Федор всмотрелся в кружащиеся под стеклянным колпаком крошечные фигурки. Они были похожи на творения Августа, но все же отличались множеством мелких деталей.
– Очень похожи. Август сказал, что рисовал эскизы по памяти, видел такие же часы когда-то в детстве. У него отменная память.
– Может, и видел. – Аким Петрович согласно кивнул и тут же спросил: – А что там с механизмом? Очень сложный?
– Я бы сказал, очень большой, а сложности, если разобраться, там особой нет.
– Ну, если разобраться, сложности ни в чем нет, – усмехнулся Аким Петрович. – Вот только разбираться не многие хотят. Не многим интересно разбираться-то.
– Мне интересно.
– Интересно ему! – тут же вскинулась Евдокия. – И куда, скажи на милость, твой интерес тебя привел? Блаженный сам едва не помер, и тебя за собой на тот свет чуть не утянул. Интересно тебе было, когда жилы твои рвались?
– Как такое случилось, Федор? – поинтересовался Аким Петрович. Всю неделю вопросов не задавал, не спрашивал, что с Федоровой рукой приключилось, а теперь вот спросил.
– А что по пьяной лавочке не случится? – снова вмешалась в разговор Евдокия, бросив на Федора предупреждающий взгляд. – Пьянчуга он и есть пьянчуга, хоть и талантливый. – Впервые она признала за Августом талант, и это было удивительно. – Напился до чертиков, сам же часы завел, сам же чуть с башни не свалился. Повезло еще, что Федя от часового боя проснулся да вовремя поспел.
При этих словах Федор глянул на Айви. Раньше она слушала разговор про башню с неусыпным вниманием, а сейчас вдруг отвернулась к окну, словно ей стало скучно. Не от того ли, что Айви знала, кто на самом деле разбудил Федора? Вот только откуда она это знала? От Желтоглазого? Сердце снова кольнула ревность, и Федору снова стало стыдно.
– И на остров все рвется и рвется, скаженный, – продолжала возмущаться Евдокия. – Как медом ему тут намазано! Интересно ему, понимаете ли, камни тут красивые!
– А и пригласи, – неожиданно предложил Аким Петрович. – Этот Август Берг, надо думать, человек занятный.
– Пригласить? На остров?! – Евдокия, кажется, не поверила своим ушам, а Айви радостно закивала. – Он же чужак!
– А чужаки порой лучше своих оказываются, тебе ли не знать, Евдокия.
– Он Кутасова прихвостень. – Евдокия не желала сдаваться, как не желала она пускать на остров Августа.
– Не прихвостень. – Аким Петрович мотнул головой. – Не ты ли говорила, что он сам по себе?
– Я говорила, что он себе на уме! Блаженный да к тому же еще и пьяница, зачем он нам здесь нужен?!
– Тебе, может, и не нужен, а вот нам с Айви может оказаться полезен. Ты, Федя, говорил, что он рисует недурственно?
Ничего такого Федор не говорил, но предположение о художественных талантах Берга можно было сделать уже из того, что он архитектор.
– Вот пусть даст Айви несколько уроков рисования.
– Уроков рисования?! – Евдокия даже не пыталась скрыть свое негодование. – Он самодур, каких поискать! С ним не может сладить даже Кутасов. С чего бы это ему давать уроки рисования какой-то деревенской девчонке?!
– Не простой деревенской девчонке, а моей внучке, – мягко поправил Аким Петрович. – С архитектором я как-нибудь договорюсь, ты об этом не переживай.
– Не понимаю я вас, Аким Петрович. – Евдокия еще не сдалась, но капитуляция ее была уже близка. – Зачем на острове чужие глаза?
– Ничего он не увидит, я об этом позабочусь. – Аким Петрович обернулся к Айви, сказал: – Что-то пить захотелось. Сходи-ка в погреб за кваском.
Айви обиженно фыркнула, давая понять, что разгадала дедов ход, но перечить не стала, прихватив кувшин, вышла из комнаты.
– Скучно ей здесь со мной, – сказал Аким Петрович, как только за внучкой закрылась дверь. – А скука к хорошему не приведет. Ей общаться нужно не только со мной и с тобой, Евдокия, а и с другими людьми.
– Вон с ним пусть общается, как раз ровесники. – Евдокия кивнула на Федора, и он не удержался от благодарной улыбки.
– Ровесники – это хорошо, – Аким Петрович задумчиво огладил бороду, – только я сейчас о другом. Я же вижу, как она на берегу днями просиживает, как смотрит. Если мир не придет к ней, она сама пойдет к миру. А какой там мир, ты и сама знаешь.
– Он блаженный! – Евдокия встала из-за стола, уперла в бока кулаки. – Он ее ничему хорошему не научит.
– А мы присмотрим, чтобы научил. Вот ты и присмотришь, если мне не доверяешь.
– Некогда мне за всякими присматривать. Вы глупость такую придумали, вы и присматривайте. Только, скажу я вам, ничего хорошего из этого не выйдет. Ненадежный Август Берг человек, странный. Мне Федора рядом с ним оставлять страшно, не то что Айви.
– А ты что скажешь? – Аким Петрович посмотрел на Федора. – Какой он человек?
– Увлекающийся, – сказал Федор, не задумываясь. – Ничего вокруг себя не видит, живет своими идеями.
– Это хорошо, что ничего не видит. Да мы ему лишнего и не покажем. А Айви будет интересно.
– Он грубиян, каких поискать! – прибегла к последнему аргументу Евдокия. – Что на уме, то и на языке. Чему он нашу девочку научит?
– А чему он научил Марию Кутасову? – спросил Аким Петрович, и Федор посмотрел на него с интересом. Старик не переставал его удивлять своей поразительной для отшельника информированностью. – Или Кутасов, по твоему разумению, такой болван, что дозволил единственной дочери общаться с недостойным человеком?
С кувшином в руках вернулась Айви, и спор за столом сам собой прекратился. Она обвела присутствующих внимательным взглядом, вопросительно посмотрела на Федора.
– Что вы там перемигиваетесь? – усмехнулся Аким Петрович. – Вопрос решен. – Он хлопнул широкими ладонями по столу. – Федор, от моего имени пригласи Берга на остров. Посмотрим, что он за человек такой, а уж там подумаем, что делать дальше. А ты, Евдокия, не злись. Все будет хорошо.
Евдокия ничего не ответила, только молча пожала плечами.
* * *
Август Берг приглашение на остров принял с тщательно скрываемой радостью, но в его невыразительных глазах зажегся тот особенный огонь, который Федор видел, когда Августу доводилось решать сложные задачки. А Федор еще раз подумал, не станет ли этот визит ошибкой.
Нет, он не боялся, что Айви предпочтет ему Августа, даже мысли такой не допускал. Чего он боялся, так это того, что Берг может оказаться более интересным собеседником, чем он сам. Быть интересным собеседником Август умел, а под настроение делался еще и галантным. Не зря половина дворовых девок лютой завистью завидовала Анфисе и мечтательно вздыхала за его спиной, не зря Мари Кутасова не чуралась его общества.
За то время что Федор отсутствовал в поместье, Берг изменился. От него больше не несло винным духом, а одежда стала опрятнее. Федору даже показалось, что он похудел.
