И настолько дю Барри окажется лояльной по отношению к Марии Антуанетте и ее семье, что даже, когда после смерти короля Людовика XV ее, мягко говоря, вытурили из дворца, а Людовик XVI приказал даже близко к Версалю ей не показываться, она заложила все свои бриллианты с целью освобождения короля из тюрьмы. Но конечно, ни его головы, ни головы Марии Антуанетты не спасла, а только свою на плахе сложила. Во время французской революции ее, как заядлую роялистку, по приговору Конвента посадят в тюрьму, а потом гильотинируют. И вот только тогда юмор и вечное добродушие и сила духа изменят некогда могущественной фаворитке. Она очень даже недостойно свою смерть приняла. По дороге, сидя в телеге, все время хныкала и просила ее отпустить, а перед самым эшафотом в такой визг пустилась, что народ хоть уши затыкай. А потом палачу мешала своим цеплянием руками последний милосердный акт произвести — встать перед ней на колени и попросить прощения. (Таким гуманным обрядом сопровождалось в Европе отрубание человеческих голов.)
Но не удивляйтесь, дорогой читатель, что мадам дю Барри потеряла мужество. Кому же охота в возрасте 47 лет и при полном расцвете красоты смерть принимать? А она, по мнению Гуи Бретона, и в таком возрасте была изумительной красавицей: «В свои 47 лет она оставалась очень красивой. Хотя свежесть и блеск ее очарования давно пропали, следов их оставалось еще вполне достаточно, чтобы производить тот эффект, который могли оказать на мужчин ее огромные голубые глаза, наполненные нежностью, ее светло-каштановые волосы, круглое лицо, элегантная талия, сохранившая, несмотря на полноту, еще достаточно гибкости и грации».
И благодаря своим прелестям она молодых людей продолжала соблазнять, а вот мужа своего, «добровольного рогоносца», так и не смогла соблазнить. Не пожелал он ее больше в своей вотчине видеть.
Людовик XV, дорогой читатель, имел странную привычку брать себе в любовницы исключительно некрасивых женщин. Так во всяком случае на первых порах было, пока он с красавицами Помпадур и дю Барри не познакомился. Но это будет уже позднейший этап его жизни, а на раннем этапе что ни любовница, то урод уродиной, но с большой грудью обязательно. Неотразимый критерий женских прелестей, заметьте, часто у королей встречаемый. Ведь и наш Петр III, муж Екатерины Великой, выбирал себе исключительно некрасивых любовниц, и про его Воронцову, называемую повсеместно «трактирщицей», все без исключения историки и хроникеры выражаются очень даже отрицательно, подчеркивая ее грубость, толстоту, уродливость и «невыносимый запах изо рта», что, по нашему мнению, совсем уж плохо.
Учтите это, дорогие наши современные муженьки, что не только грязные носки могут служить причиной развода. Мы к тому, что в одной из рубрик ответа на письма читателей в польском журнале «Кобета и житте» возмущенный муж спрашивает: «Как? После тридцатилетнего супружества моя жена ушла от меня, потому что вдруг обнаружила, что мои носки дурно пахнут. Разве грязные носки могут быть причиной развода?» На что редактор дала самый короткий в мире ответ своему читателю: «Могут».
Короткий, но весьма конкретный ответ дала Полина Фелиста французскому королю Людовику XV на его вопрос, станет ли она его официальной любовницей: «Да». И стала, вопреки всем видимым «нет», вопреки логике и здравому смыслу.
