– На самом деле мы думаем, что Люмия пытается найти новое тело. Похоже, что кулон – проводник. Слушай, я тебе сейчас рассказываю версию, которая не подкреплена ничем, кроме хорошей фантазии следователя. Никому, ладно?
Я заинтересованно кивнула. Кому мне рассказывать? Саймон наверняка знает, родители тоже, а о Шер уж давно ничего не слышно. Папа выяснил, что Эми в порядке, но больше ничего не смог узнать.
– Мне кажется, Люмия пыталась заполучить тело Елизаветы. Мы не знаем, что за магия была у этой девушки. Но если она была темной, Люмия могла остаться жутко злобным и сильным духом. И попытаться овладеть телом Елизаветы, чтобы снова вернуться к жизни. Сейчас темная магия почти исчезла, ее вытеснила техномагия, но во времена Елизаветы темных магов было много. Смотри, Елизавета влюбляется в Стефана, и он явно это знает, а значит, рассказывает Люмии. Та ревнует, а на прогулке погибает. Остается ее дух, жаждущий мести и жизни. Чтобы завладеть телом Елизаветы, нужно ослабить ее душу, и дух начинает подкидывать ей шестеренки как напоминание о том, что она сделала. Елизавета чувствует вину и постепенно сходит с ума. Но она ведь королева, а значит, образованна. Елизавета не может сопротивляться напору духа, но понимает, что нельзя вновь впустить его в мир живых. Она прячет шестеренки и кончает жизнь самоубийством.
Он перевел дух и глотнул немного воды.
– Что думаешь? – спросил меня.
– Думаю, что ты прав. Планетарные редукторы до сих пор используются в механизмах карет. Сомневаюсь, что Елизавета знала об этом. Но довольно символично. Грейд говорил, что она утопилась в озере в пещере. Думаю, ему можно верить – он ведь был одержим Люмией.
– Ты сейчас к чему? – Уит отвлекся на длинноногую подавальщицу и, похоже, пропустил половину моих слов.
– Первая шестеренка была в карете Елизаветы. Спрятана. Вторая – в ее дневнике. Мы не нашли больше никаких памятных мест, ее дворец не сохранился, как и вещи. Единственное место, где она могла спрятать шестеренки, – то самое озеро.
После долгого раздумья Уит наконец медленно кивнул:
– Да, это разумно. Что ж, полагаю, ты права. Идем, провожу тебя домой. А потом осмотрю эту пещеру…
– Нет! – прервала я Уита, и тот очень удивленно на меня посмотрел. – Уит, я устала сидеть дома и не знать, что происходит. Вы меня защищаете, я благодарна, но так нельзя. Нельзя скрывать от меня, что происходит, я не ребенок. Если бы я знала, что Люмия – дух и она будет стараться подчинить тех, кто со мной рядом, я бы действовала по-другому. Если бы я знала, что шестеренки не несут в себе приворот, я бы тоже была осторожнее. И сейчас я хочу осматривать озеро вместе с тобой. Потому что это касается меня, Уит. Потому что на моей шее висят шестеренки. Потому что меня пытались убить несколько раз… или овладеть телом, чего там она хочет.
– Ария, твой отец меня убьет.
– Он не узнает, – отрезала я. – Мы ничего не будем делать. Мы найдем шестеренки и поставим их в кулон, а если дух нападет – вместе будет проще отбиться. Папа сейчас на работе, в доме девять муз. В каждую из них может вселиться Люмия, к тому же я не хочу, чтобы пострадала мама. Саймон в командировке. Уит, мне некуда пойти. И я решила, что буду искать шестеренки с тобой. Это не обсуждается.
Ему ничего не оставалось делать, как согласиться с моими доводами. Соглашался Уит долго и с трудом, но все же я победила, и он, строго наказав ни на шаг от него не отходить, направился к выходу: искать место, где можно открыть портал к озеру. Я глубоко вздохнула и последовала за ним. Почему-то мне казалось, что сегодня наконец все решится.
* * *
Нежно-голубая поверхность озера была совершенно спокойна. Я даже ощутила некоторую неловкость, входя в пещеру. Наше с Уитом присутствие словно нарушало давно установившийся порядок. Мы были здесь чужие и нежеланные гости.
Глядя на пологий берег и совсем небольшое озерцо, я все думала, что чувствовала Елизавета, придя сюда. Знала ли она, что здесь закончит свой путь? Сильно ли страдала? Она ведь всего лишь влюбилась в мужчину, а в итоге незаслуженно оказалась на дне озера.
А я ведь, по сути, почти повторила ее историю. Влюбилась в мужчину и оказалась здесь. Только топиться не собираюсь, и уж точно не мучаюсь от чувства вины. А значит, и конец у меня будет другой. Возможно, даже счастливый. Правда, я совсем не представляю, каким оно должно быть, мое счастье. И кто сумеет его разделить. Разве что со временем разберусь, но мне всего девятнадцать, а ошибок я уже наделала тьму. Взять хотя бы Шер – как я могла так ошибиться? Или я не ошиблась, это подруга так резко изменилась и стала совсем чужой?
– Чего задумалась? – спросил Уит.
– Так, о жизни. Ты знаешь, что надо делать?
– Как бы нырять не пришлось, – поделился опасениями следователь. – Если шестеренки на дне…
– Это вряд ли. Первая шестеренка была спрятана в украшении кареты, вторая заключена в дневнике. Думаю, Елизавета если и сделала тайник, то в стене или зарыла. Опускать шестеренки на дно не слишком надежно.
– Твоя правда, – согласился Уит.
И мы начали осматривать пещеру. Ощупывать каждый сантиметр стен, искать возможные углубления, изменения в рельефе. Простукивать стены, шарить в сирени, скрывающей второй вход. Но или в стенах ничего не было, или мы плохо искали.
Пришел черед пола. С ним все оказалось сложнее, Уиту пришлось при помощи магии поднимать верхний слой грунта. Но никаких следов шестеренок. Да и мой кулон должен был прийти в движение, а я не чувствовала ровным счетом ничего. Через пару часов я уже настолько отчаялась, что просто легла на землю и закрыла глаза.
– Вот что, – решил Уит, – идем-ка домой. Скоро стемнеет, мы ничего…
Я резко села.
– Что? – удивился он.
– Точно, стемнеет! Грейд говорил, что лунный свет через отверстие проникает в пещеру. Готова поспорить, это одно из условий нахождения шестеренок.
– А если нет?
– Если нет, пойдем домой, долго, что ли.
– Только вот твой отец меня убьет. И лишит работы. Вы с Саймоном готовы взять меня к себе в качестве кота?
– У нас уже есть собака. Вы с Кнопочкой не подружитесь.
– Злая ведьма, – сделал вид, что обиделся. – Негостеприимная. Ладно, давай сидеть до твоего лунного света, чтоб его.
– Прекрати ныть. Скажешь, что я тебя заставила. Папа поверит, он в моих способностях не сомневается.
Но Уит не сдавался и продолжал придумывать варианты последствий нашего поиска, один страшнее другого.
– Если он еще расскажет Саймону, вообще будет кошмар. Саймон меня убьет, а тебя навечно запрет дома. И заставит рожать каждый год по ребенку.
– Комар, – безразлично произнесла я.
– Ты хотела сказать кошмар? – переспросил Уит.
– Нет, комар на тебе сидит. Ухо жрет.
