Разбираться надо, но сначала домой нужно съездить – душ принять, переодеться. И, главное, с Мариной поговорить – объяснить ей все, успокоить.
Как он и ожидал, дверь ему открыла Валентина Петровна. Егор поздоровался, она сухо кивнула в знак приветствия. Вид у нее смурной, недовольный.
– Марина в институте, – сказала она, взглядом показывая ему за спину. Не рады ему здесь, пусть уходит.
– Я должен ее увидеть! – Егор специально заговорил громко, чтобы Марина услышала его. Суббота сегодня, занятий быть не должно, да и по глазам видно, что темнит Валентина.
– Зачем?
– А затем, что ошибка вышла! Я ни в чем не виновен!
– Ну, может, откупился…
– Скажите Марине, что я ее жду! – отчеканил Егор. Если Марина любит его, ее не должны пугать неприятности вроде вчерашней. А если мать против, то нужно перешагнуть через нее… – Я ее жду! – повторил он и повернулся к Валентине Петровне спиной.
Он поднялся к себе, наполнил ванную, погрузился в горячую воду, затих, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, но мысли о Марине отвлекали.
Она, конечно, могла сослаться на родителей, сказать, что не отпустили ее, но разве это можно рассматривать как серьезный аргумент? Если Марина не придет к нему сейчас, значит, ее чувства к нему такие же несерьезные. Значит, не хочет она ждать его из неволи, если вдруг случится страшное. Случиться же может все что угодно, это ее и пугает…
А Ника будет ждать его. Может, и гульнет на сторону, но дождется. И в зону к нему будет ездить – без вопросов и сожалений. Почему бы не сходить к ней? Марину он не бросит, продолжит борьбу за нее, но одно другому не мешает. Две женщины – это не намного больше, чем одна, тем более что обе женщины любимые. Ника поймет, а Марина и знать ничего не будет… Если она вообще вернется…
Шло время, а Марина не появлялась. Егор вышел из ванной, достал из холодильника бутылку пива, выпил под сигарету, достал вторую… Нет Марины. Не хочет она с ним. Или боится, или только вид делает. Похоже, она душой и сердцем по-прежнему принадлежит Саше. Так это или нет, но Егор звать ее не станет. Пусть сидит у мамы под юбкой, пока не одумается. А если решит не возвращаться, что ж, он и без нее как-нибудь перетопчется. Жил же он как-то без нее два года. Любил Марину, думал о ней, но принадлежал Нике. И ничего, не умер. Если бы Ника не изменила ему, он бы и дальше продолжал жить с ней. И к Марине бы не сунулся, чтобы не искушать судьбу.
Марина появилась, когда он собирался уже уходить. Теплым ветерком прошуршала через порог, обвила руками его шею, прильнула к нему. Захлестнуло его, закрутило, потащило на дно. Егор тонул, а Ника оставалась там, на поверхности его чувств. Марина для него все, а Ника пусть его простит. Не придет он к ней – ни сегодня, ни вообще…
Глава 11
Шухер в городе – Роберта застрелили, Егорыча менты повязали, нужно что-то делать, но нет никакого желания учинять разбор. Лежать бы и лежать, глядя на Ларису. Она так прекрасна в своей наготе – «Венера с зеркалом» Веласкеса отдыхает. А именно в позе той самой Венеры она и лежала, но смотрела не в зеркало, а на экран телевизора. Сколько дней они вместе, а он все не может насытиться. И не живут они, а наслаждаются друг другом, как будто медовый месяц у них…
На тумбочке зазвонил телефон. Это Савва, только он мог сейчас выйти с ним на связь.
– Виталий Михайлович, Егорыч звонил, сказал, что нужно срочно встретиться.
– Срочно? – поморщился Каучук.
– Разговор, говорит, важный.
– Скажи, завтра пусть подъезжает.
– Ну, не знаю… – Савве явно не понравилось это решение, но и оспаривать его он не мог.
– Ну, хорошо, давай через три часа. У меня в «Чайке».
– Я передам.
Виталий Михайлович положил трубку, лег на спину. Лариса ничего не сказала, но, взяв пульт, сделала звук чуть тише и легла рядом.
– У меня важная встреча, мне нужно ненадолго уехать.
– Меня с собой возьми.
– Зачем? – нахмурился он.
– Мне бы в салон заглянуть, посмотреть, как там без меня.
– Ну, если в салон, – успокоился Каучук.
– А чего ты так переполошился?
– У меня с Егорычем «стрелка»… Ты его любишь?
Виталий Михайлович должен был услышать «нет». Без этого он не сдвинется с места, и плевать, что Егорыч подъедет к месту встречи вхолостую. Плевать на него самого – с высокой колокольни.
– Не очень. Можно сказать, что нет, – пожав плечами, спокойно ответила Лариса.
– Так «да» или «нет»?
– Нет.
Похоже, она слегка кривила душой, но тем не менее «нет» прозвучало.
И все равно при встрече Каучук смотрел на Егора как на своего соперника. Они закрылись в кабинете, оставив охрану за дверью.
– Что-то ты сегодня не в духе, Виталий Михайлович, – заметил Егор.
– Да настроения нет.
– А чего так? Может, случилось что? – не унимался молодой вор. Его глаза смотрели прямо в душу – в поисках ответа на свой немой вопрос, который прятался в словесной шелухе. – Может, кто-то умер? Может, убили кого-то?
– Ну, кого-то убили, – только сейчас Каучук понял, куда клонит Егорыч. – Роберта.
– За что?
– Это ты у меня спрашиваешь? Думаешь, что это я?! – вскинулся Виталий Михайлович.
Егорыч ничего не ответил. Какое-то время он хищно всматривался в него, а потом вдруг обмяк, откинулся в кресле и выдохнул из легких воздух.
– Ну, ты в натуре… – только и смог выдавить из себя Каучук.
Слов у него не было, чтобы выплеснуть свое возмущение, а еще к горлу подступил шершавый комок.
– Менты мне за Роберта предъявить пытались, – сказал Егорыч.
– И что?
– Предъявить нечего, а предъявили. Подполковник Оголев наехал. Зачем, спрашивается? Чтобы жизнь медом не казалась? А может, копает под меня… Спросить хочу, Виталий Михайлович, у тебя с ним конфликты были?
Каучук покачал головой. Да, он знал, кто такой Оголев, но напрямую с ним не пересекался, и даже профилактических бесед с ним не имел.
– Ты оторвал меня от важного дела, – сквозь зубы процедил он.
– Ну, извини.
– Много на себя берешь. Подъехал, правилу мне здесь учинил. Знаешь, как это называется?
– Я предлагаю закрыть тему.
– Войну можно начать, но нельзя закончить! – распалился старый вор.
– Это война?! – хлестко глянул на него Егорыч.
– Если ты хочешь!
– Я не хочу. Поэтому предлагаю закрыть тему.
– Ты мне за Роберта предъявил!
