Фёдор взял упаковку в руки, повертел, изучая, и вернул приятелю.
— Хм, «Панацея-17». Ни действующего вещества, ни условий хранения. Не слыхал. Видать, что-то из нового.
— Ладно, посмотрим, вдруг пригодится. Панацея… Может, обезболивающее? — Егорыч убрал таблетки в карман и поднес оружие поближе к глазам. — Так, что тут у нас? «ИЖ-58». Ишь ты, «ижонок», калибр — двадцаточка. Давненько я не держал стволы в руке.
— Когда это ты держал?
— Давно… Когда ещё охоту не запретили, из-за массового исчезновения видов, значит. Идиоты! Ты же помнишь, у кого нефти своей не было, древесину стали пускать на синтез БКС этой проклятой, причём в страшных количествах. Сколько новых пустынь к концу века образовалось! А охота тут точно ни при чём, — Егорыч приблизил оружие к глазам, разглядывая, и качнул головой. — Это ж надо, так варварски спилить стволы! Не иначе, на коленке делали, — он взглянул на приятеля и продолжил. — Последний раз держал в руках в девяносто пятом, в сентябре, если память моя не врет. А через два месяца Союз развалился на Альянс Суверенных Государств, там уж совсем не до охоты стало. А я так любил на уточку сходить, с палаточкой да с резинкой… Хорошие деньки были! Сидишь в камыше, в лодочке, тихо так. Водичка в озерце чуть плещется… А вокруг на добрую сотню километров — ни души. Что ещё нужно было замученному суетой горожанину…
— А-а, мне тогда не до политики было, весь в работу ушёл, — Фёдор провел рукой по коробке. — Картонная. Надо же, сто лет картона не видел. Всю бумагу давно съели.
Пётр с укоризной поглядел на невнимательного приятеля, прервавшего тёплые воспоминания.
— Эх, Фёдор… Там ещё патроны есть, целый ящик. А ты всё говоришь, что старые вещи — бесполезная рухлядь. Некоторые ещё долго послужат. Предки не все дураки были, как нынче мода пошла думать…
Старик осёкся, вспомнив, что тех, кто мог бы ещё думать так или иначе, в последнее время становилось всё меньше, а скоро, может, и совсем не останется. Он откинул тряпки и, довольно бодро для своих лет, соскочил с трубы.
— Ладно, засиделись. Пойдем, Федя, обход сделаем, нет ли где прорехи. Неохота мне землю жрать да под себя ходить, на старости лет.
Фёдор, он же Теодоре, также прозванный в определённых кругах Сморщенным, а ещё Складкой, засуетился, распихивая тряпье между труб, чтобы дольше сохранило тепло, и тоже слез с насиженного места.
— Как скажешь, Егорыч, ты у нас голова. А ты точно стрелять-то умеешь?
* * *
— Везунчик ты, Ир, — Волк привычно оглянулся, потом снова посмотрел на меня. — Счастливчик.
Я сделал вид, что не понял, и слегка возмутился, улыбаясь украдкой.
— Это почему же?
— Такая девка тебя оберегает, любой ангел-губитель, или как их там, позавидует, — Волк усмехнулся и подмигнул Наде. Она улыбнулась нам обоим своей чудесной, озаряющей всё вокруг, улыбкой и продолжила перебинтовывать Волчью ногу.
— Хранитель, — поправил его ехидно заулыбавшийся Нанд.
— Что? — рассеянно переспросил Волк.
— Ангел, говорю, — хранитель, а не гу…
— Ты, смотрю, шибко грамотный. Ты давай не гу-гу… А-а, чтоб тебя оторвало!..
На очередном витке он сжал челюсти и втянул сквозь зубы воздух.
— Больно, Волчик? — Надя остановилась и с участием посмотрела на него.
Волк замотал огромной головой на могучей шее. Короткие, жёсткие, почти белые волосы его были густо присыпаны грунтовой крошкой и пылью. Маленький фонарик на его широченном лбе казался игрушечным.
