«Странные они, эти мужчины», – пропел внутренний голос окончательно опьяневшей и развеселившейся мне.
Я его, естественно, проигнорировала, как и всегда, и заботливо похлопала Дана по спине. Так же заботливо отобрала почти пустую бутылку и отдала проходящему мимо официанту.
– Ты что, расстроился? – ласково и напоказ заботливо спросила я и елейно добавила: – А вот мой муж, наоборот, порадовался бы за меня, будь он сейчас здесь.
Семеро девиц по соседству захихикали еще сильнее, теперь уже даже не скрываясь. Официант, забравший бутылку, выронил ее и разбил, запнувшись за что-то. Его можно было понять: под ноги смотреть надо, а не разворачивать голову на сто восемьдесят градусов, приоткрыв от изумления рот.
– Я правильно понял, что ты будешь воспитывать ребенка самостоятельно? – наконец изрек позеленевший архимаг Нестерр.
– Буду, – искренне улыбнулась я.
И тихонько порадовалась про себя, что разговор подходит к концу. Объяснять, что Даниэль совсем не так все понял, я не хотела. Может быть, завтра расскажу, когда протрезвею. А может быть, еще позже. Но не сегодня точно. Меня больше тянуло к танцам или ко сну – организм как-то не определился еще. Я решила начать с танцев.
– Не хочу разговаривать. Хочу танцевать, – известила я своего потенциального партнера, машинально вкладывая свою ладонь в его.
Даниэль принял мое предложение, сжал ладонь и, подтянув к себе, закружил в танце. Благо темп музыки позволял. То, что люди вокруг не танцуют парами, совсем не смущало ни его, ни меня. Потом я все же покраснела, заметив красноречивые взгляды тех, кто был в баре во время инцидента с двухметровым, на все еще валяющийся под столом сломанный кий. Рука Даниэля устроилась на том самом месте, кторое еще помнило прикосновение Руслана.
– Знаешь, ты сейчас подвергаешь свою жизнь опасности, – поведала я тихонько ему на ухо.
Наверное, грусти в моем голосе было больше, чем радости, потому что Дан решительно потряс меня за плечи, остановив едва начавшийся танец.
– Почему ты ушла? – требовательно спросил он.
Улыбка Дана уже не была такой теплой и лучезарной, – теперь он скорее походил на небезызвестного в этой стране Лаврентия Берию в ходе очередных репрессий.
– Не знала, как вернуться или связаться, – обиженно пробормотала я в оправдание.
Чтобы не смотреть Даниэлю в глаза, – мне было откровенно стыдно, – я сосредоточенно разглядывала его галстук.
– Это я уже слышал. Но я спросил тебя не о том, почему ты не вернулась, а почему ты ушла.
Он снова закружил меня в темпе классического вальса, абсолютно не попадая в такт музыке.
Я молчала. Только покраснела еще больше.
– Даже так, – злобно отреагировал Дан. – Ладно, забудь. Если хочешь, можешь побыть здесь еще, прежде чем вернемся, – проворчал он.
Он бросил на меня презрительный взгляд и еще плотнее сжал мою руку, продолжая вести в танце.
– А почему на нас все так смотрят? – прошептал он, склонившись над моим ухом.
– Тебе лучше не знать, – рассмеялась я. – А то придется тебе на мне жениться.
– Неужели, – елейно протянул Даниэль.
Он приподнял пальцами мой подбородок так, чтобы наши взгляды встретились. В его глазах читались раздражение и усталость. Наверное, он потратил много сил на поиски меня. А я и правда неблагодарная. И безрассудная.
Отвлечься от приступа самобичевания мне помогло то, что большинство посетителей бара отложили свои дела и наглым образом ждали продолжения баталии.
– Все чего-то ждут, – снова прошептал Дан. – Не будем обманывать ожидания, – и улыбка такая хитрая-прехитрая. Он громко произнес: – Если признаешься честно, кто отец, я готов принять обязательства по воспитанию ребенка.
Сказал и еще плотнее прижал меня к себе. Отовсюду раздались смешки и тихие перешёптывания. По-моему, прием ставок на то, когда я вырублю Даниэля, уже начался.
– А если скажу, замуж возьмёшь? – окончательно обнаглела я.
– Возьму, – неожиданно легко и быстро согласился не менее пьяный, чем я, Даниэль. – Так ты скажешь, кто он?
– Н-нет, – заикаясь от неожиданности, пролепетала я.
– Не признаешься, значит. Распутница.
Он с силой оттолкнул меня на расстояние вытянутой руки, все еще удерживая за талию, и остановился. Пока я раздумывала, что ответить, он снова заговорил.
– Если судить по наряду…
Даниэль скользнул взглядом по сидящей неподалеку группе из троих мужчин и двух женщин преклонного возраста, жадно ловивших каждое наше слово. Показательно смерил взглядом мое белоснежное платье и вызывающий макияж, сделанный под до сих пор непонятным влиянием Тимура, и добавил:
– Ты же явно решила найти папочку для своей дочурки, так в чем проблема, ангел мой?
Вот тут я внезапно обиделась. Так внезапно, что даже не поняла, почему.
– Наряд тут ни при чём! И с моим ребенком никак не связан! – перешла я на крик.
Моя реакция его только развеселила.
– Ну, наряд-то, конечно, ни при чем. Ты же явно в его отсутствие обзаводилась этим самым ребенком, – он скользнул ладонью от моей талии к животу. – Но я имел в виду не совсем это…
Вот же! Теперь он, кажется, решил поиздеваться надо мной, отыгрываясь за свои приступы кашля. Ну ладно. Я в долгу не останусь!
– Я честно не знаю, кто ее отец. Да мне, если честно, вообще все равно, – беспечно пожала я плечами, стараясь состроить самое невинное выражение лица.
Лица окружающих заметно вытянулись, от столика, стоящего слева, послышались тихие смешки. Кажется, там сидела молодая пара.
– Честно не знаешь? – сердито нахмурил брови Даниэль. Он поджал губы – скорее всего, чтобы и дальше казаться грозным и не рассмеяться в самый ответственный момент.
– Честно не знаю, – с готовностью подтвердила я. – Я ответила. Теперь женись.
Я не забыла поддерживать серьезное выражение лица, тем самым добив публику. Кажется, что-то снова упало. Даниэль чуть прищурил глаза: видимо, к такому ответу он не был готов. Но уговор есть уговор. Даниэль шумно выдохнул. Упал на одно колено, стягивая с моей руки артефакт. Я позволила ему, с интересом наблюдая, что будет дальше.
– Ангел мой, обещаю, что… – он сделал короткую паузу. Чуть скосился на все еще мокрый от пролитого Hennessy пол и продолжил:
– Больше не буду так много пить. Буду заботиться о твоей дочери, как о собственной, – следующую фразу он добавил еле слышно: – И, раз уж пообещал… – Он снова повысил тон: – Ты согласишься выйти за меня замуж?
Он все еще стоял передо мной на коленях, протягивая мое же кольцо с таким честным лицом, как будто просил передать хлеб за столом. Конечно, я снова покраснела, краем глаза наблюдая за окружающими нас людьми. Некоторые даже слезу пустили, проникнувшись моментом. Именно из-за них я и решила сдаться, – тем более что голова уже начала болеть от бесконечных разговоров, – мой организм реагировал на них приступами мигрени.
