игроки проходят и удаляются.
