Никон попробовал еще раз. Когнитивный диссонанс ввел его в ступор. Смех полного разорвал пелену:
– Ну что там. Понравилось инструкцию нарушать?!
Хоровод из обрывков мыслей и догадок кружился вокруг головы, не давая сосредоточиться и принять решение.
– Хорошо, – протянул Никон, с трудом отрывая взгляд от застывшей змейки. – Теперь я вам верю.
Передал планшет высокому.
– Вот и замечательно. Перенесите, пожалуйста, три консультации на вечер и мы поговорим с вами в спокойной обстановке.
Никон, неуверенными от дрожи движениями, выполнил требование и уставился на собеседника.
– Вы сообщали Эдуарду координаты следователя Сергея Петровича?
Никон, в очередной раз, поругав себя за то, что идет на поводу у фанатиков и наркоманов, ответил коротко:
– Нет.
Высокий еще внимательнее уставился на планшет. Толстый уставился на Никона.
– Вы уверены? Может быть, повторить вопрос?
– Я не сообщал Эдуарду координаты следователя.
– Вы рассказывали ему об известных Вам подробностях дела?
– Не рассказывал.
Толстый глянул на долговязого, тот отрицательно покачал головой.
– О чем вы говорили на последней консультации?
– О том, что некоторые люди воспринимают наше общество не как большой организм, а как экосистему, в которой надо конкурировать и выживать.
– Вы говорили об этом с Эдуардом?
– Да.
– Вы знакомы с его анамнезом?
– Да.
– Вы знаете, что он высококвалифицированный вор? Что на его совести как минимум одна крупная и очень сложная кража?
– В анамнезе об этом написано мало.
– Теперь Вы знаете больше.
– Спасибо.
– Итак, давайте еще раз. Что вы сообщили Эдуарду?
– Мы говорили о месте человека в обществе. Я сообщил ему, что в идеале человек должен чувствовать себя как часть большого организма, а не как отдельный организм, выживающий в экосистеме.
– Он согласился с этим?
– Он согласен, но утверждает, что этот идеал недостижим и в реальности все наоборот.
– Что еще?
– Все.
– Вы говорите правду?
– А Вы не видите?
Никон махнул головой в сторону долговязого с планшетом. Гости переглянулись. Полный извинился за срыв графика. Обнадежил, что беседа не завершена и может продолжиться в более подходящей обстановке. Сдержанно попрощавшись, оставили хозяина кабинета размышлять об ужасном порядке, происходящем в Мнемонете в последнее время.
Глава 26.
Осенний вечер выдался, на удивление, тихим и теплым. Видать, перед наползающими заморозками или слякотью, природа решила подарить пару приятных деньков. Никон, без вдохновения отбатрачив положенное время, брел домой с мыслями о сытном ужине и мягкой подушке. В последнее время только это и наполняло его жизнь хоть какой-то радостью. Другие радости и надежды, вместе с незыблемым, как казалось, порядком Мнемонета, рассыпались словно высохшие песочные замки под напором порывистых ветров. Знакомый голосок, раздавшийся из-за спины, прошил током:
– Молодой человек! Скажите, пожалуйста, как пройти к метро?!
Никон спешно обернулся. Это была особа, которую он меньше всего хотел бы сейчас видеть. Серый плащ выше колен, сапожки на каблучках, строгий платочек, выгодно окаймляющий детское личико. Сейчас она выглядела очень мило. Никона это не смягчило. Он ответил кратко и жестко:
– Не знаю.
– А мне кажется, что Вы туда и идете, – игривым тоном пропела преследовательница.
– Думаю, что нам не по пути.
После незаконных экспериментов Никон наотрез отказался идти к Юле в гости. Хватило и одного раза, чтобы потерять уверенность в будущем. Разговор с безопасниками, инсулиновая кома, ночные кошмары. Все это навязчиво переводило в режим повышенной осторожности.
– А я думаю, что по пути.
– Думать раньше надо было, – еще больше посуровел Никон.
– Думать никогда не поздно, – как ни в чем не бывало парировала Юля.
– В тюрьме или в больнице уже поздно.
– Испугался, бедненький!? За шкурку свою высококвалифицированную!
Никон остановился, посверлил язвительницу взглядом, силясь что-то сказать. Махнув рукой, заспешил дальше.
– Что, стыдно? Привык на порядочных буржуев работать. Все чинно, по порядку. Перспектива служебного роста. Хорошая зарплата. Мы вас всех тут вылечим. Вы только следуйте нашим правилам. А тут такой беспорядок. Ай-ай-ай. Надо срочно в кустики. Парниша зассал.
Преследование юной наркоманки выводило Никона из себя. Вцепилась словно клещ. Неужели ради возможности снова поиграть со своим балансом? Прохожие оборачивались на пронзительный надрывающийся голос на секунды и спешили дальше, сетуя на сложную жизнь и невоспитанную молодежь. Никон шагал торопливо, пока очередные встречные не заслонили дорогу.
– Молодые люди, у вас проблемы? – прохрипел худощавый из-под надвинутой на глаза кепки.
Автоматически, пытаясь обойти преграду, Никон бросил:
– Нет проблем.
– А вот и есть! – взвизгнула нагнавшая Юля.
Обойти двоих не получалось. Никон остановился.
– Мы обязательно поможем вам их решить, – снова прохрипело из-под кепки. – Пройдемте с нами.
– Не стоит, – по инерции отмахивался Никон.
– Пройдемте! Там и узнаем, что сколько стоит.
Двое подхватили Никона под руки и поволокли к дороге. Юля осталась наблюдать за происходящим со стороны. Никон упирался, но руки были прочно блокированы. Откуда-то появился третий и принялся подталкивать в спину. Когда Никона затолкали в припаркованный подальше от фонаря высокий внедорожник, Юля уже смеялась тут.
– Не ссы парниша! – повторила девушка приевшуюся фразу. – Все будет хорошо!
– Мы Вас, молодой человек, надолго не задержим.
Водитель говорил тоном спокойным и примиряющим. Создавалось впечатление – жесткие клокочущие звуки и слова исходят откуда-то из легких. Никон старался вглядеться в лицо, но в темноте салона смог различить лишь крупный профильный нос и тяжелый подбородок.
– Вам нужно лишь посмотреть одно интересное кино, внимательно нас выслушать и сделать выводы. Леша, покажи человеку кино.
Протянул хриплому в кепке планшет с уже запущенным фильмом. Тот передал планшет Никону. Знакомая картина.
Диван, чайный столик, картины на стене. Никон и Юля мило беседуя, отпивают из чашек. Юля, улыбаясь, теребит ремешок халатика, как бы колеблясь не развязать ли его. Вдруг девушка пододвигается, берет Никона за руку, что-то вдохновенно говорит. Никон смотрит прямо в камеру, потом достает планшет. Кадр сменяется. Никон нависает над конвульсирующей и стонущей Юлей, тыча в глянцевую пластину. Уходит, оставив девушку извиваться на диване. Конец.
