С тех пор она каждый выходной посещала собор. И даже прочла кое-какие из мужниных церковных книжек. Ведь если вера – дело выгодное, то отчего бы не уверовать? Постепенно она стала в храме своей, перезнакомившись со всеми матушками-попадьями и матушками-дьяконицами, с певчими, свечницами и даже с некоторыми из прихожанок. Общение с ними подтвердило ее догадку: к ней, жене иподьякона, относятся, как к будущей матушке. Оставалось лишь желать, чтобы это произошло поскорее. Что ж, Ольга всегда умела добиваться своего. Не проходило и дня, чтобы она не напоминала Михаилу: он должен подать епископу прошение о своем рукоположении в священный сан. Почему он медлит сделать это? Чего он ждет? Он что, хуже других? Или он намерен весь век проходить в служках? В то время, как другие, более практичные люди, поступают гораздо умнее и не упускают представившегося шанса… Капля камень долбит – в конце концов Михаил не выдержал, махнул рукой, написал требуемое прошение и снес его в епархиальное управление. На все воля Божия – лишь бы только жена оставила его в покое.
Новодевичий монастырь. Башни. 1926 г. Худ. Аполлинарий Васнецов
Однако тогдашний епископ Михайловский Паисий, будучи человеком старой закваски, вдобавок, духовно многоопытным архипастырем, придерживался мнения святого Апостола Павла о том, что иерей «…не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом» (1 Тим. 3,6). А Михаил крестился всего лишь полтора года тому назад… Поэтому мудрый Владыка положил его прошение под сукно, решив на некое время отложить рассмотрение оного. А там и вовсе забыл о нем.
* * *
Неизвестно, сколько еще пришлось бы Михаилу ходить в иподьяконах, а Ольге – донимать его требованиями напомнить епископу о поданном прошении. Но тут в дело вмешалось то ли Провидение, то ли просто случай. Владыка Паисий, возглавлявший Михайловскую кафедру вот уже одиннадцатый год, был перемещен с повышением в одну из южных епархий. А на смену ему в Михайловск приехал молодой, только что хиротонисанный епископ Максим, в недавнем прошлом – отец-эконом одной из известных и крупных мужских обителей.
Будучи человеком деловым, Владыка Максим сразу же по прибытии в свою епархию заявил, что намерен в самом скором времени возродить в ней Православие. И принялся за это благое дело самым энергичным образом. Первым делом он отправил за штат престарелого соборного настоятеля, протоиерея Тихона, который имел неосторожность в кругу своих посетовать: «зачем он в город наш приехал, зачем нарушил наш покой?», заменив его приехавшим вместе с ним иеромонахом Антонием. После этого Владыка Максим объехал вверенную ему епархию, ознакомившись с состоянием и жизнью всех тамошних приходов, и нашел их неудовлетворительными. За исключением лишь одного отдаленного прихода в захолустном городке Н-ске, где имелся даже не храм, а молитвенный дом, перестроенный из обычного одноэтажного деревянного дома и освященный в честь Праздника Покрова Пресвятой Богородицы. Тамошний настоятель, игумен Гермоген, к приезду высокого гостя успел обить его новой вагонкой и выкрасить в радующий глаз светло-зеленый цвет. В придачу же – разбить у входа несколько клумб и посадить там бархатцы, которые, по слухам, очень любил новый Владыка, а между клумбами поставить удобные скамеечки с резными спинками. В итоге церковный дворик приобрел очень нарядный вид, а предприимчивый священноинок удостоился архипастырской похвалы.
– Добре, пастырю благий и верный, вмале был еси верен, над многими тя поставлю, – пообещал довольный Владыка, покидая приход отца Гермогена. И действительно, в ту же неделю вызвал отца игумена в Михайловск и поставил настоятелем только что возвращенного Церкви пригородного Успенского монастыря, тем самым положив начало возрождению иноческой жизни во вверенной ему епархии.
Однако вскоре после этого в областной газете «Северная Звезда», а именно в недавно появившемся в ней разделе «Клир и мир», была опубликована статья под заглавием «Зарастает дорога к храму». В ней некий С. А. Громов горько сетовал на произвол церковников в лице епископа Максима, который лишил верующих города Н-ска их любимого отца Гермогена, сослав его в Успенский монастырь. И вот теперь дорога к местному храму обречена зарасти травой забвения, поскольку архиерей явно не собирается внять гласу безутешных прихожан, и вернуть им пастыря.
Ознакомившись с этой заметкой, Владыка Максим погрузился в раздумья. В самом деле, переводя отца Гермогена в Михайловск, он забыл назначить ему преемника. Чем не преминули воспользоваться враги Церкви в лице С. А. Громова, истолковав благое деяние епископа с точностью до наоборот. Требовалось срочно раз и навсегда заградить бездверные уста подобных борзописцев. Разумеется, не возвратив отца Гермогена в Н-ск, а прислав на его место нового батюшку. Вот только – где его взять?
Тут-то епископ и вспомнил об обнаруженном им среди бумаг Владыки Паисия прошении соборного иподьякона Михаила об его рукоположении в священный сан. В итоге уже на другой день тот сидел в кабинете архиерея.
Ввиду крайней занятости епископа, его беседа со ставленником была весьма краткой:
– Здоровы? Женаты? Венчаны? Тогда зайдите в канцелярию, возьмите допрос и присягу и отнесите духовнику. А сами готовьтесь. В это воскресенье я вас рукоположу.
Действительно, в воскресенье церковный хор уже пел Михаилу «аксиос». Так он стал диаконом, отцом Михаилом. А Ольга – матушкой-дьяконицей. Как же она радовалась своей победе! Не зная, сколько горькое разочарование ожидает ее в ближайшем будущем.
* * *
Дьяконское служение отца Михаила было недолгим. Спустя две недели епископ рукоположил его во иерея. Что до Ольги, то она теперь стояла в храме не среди простых прихожан и прихожанок, а, как жена священника, занимала почетное место на левом клиросе рядом с другими матушками. И вместе с ними во время Богослужений шепотом обсуждала обновки, покупки и всевозможные сплетни, на которые, как это известно всем, женский язык особенно горазд и падок. Разумеется, предметом сих сплетен была жизнь Михайловской епархии, иначе говоря: батюшек, матушек и даже самого епископа Максима. За этим увлекательным занятием они и коротали службу за службой… пока не грянул гром.
Едва новопоставленный иерей Михаил успел отслужить положенные сорок Литургий, как Владыка Максим снова призвал его к себе.
– Вот что, отче, – без обиняков заявил епископ. – Пришла пора тебе послужить Святой Матери-Церкви. Я подготовил указ о назначении тебя настоятелем в один из лучших храмов епархии.
И выдержав паузу, добавил:
– В Покровский храм города Н-ска.
Отец Михаил выслушал эту новость с покорностью агнца, ведомого на заклание. Надо сказать, что его куда больше страшила не перспектива ехать за тридевять земель в забытый Богом городишко, а бурная семейная сцена, которую ему устроит матушка Ольга, узнав о подобной «ссылке с повышением». Однако, какие бы громы и молнии ни обрушивала разъяренная попадья на голову своего безответного супруга, даже ей пришлось подчиниться владычней воле и отправиться вслед за мужем на его новое место служения, утешая себя мыслью – лучше быть супругой настоятеля в Н-ске, чем женой рядового священника в Михайловске…