— Затяни покрепче, девушка. Должен же я как-то до базы доковылять, а там уж подправят. Какой из меня теперь смотрящий, — он с досадой хлопнул ручищей по колену здоровой правой ноги. — Вот ведь никогда не думал, что пятнашка может в голень вцепиться, как собака какая. Кисель со вставными челюстями.
Нанд, напарник Волка, грустно смотрел на происходящее и машинально оглядывался каждые десять секунд. Он тоже был крупный парень, под два метра ростом и весом под сто кило. Но Волк был ещё массивнее. Он был просто великан. Весил он килограммов сто тридцать и росту в нём было два с гаком. На его широченную голень с порванной мышцей у Нади ушло четыре метра бинта.
— Подвел я вас, ребята, — продолжал сокрушаться могучий смотрящий. — Обидно подставил.
— Да ладно тебе, Волчара, — Нанд подошёл к другу и протянул ему руку, помогая подняться. Встав на ноги, тот зашипел от боли и обхватил напарника за плечи. Я подскочил к нему с другой стороны и подставил плечо. — Ты тоже в долгу не остался, — продолжил напарник, — кулачищем башку твари размозжил. Так что вы с ней вроде как квиты.
— Я бы предпочёл и дальше раздавать авансы, — угрюмо ответил великан. — Тварей много, а ног у меня всего две. И потому каждая бесценна. Так-то.
— Сейчас доковыляем до дрезины, будешь возлежать как король, — ободряюще сказал я Волку. Он ухмыльнулся и с усилием оттолкнулся здоровой ногой.
Наша троица медленно двинулась по узкому одинокому коридору подземки, ведущему от Второй Южной линии к Центральной, по её кольцу мы планировали добраться до Восьмой Северной, проверить и добавить заряды и датчики на Восточных Чингирских гейтах, сколько сможем. Там работала одна двойка, но Бес решил подстраховаться. Западные Волк с молодым уже обработали. Оттуда со спокойной совестью двинем вон из города — через небольшой канал, мало кому известный в том районе на окраине, а там всего пара десятков километров до базы. И можно будет, наконец, расслабиться. Надя с «палычем» наготове шла позади нас. Где-то рядом рыскали ещё две-три пятнашки. Хорошо хоть, все свежие лазы взорвали, и Надя не чувствовала новых угроз.
— Вы до Ромова где были? Не с Московской группой?
— С Московской.
— Да… Вы молодцы — долго там продержались. Это с такой-то подземкой! — Волк усмехнулся, кривясь от боли. — Там же не город был, а считай, государство — добавил он. — Половина населения обитала. Как же вы выбрались?
Я махнул рукой.
— Это отдельная история. Как-нибудь расскажем.
Да уж, молодцы… Полгода мы гонялись по бесконечным катакомбам Москвы за розовой заразой, ловили серых, терзаясь о сотнях потерянных соплеменников, без всякой надежды на понимание со стороны властей. Какая уж там эвакуация! Потом — множественные прорывы, и вот уже мы делали ноги из престольной, мигом ставшей розово-серой… Только сейчас, пожалуй, я чётко осознал как далеко нас отбросили пятнашки. Почти три тысячи кэмэ от Столичной пустоши. Рукой подать до Строевской базы! Там, наверняка, подумывают об эвакуации, хотя сама база предусмотрительно размещена на отшибе, на месте старых военных складов, без обширных подземных коммуникаций. Там должно быть спокойно и даже, я думаю, будет довольно уютно после всей этой кутерьмы. Правда, с этим вечным отступлением… Придётся что-то придумывать. Не оставлять же такую базу в тылу врага! Хотя в этом что-то есть. Надо будет подкинуть мыслишку новому Бригадиру. Если не пошлёт меня подальше, как прежний мой, московский, с идеей насчёт дирижаблей с оружием для Бомбейской группы…
