– А как же? – удивился доктор. – Вы же хотите, чтобы Ваша сестра выздоровела и начала Вас узнавать?
– Хочу, – невнятно солгал Никон.
Все было так реалистично, что иногда он забывал – здесь все не по-настоящему. Ему даже показалось, что доктор – не бот, а настоящий человек. Чувствовалась глубина. Свобода воли, что ли. Решил проверить. Стараясь говорить как можно наивнее, что выглядело естественно для восьмиклассника, разговаривающего с пожилым специалистом, поинтересовался:
– Доктор, а Вы долго учились?
– Чему?
– Ну, вот, помогать таким людям.
– Этому, дорогой мой, учатся всю жизнь, – рассмеялся.
– А сколько Вам лет?
– Шестьдесят три.
– А у вас уже бывали похожие случаи?
– И сложнее бывали. Поверьте, молодой человек, мы сделаем все возможное.
– А Вы долго здесь работаете?
Никон уже чувствовал некоторое неудобство, но терять было нечего. Не закроют же здесь копию школьника за то, что он задает лишние вопросы у кровати своей двоюродной сестры.
– Целый допрос, – усмехнулся доктор. – Ты мне сначала скажи, в каком ты классе учишься?
– В восьмом.
– Куда думаешь поступать после школы?
Ты смотри, какой активный, подумал Никон. Не очень-то и похож на тех ботов, что встречались прежде. Прямо как маниакальная бабка на лавочке. Серьезно произнес:
– Вот, теперь думаю: а не стать ли психиатром?
– Хорошо подумайте, молодой человек. Это очень нелегкое занятие. Нет, я вас не отговариваю. Если вы сможете нести ответственность за судьбы людей, тогда это хороший выбор.
Никон решился спросить прямо:
– Вы тоже играете в Город-2?
– Что вы имеете в виду?! – удивился доктор.
– Ну, вы настоящий человек, который заходит в этот мир…иногда…периодически?
– О, да, – рассмеялся доктор, – Я настоящий человек, который живет в этом мире постоянно. Почему вы это спросили?
– Потому, что я здесь постоянно не живу. Для меня это игра.
– И как часто вы играете?
– В свободное от учебы время. Когда родители дают добро, – пояснил: – Здесь можно делать то, что в настоящем мире недоступно.
– Опиши, пожалуйста, настоящий мир, – заинтересовался доктор.
– Этот мир – копия с настоящего. Они очень похожи.
Какой кошмар. Школьник рассказывает психиатру, который утверждает, что здесь живет, о том, что этот мир не настоящий, а всего лишь копия другого, более реального мира. Расскажи кто-нибудь подобное Никону, в его голове уже закрутились бы диагнозы. Кирилл будет в восторге от последствий.
– Какая интересная мысль, – попытался поддержать разговор доктор, – Как давно ты уже живешь в том, настоящем мире, а в этот заходишь, когда разрешают родители?
Все приехали, решил Никон, надо сваливать. Ответил пространно:
– Не помню точно. Мне уже в школу пора. Помогите ей пожалуйста.
И тут доктор задал опасный вопрос, предвещающий начало проблем:
– У тебя есть коин?
Соврать было нельзя. И здесь, вероятно, есть детекторы, способные показать его номер.
– Да, – признался Никон. – Только я номер не помню.
Доктор проворно достал планшет и заспешил по глянцу пальцами. Торжественно произнес:
– Запоминай: 125877136.
Никон повторил номер. Поблагодарил. Попрощался. Поспешил удалиться, гадая о возможных последствиях. По-настоящему живой и сложный, самостоятельный интеллект, утверждающий, что живет в этом виртуальном мире как обычный человек, поверг его в напряженно-глубинные раздумья.
Глава 7.
Эксперимент удался. Доктор подсказал гениальную идею. Поразительно! Нейронная сеть, построенная по энграммам, начинает жить! Это невероятно! Это не просто свалка из бреда и нижнего белья. Это копия личности! Пусть и не полноценная. Пусть уплощенная и не способная к развитию. Но какой прогресс! Копия личности, способная отвечать на вопросы. То, что вы искали бы, роясь на мусорке интимных подробностей сотни лет, такая копия способна просто припомнить. У нее есть ключ для чтения, закодированной в миллиардах нейронов информации. Она сама – и есть ключ! Как и у живого оригинала, в ее мышлении цепочка ассоциаций быстро приводит к искомым знаниям. Да, именно знаниям. Не разбросанной в виде бездушных байтов по секторам информации, а организованной, целостной, живой системе знаний. Это чудо! После долгих месяцев кропотливой работы, ночей проведенных в дремучих дебрях чужой памяти, Никон получил возможность просто спросить. Просто задать вопрос и получить ответ. Первым вопросом, заданным Мартину, был самый сложный. После быстрого знакомства Никон так и спросил:
– Кто Вас убил?
– Извините, молодой человек, но это бессмысленно! Скажите пожалуйста, где мы находимся?
– Что вы имеете в виду, говоря про бессмысленность?
– Если Вы имеете возможность задать мне такой вопрос, значит я жив.
– Да, действительно.
Никон поругал себя за торопливость и бестактность. Это вообще казалось чудом, что Мартин способен говорить. Энграммы сняты уже с мертвого. Хайд вообще говорил, что память о смерти будет разрушать личность Мартина так быстро, что и поговорить не получится.
– Куда я попал? Это санаторий?
Солнце меж пышных кучевых облаков, греющее круглый столик и плетеные стулья на уютной зеленой поляне. Пение птиц, доносящееся из густых сосновых крон, нависающих над небольшим домиком. Все это действительно могло дать основания для такого предположения.
– Мартин.
– Да.
– Скажите, пожалуйста, что с вами происходило перед тем, как вы попали сюда?
– А как я сюда попал?
– Вы помните, кто Вы?
– Я – Мартин Смит.
– Чем Вы занимаетесь?
– Я психоаналитик. Работаю в корпорации Мнемонет. Хотел бы услышать ответы на эти же вопросы и от вас.
– Я – Никон Тенко. Тоже работаю в корпорации Мнемонет.
– Вы помните, как мы здесь оказались?
Никон решил соврать.
– Я не помню, как мы сюда попали. Поэтому, хотел узнать у Вас, что Вы помните из последних событий.
– А почему вы решили, что меня убили? Это был Ваш первый вопрос.
– Мне так показалось, – замялся Никон и тут же рассмеялся: – Мне вдруг показалось, что мы оказались в раю!
– Молодой человек, скажите пожалуйста, что Вы чувствуете, когда врете? – невозмутимо ответил Мартин.
– Я не люблю врать. Мне это неприятно.
