Он вздохнул:
— Наверное, ты права. Но пойми, Надж, меня это все время грызет. Они выплачивают мне комиссионные за продажи, которых нет. Прибыль, которую они якобы пускают на исследования, настолько велика, что на нее можно построить десятиэтажный научный центр, доверху набитый оборудованием и сотрудниками. Однако, как нам известно, исследовательский центр ГЭМ занимает всего один этаж и народу там раз-два и обчелся. Значит, деньги идут куда-то еще. Если не на науку, то тогда на что? Или кому?
— Если ты угодишь за решетку, это не будет иметь значения.
— Я буду осторожен.
— Почему бы не отнестись к этому как к необъяснимой загадке?
Даг улыбнулся:
— Знаешь, на уроках богословия в начальной школе я прямо-таки забрасывал монахинь вопросами о Боге, небесах и преисподней. И очень часто они отвечали мне, что «это чудо». И все, вопрос закрыт. Таких объяснений мне всегда было недостаточно — и тогда и сейчас.
Надя вспомнила, как она училась в католической школе. Таких, как Даг, там тоже было полно. В каждом классе обязательно находился ученик, на которого не действовали увещевания типа «надо просто верить» и сентенции из Нагорной проповеди. Они все время задавали вопросы, сомневались и пытались дойти до сути. Весь класс с готовностью проглатывал очередные куски Божественных откровений и двигался дальше. Но только не эти ребята. Им требовалось объяснение. Они хотели знать наверняка.
— О'кей, тогда попробуем другой вариант: нас это не касается.
— Очень даже касается, раз наше благополучие зависит от ГЭМ.
Наше благополучие здесь ни при чем, подумала Надя. Даже если Даг выиграет в лотерею миллион долларов, он все равно не успокоится и будет долбить компьютерную сеть ГЭМ до упора. Просто у него зуд в одном месте.
Она наклонилась и поцеловала его в губы.
— Вызови такси. Мне надо ехать.
— А как же хакерская практика?
— В другой раз. Я должна быть с утра в клинике, как штык.
Даг взял мобильник и заказал такси. Он жил в самом неудобном районе Бруклина — под Манхэттенским мостом такси можно было ждать часами.
Отключив телефон, он усадил Надю к себе на колени.
— Если бы ты жила здесь, то была бы уже дома, — пробормотал он, уткнувшись носом ей в шею.
Надя надула щеки и со свистом выпустила воздух.
— Ты опять за старое?
— Но ты же все равно будешь жить здесь, когда мы поженимся, — возразил он. — Почему бы не сдвинуть срок на несколько месяцев вперед?
— На год. Хочешь поговорить об этом с моей мамой?
— Нет уж, уволь, — засмеялся он.
Надя переехала к матери, когда училась в ординатуре. Тогда это казалось хорошей идеей. Она целыми днями пропадала в больнице, а мамина квартира находилась от нее всего в нескольких кварталах. Какой смысл снимать отдельное жилье и платить за него чужому человеку?
Сейчас Надя об этом сожалела, но не потому, что им плохо жилось вместе.
Наоборот, они прекрасно ладили. Маме было уже за шестьдесят, а Надин отец умер пять лет назад. Она приехала в США из Польши еще до войны, но гражданства так и не получила — слишком крепко была привязана к своей оставленной родине. Стены ее квартиры были увешаны портретами Иоанна Павла II, а сильный акцент всю жизнь выдавал в ней иностранку.
Если не считать религии (мама ходила в церковь ежедневно, Надя же давно перестала бывать даже на воскресной мессе), то во всем остальном они легко находили общий язык. Ну разве что мама была недовольна, что ее дочка занимается какими-то там исследованиями вместо того, чтобы стать «настоящим доктором», но это были мелочи.
Отделиться от мамы не представляло никакой проблемы — та была вполне самостоятельна и могла жить одна. Но переехать к Дагу — это совсем другое дело. Мама будет переживать, что ее дочь живет в грехе, и непрестанно молиться Богу, чтобы спасти ее душу.
Зачем мучить старую женщину? Они с Дагом скоро поженятся. А до этого можно придерживаться уже сложившейся практики, что совсем не сложно. Они и так часто видятся, и раздельное проживание никак не отражается на их интимных отношениях.
— Да нет, я ничего тебе не навязываю, — тихо сказал Даг.
— Знаю, — вздохнула Надя, нехотя слезая с его колен. — Пора идти.
— Позвони мне, когда приедешь.
Даг всегда просил ее позвонить, чтобы он знал, что она добралась благополучно.
— Как же я позвоню, когда у тебя работает модем?
Он взял со стола сотовый телефон и нажал на кнопку.
— Он будет включен все время.
Послав Наде воздушный поцелуй, Даг возобновил атаку на клавиатуру.
Спускаясь вниз к такси, она пожалела, что они живут врозь. Ее снова охватили дурные предчувствия.
17
Одетый в дешевое тряпье Джек сидел на куске картона в крытом переходе напротив дома доктора Монне на Восемьдесят седьмой улице. Голова его была низко опушена, но не из опасения быть узнанным — просто его теперешний вид как-то не вязался с Карнеги-Хилл, где обитал сам мэр. Час был поздний, и в этом районе дорогих магазинов, роскошных офисов и элитных жилых домов движение почти замерло.
Видимо, дела у фармацевтов идут неплохо, подумал Джек, глядя на фасад дома, где жил доктор Монне. Восемь этажей, высокие потолки, башни пентхаусов на крыше. Три вида кирпича и огромные балконы. В таком доме даже самая скромная квартирка тянет на семизначную цифру.
Ввиду недоступности Драговича, который, вероятно, уже укатил в свой Хемптон. Джек решил понаблюдать за Монне. Он не стал спорить с Надей, но отнюдь не разделял ее уверенности, что доктор — лишь невинная жертва пройдохи серба. Такие типы, как Драгович, конечно, мастера выкручивать руки, но иногда эти руки протягивают им добровольно. Интересно, что может связывать этих столь разных людей?
Но где же наш добрый доктор? Прежде чем прийти сюда, Джек позвонил ему домой, а потом пару раз перезванивал из автомата на углу. И всякий раз натыкался на автоответчик.
Это вовсе не означало, что доктора нет дома. Возможно, у него стоит определитель номера, и он не берет трубку, когда звонит «неизвестный абонент». Поэтому Джек решил расположиться напротив и следить за входом: возможно, Монне все же появится — выйдет на улицу или вернется домой.
Джек пришел сюда в девять, а сейчас была уже полночь. Нет смысла торчать здесь дольше. Если Монне дома, вряд ли он куда-нибудь пойдет в такое время. Если же его нет, то что можно узнать, наблюдая, как он входит в дом? Пора сматывать удочки.
Раздосадованный потерей времени, которое он мог провести с Джиа, Джек поднялся и, сложив картонку, зашагал в западном направлении. На Восемьдесят шестой улице он свернул в Центральный парк и пошел по большому газону, сжимая в руке пистолет, на тот случай, если какому-нибудь придурку придет в голову напасть на бродягу. Однако обошлось без приключений.
