– Где ты?! – рявкнул его темнейшество, встряхнув меня так, что аж зубы клацнули.
– Н-не знаю! Он меня через круг призвал.
– Демонический?!
Я хотела съязвить – а через какой же еще? – но не успела: что-то с огромной силой выдернуло меня из объятий разъяренного супруга и, утопив в бездонном черном колодце, с размаху вышвырнуло обратно в реальность…
– Приш-шла в себя? – прошипел Темный Князь, едва я открыла глаза и осознала, что лежу без движения на холодном полу, в луже собственной крови да еще и без одежды. А этот… нехороший демон стоит, опершись на колено, держит меня за глотку и с мрачным торжеством заглядывает в лицо. – Хорошая была попытка, не спорю. Да жаль, регенерация подвела.
Увидев прямо перед собой перекошенную морду с оскаленной пастью, я непритворно отшатнулась.
– Изыди, сила нечистая!
И размашисто его перекрестила, как это делают, если Марти не наврал, в некоторых немагических мирах. Демон от неожиданности отпрянул, но от резкого движения его колено поехало на липкому полу, отчего Князь пошатнулся и едва не ткнулся носом мне в грудь. После чего раздраженно выпрямился и уже сверху зло бросил:
– Вставай!
– Дайте руку, я травмированная! – нагло потребовала я, даже не думая шевелиться.
Вместо ответа демон пнул меня под ребра, но я успела перекатиться и встать, да еще и глумливо ухмыльнулась, когда Князь опять потерял равновесие, поскользнувшись на застывающей крови.
– Ты будешь умирать долго, – одарив меня бешеным взглядом, пообещал Князь и сделал что-то непонятное, отчего меня согнуло дугой и припечатало к ближайшей стене, приковав к ней невидимыми цепями. Только почему-то не вертикально, а наискось, будто демона отчего-то переклинило. – Больше я ошибок не совершу – легкой смерти ты не получишь.
Я расстроенно обвисла.
– Жаль, что у вас теперь крыльев нет, а то я бы оспорила ваше опрометчивое заявление.
Как у него хватило сил сдержаться, ума не приложу. Но вместо того, чтобы оторвать мне голову, демон лишь вдавил меня в стену до хруста, а когда я смогла наконец вдохнуть, ухватил за волосы и одним движением обрубил их на уровне шеи.
Я с сожалением посмотрела на бессильно обвисшие в его руке пряди. Жалко, красивые были… Мм, а почему голова так чешется? И с чего это милый Князюшка с такой яростью на меня смотрит?! А-а, это волосы опять отросли – чистенькие, беленькие, гладенькие, прямо загляденье. Да еще недвусмысленно поползли к чужим сапогам с явным намерением порвать их на лоскутки. Умнички мои, вернемся домой, я вас расцелую!
Отшвырнув в сторону первую порцию прядей, Князь мстительно обрезал и втоптал в грязь вторую. Но, увидев, с какой скоростью растет третья и с каким искренним любопытством я наблюдаю за этим процессом, сплюнул, крутнулся на месте… и, грохнув дверью, выскочил в коридор, прошипев напоследок:
– Сейчас инструмент доставят, и мы продолжим!
– Буду ждать с нетерпением! – крикнула я вслед и, услышав, как где-то неподалеку со злостью грохнула вторая дверь, с облегченным вздохом обвисла. Довела я наконец Князюшку. Молодец. Так довела, что он сбежал, побоявшись пристукнуть меня раньше времени. Сейчас он отдышится, злобу на ком-нибудь сорвет, а потом снова в гости пожалует. И будет у нас с ним до-олгий, обстоятельный, вдумчивый разговор ни о чем, в котором он попробует убедить меня ответить на вопросы.
И я отвечу. Когда-нибудь. Если, конечно, муженек не поторопится. А пока надо постараться уснуть – времени у нас обоих осталось в обрез.
Глава 20
Уснуть мне, к сожалению, не дали. Как только я закрыла глаза и расслабилась, дверь с новым лязгом распахнулась, и кто-то грузный, громко топая ногами, бесцеремонно вошел в камеру. Потом что-то грохнуло, заставив меня болезненно поморщиться, зазвенели какие-то железки, а затем совсем близко раздалось чье-то громкое сопение, вынудившее меня неохотно приоткрыть один глаз.
– Ептырь-моптырь… – вырвалось у меня невольное при виде огромного, заплывшего жиром тролля в коротком кожаном фартуке на голое тело, стоявшего ко мне спиной и сверкающего зеленым пупырчатым задом. – Ты б хоть оделся, сексуальный ты наш!
Тролль недовольно всхрапнул и что-то буркнул себе под нос, но голый зад так и продолжал маячить перед моими глазами. Видимо, стыда, как и одежды, тюремщик сроду не знал, потому что, раскладывая невидимые мне инструменты, то и дело наклонялся над столиком, заставляя меня сдавленно кашлять. А потом и вовсе уронил одну железку на пол, после чего неуклюже встал на карачки, вовсю издеваясь над моим чувством прекрасного.
К счастью, возился он недолго и вскоре снова поднялся на ноги, так что преждевременная смерть от удушья мне грозить перестала. Но при этом длинные завязки фартука, повязанные кокетливым бантиком над самыми ягодицами, чуть распустились, а их свободные концы словно нарочно скользнули между красующимися зрелым целлюлитом половинками, едва не вызывав у меня сердечный приступ.
– Господи, дай мне сил выдержать это испытание, – шепотом взмолилась я, когда ягодицы тролля намертво зажали завязки, а бантик на его спине стал медленно и неумолимо развязываться. – На что угодно соглашусь, лишь бы он не поворачивался!
Тролль наконец услышал и с недовольной мордой обернулся. Маленькие красные глазки с подозрением сощурились, уродливая морда скривилась, а затем он все-таки повернулся весь и, уперев руки в боки, грозно рыкнул:
– Хр-р-р!
В обморок я не упала по двум причинам: потому что все еще висела пришпиленная к стене и потому что спереди фартук оказался достаточно длинным, чтобы прикрыть самое страшное. Моя светлая половина такой целомудренности, правда, не оценила и торопливо сбежала на самые задворки сознания, а темная скорчилась на стене и, не выдержав, все-таки сдавленно всхлипнула.
– Хр-р! – с ноткой недоверия повторил тролль, подозрительно рассматривая трясущуюся меня.
Я икнула.
– П-прости… эт-то я от страха… ик…
– Хр-р?!
– Честно-честно, от страха… щас описаюсь.
Тролль нахмурился, грозно подвигал бровями, но потом счел мои кривляния убедительными и снова отвернулся. А после моего всхлипа все-таки почувствовал неладное, нащупал толстыми пальцами предательски распустившиеся завязки, рванул со всей силы, выдирая их из собственной… словом, оттуда… но, видимо, перестарался, потому что сдавленно охнул и аж перекосился.
Мне стало совсем плохо, когда проклятые завязки с сочным чмоком наконец высвободились из… половинок, а тролль остервенело почесался… да, снова там. После чего преспокойно завязал фартук, не заметив, как при виде подозрительно потемневших кожаных лоскутков у меня закатились глаза.
К счастью, это издевательство вскоре прекратилось. Тролль решил поменять диспозицию и, обойдя столик, встал ко мне лицом, чтобы иметь возможность следить за не подающей признаки жизни пленницей. Я после этого тут же ожила, а затем присмотрелась повнимательнее к столику и заинтересованно подалась вперед.