Как мы знаем, Людовик XV, влюбленный вначале в свою жену польку Марию Лещинскую, ей не изменял и любовниц не имел. Ему тогда было 28 лет. Короля мучает совесть (тогда это был очень порядочный и несмелый юноша). Как можно изменять жене, если она такая добрая, такая сердечная и так обожает своего на шесть лет младшего супруга. Напрасно весь двор в недоумении шепчет, что, дескать, не принято, а даже просто неприлично королю не иметь официальной метрессы. Даром, что ли, все предыдущие короли французские эту государственную институцию метресс возвели на очень высокий пьедестал! Такое в истории Франции почти не случалось, ну разве там при благочестивом Людовике IX Святом, который, как собака на сене, сам любовных утех на стороне не имел и другим не давал, жестоко бедных проституток преследуя. Но это, скорее, исключение в истории Франции. А Людовик XV своей скромностью, своей неумеренной любовью к жене, своей застенчивостью непонятной нарушает ход французской истории. Так шептали при дворе и подсовывали королю все новых и новых красоток. Но красотки, упаси боже, не для Людовика XV. Он их боится как огня. Красивые дамы вместо восхищения и желания вызывали у него истинный страх и неуверенность в себе. Уж если изменять жене, то с кем-то попроще и понекрасивей, но с большой грудью. (Идея фикс Людовика XV на пункте больших грудей.) Ну тогда придворные подыскали ему соответствующую по вкусу кандидатку в любовницы — придворную даму де Моль. Та очень даже внешне некрасива. Вот ее портрет: длинный и бесформенный нос, плоские щеки, огромный рот, малюсенькие глазки. Но зато одевается хорошо, модно, даже со вкусом, не то что жена короля Мария Лещинская, вечно ходящая в кружевных черных чепчиках и окутанная бесчисленными шалями и косынками. А кроме всего прочего, де Моль ходит с грацией и очень даже остроумна, но без злословия, что, конечно, является редким даром. Остроумию до этого времени всегда злоязычность сопутствовала. Достаточно вспомнить фаворитку короля Людовика XIV, Монтеспан, от «язычка» которой страдали все придворные, а нередко и сам король с королевой. Но Людовик, одобрив в душе кандидатку в любовницы, все еще мнется, все не решается на любовные утехи «на стороне», все еще продолжает хаживать в альков к Марии Лещинской. Но Марысенька, вообще-то всегда покорная королю, начинает возражать и даже бунтовать! «Что, дескать, за жизнь у меня! Я вечно в горизонтальном положении». И в самом деле — она за десять лет жизни с королем одиннадцать раз рожала, родив однажды близнецов. Многие дети, конечно, как у королей часто бывает, поумирали. Остались всего один дофин и четыре девчонки, которых потом никакой монарх замуж взять не захочет. И вот как-то раз после очередного выкидыша Мария Лещинская категорически отказывает королю в своих сексуальных услугах. Плохо, конечно, она поступила, с этого-то времени Людовик XV окончательно развратился и вошел в историю как сладострастный и распутный король. А покорись она воле короля, может, он остался бы таким же благочестивым, как его предок Людовик IX. Подумаешь, рожать ей не желательно! Как будто бы это ее личное дело! Нет, раз ты королева, рожай сколько там потребуется, у иных жен монархов и до двадцати законных детишек по дворцу бегало, мы вам еще, дорогой читатель, о них расскажем! А тут — нет, и все! Ну Людовик XV сначала опешил, а потом, вскипев диким гневом, хлопнул альковной дверью так, что стены задрожали, а потом пустился в разврат с одной певичкой, а потом… Потом решил взять себе официальную любовницу! И пошло-поехало. С этого времени Людовик XV окончательно оставит спальню своей жены и переметнется со все большим и большим желанием к своим многочисленным (ох и много же у него их было, всех перечислить никаких цифирей не хватит) любовницам! Итак — де Моль!
И вот в 1735 году де Моль объявляют официальной метрессой короля. Муж, узнав из дворцовой хроники о своем «вынужденном рогачестве», запротестовал, конечно, энергично, но его быстро утихомирили, послав куда подальше, собственно, не так уж и далеко, поохотиться в королевских лесах, где «рогатых» оленей видимо-невидимо. И эта любовница короля служила ему своим телом несколько лет, пока не случилось непредвиденное. Сестра младшая де Моль, находящаяся в монастыре, пишет ей слезное письмо о том, как ей плохо живется наедине только с господом богом и молитвами к нему. И она умоляет свою сестричку быть великодушной и позволить ей служить верой и правдой хоть секретаршей, хоть лекторшей, хоть простой служанкой, но непременно при Версальском дворе и непременно вблизи короля. А поскольку была она еще уродливее своей сестры (низкая, толстая, с красной шеей и такими же алыми плечами), то верно рассудила: привлечь внимание короля. Ну старшая сестра, сердобольная дама, делает все, чтобы свою сестричку вызволить из монастыря, и вот та уже своей уродливостью начинает пленять короля и вскоре становится его любовницей. Но куда девать свою первую официальную метрессу? Не на помойку же ее выбрасывать? И король Людовик XV решает жить с двумя сестрами одновременно, и вот уже в Версальском дворе ни для кого не секрет, что Людовик XV сделал своими любовницами двух родных сестер. Но понемногу, понемногу, но та, вторая, более уродливая, начинает занимать в сердце короля большее место, чем ее сестра. Людовик XV очень ценил остроумие, а младшая сестричка ну прямо изощрялась в перлах остроумия, и между нею и королем такие вот диалоги происходили: «Вы угрюмы и язвительны, — говорил ей король. — Вас может излечить только одна вещь: вам надо отрубить голову. У вас такая длинная шея». На что Полина Фелиста (так звали любовницу) отвечала: «Но тогда все в Версале умрут от скуки». И это была правда. Людовик XV скучал и больше всего на свете боялся скуки. А поскольку в апартаментах своей супруги он, по словам придворных, развлекаться мог только тем, что ловил мух на окнах, остроязычие его любовницы было как нельзя кстати и развлекало его.
