* * *
…Костя проснулся, когда солнце уже давно встало и заливало ярким светом его комнату. В доме было тихо-тихо, словно он находился в нем один… лишь мерно отстукивали время старинные ходики. Неужели бабушка уехала без него? Встревоженный Костя соскочил с кровати и босиком отправился на поиски Глафиры Степановны.
Миновав «зальце», он прошел в кухню. Там было пусто. Костя осторожно подошел к двери бабушкиной комнаты и прислушался. Однако не услышал ни звука. И тогда он осторожно приоткрыл дверь… Первое, что он увидел, была горящая перед иконой лампадка. Но бабушкина кровать была пуста. Выходит, она его обманула! И уехала, пока он спал! Костя уже готов был заплакать от обиды, как вдруг входная дверь скрипнула и в дом вошла Глафира Степановна. В следующий миг Костя уже обнимал бабушку:
– Бабушка! Бабушка! А я думал, что ты уехала… без меня…
– Что ты, что ты, Костенька! – успокаивала его Глафира Степановна. – Разве я могла уехать без тебя? Просто я ходила в церковь. Сегодня же Радоница…
– А что это такое? – спросил Костя. В самом деле, он еще вчера слышал это слово от бабушки. Но что же оно означает?
– Это день, когда мы поминаем умерших, – пояснила Глафира Степановна. – И говорим им «Христос Воскресе»! Ведь у Бога нет мертвых – у Него все живы. Потому что Он воскрес из мертвых и победил смерть. Вот я и ходила в церковь, и молилась за твоего дедушку, за его и моих родителей. Ведь им – там – нужны наши молитвы…
Она еще что-то говорила, но Костя уже не слушал ее. Значит, он боялся напрасно. Бабушка не обманула, не бросила его – просто, пока он спал, она ходила в свою церковь. Ведь она же верит в Бога… вот и ходит туда. Хотя Костина мама говорит, что на самом деле никакого Бога не существует, все это выдумка, в которую могут верить лишь глупые люди. Однако Костя не раз убеждался, насколько мудра его бабушка. Выходит, мама неправа и вера в Бога – вовсе не признак глупости… И все-таки временами его бабушка говорит странные вещи. Например, что у Бога все живы. Тогда почему люди умирают, а не живут вечно? Как бы ему хотелось так жить! Конечно, он будет жить еще долго-долго, но потом когда-нибудь тоже умрет. И что тогда? Мама говорит – ничего. Его просто закопают в землю, потом из этой земли вырастет трава… Вот и все. Поэтому человек должен брать от жизни все, пока жив. Ведь потом ему уже ничего не понадобится… Так учит его мама. А бабушка говорит обратное: у Бога нет мертвых. Потому что Он победил смерть. Но кто же из них прав?
Однако Глафира Степановна прервала размышления внука: они сели завтракать. В итоге Костя так и не решил, кому верить. Маме? Или все-таки бабушке?
* * *
После завтрака они отправились в путь: сперва по грунтовой дороге, пролегавшей через всю деревню и уходившей в раскинувшиеся за ней поля. Потом они шли мимо этих полей, еще не засеянных и кое-где залитых талой водой, по которой плавали какието невиданные Костей птицы.
– Гуси прилетели, – сказала Глафира Степановна, заметив птиц. – Весну на крыльях принесли.
Тем временем впереди блеснула водная гладь. И Косте стало уже не до рассматривания диких гусей. Так вот оно какое, это водохранилище! Огромное и безбрежное, как море! Может быть, поэтому над ним, как над самым настоящим морем, с пронзительными криками реют белые чайки! А вот на горизонте показался теплоход. Неужели сейчас они с бабушкой поплывут на нем? Вот будет здорово!
…Пока теплоход подходил к пристани, Глафира Степановна успела купить билеты. И вскоре они уже стояли на палубе, опершись о блестящие медные поручни. Костя во все глаза смотрел на пенящуюся возле бортов воду, на чаек, которые подлетали совсем близко к теплоходу. Кое-кто из пассажиров кидал в воду кусочки хлеба, и белокрылые птицы хватали их прямо на лету. А еще на теплоходе громко играла музыка, звучали песни, одна веселее другой, раздавался смех, люди, собравшиеся на палубе, оживленно делились между собой впечатлениями от поездки:
– Нет, вы только посмотрите, какая красота! – восторгалась ярко накрашенная пожилая дама в цветастом платье. – Какой простор! Настоящее море!
– Ну да, море, только рукотворное, – вмешался интеллигентный мужчина средних лет. – Я читал, будто это водохранилище построили, чтобы поднять уровень воды в местной реке и сделать ее проходимой для крупных судов и барж. А прежде здесь были деревни. Когда строили водохранилище, их жителей переселили в другие места, а деревни затопили.
– Точно! – согласился еще один турист. – Кстати, там чуть дальше прямо из воды виднеется полуразрушенная церковь. Я видел ее, когда лет семь назад был в этих краях. Интересно, она еще не совсем развалилась?
– Надо же! – восхитилась пожилая дама. – Прямо из воды! Как в Венеции!
Костя поглядел на бабушку. Глафира Степановна стояла у борта, не замечая ни оживленно переговаривающихся людей, ни веселой, громкой музыки, перекрывающей их голоса. И вглядывалась в расстилающуюся перед ней безбрежную водную гладь, словно ожидая встречи. Но с кем? Или с чем? Этого Костя не мог понять.
* * *
– Вон она! Смотрите! Вон она! – воскликнул один из туристов, указывая рукой на какую-то черную точку на горизонте.
– Где? Где? Дайте взглянуть! – закудахтала романтичная пожилая дама.
– Надо же! – удивился человек, рассказывавший попутчикам про полуразрушенную церковь. – До сих пор стоит! Умели же раньше строить! Тем временем точка на горизонте все приближалась… и вот уже можно было разглядеть торчащие из воды белокаменные стены с зияющими просветами окон, остов купола. Правда, стен было уже три: от четвертой осталась лишь груда камня, через которую перекатывались поднятые теплоходом волны. Похоже, многолетнее единоборство старого храма с разрушавшими его временем и водой подходило к концу…
– Смотри, внучек, – бабушкина рука коснулась Костиного плеча. – Смотри. Ты видишь? Это наша церковь… в честь Успения Пресвятой Богородицы. Раньше, еще до войны, здесь было село Косково. И все мы отсюда родом: и я, и твой дедушка. Потом, когда строили водохранилище, нам велели уехать отсюда. Но никто из нас не хотел покидать родину… нас выселили насильно…а многие так тут и остались… Все скрыла вода…только одна наша церковь уцелела. А вот там, справа от нее, похоронены мои родители… твои прадедушка и прабабушка, и их родители – тоже. Ты видишь? Упокой, Господи, души усопших раб Твоих Стефана, Агафии, Николая, Марии, Никандра, Анны…и тех, ихже имена Ты, Господи, веси, и тех, иже некому помянути… Помни их, Костенька, и молись за них. Кто еще за нас будет молиться, когда меня не станет?
Костя смотрел на полуразрушенную церковь. Странно – ему казалось, что он уже где-то видел ее. Да, он и впрямь видел этот храм в своем сне, не далее, как сегодня ночью. А возле него – своих деда, прадеда, прабабушку – тех, кто сейчас спит вечным сном под этими волнами. Как же они радовались тому, что Костя пришел к ним! Так неужели он отнимет у них эту радость? Ведь сегодня же – Радоница!
Костя поднял голову и посмотрел на бабушку. В глазах Глафиры Степановны стояли слезы.
