Да, без этого никак. Оррин вразвалочку подошел к обрыву, держа ружье на изготовку и поражаясь тому, насколько поднялось у него настроение. В этом он был не одинок — лица окружающих говорили красноречивее слов. Некоторых он узнал — поселенцы с востока, которые несколько лет назад хоронили погибших из отряда Клигга Ларса. Его бросало в дрожь при мысли, что им пришлось пережить. Немногие решались говорить об этом. Разумеется, они хотели отомстить, но понимали, что так далеко забраться в глушь — верная погибель.
Нелегко остаться прежним после такого, пришло Оррину на ум. Можно жить как ни в чем не бывало, убеждать себя, что все нормально. Но еда и вода потеряют былой вкус, и камень в груди будет стеснять дыхание. Пока не настанет момент, когда можно будет дать волю чувствам.
По-другому поступить было нельзя.
Он припал к земле у самого края. Такая осторожность была излишней: никто уже не стрелял из теснины. В поисках спасения несколько десятков обернутых в лоскуты аборигенов металось по дну каньона — кое-кто даже побросал посохи и ружья.
Тупое стадо, осудил их в душе Оррин. Чуть раньше у него возникло опасение, что дикари поумнели: как-то же они догадались нагрянуть в оазис. Сомнительный вывод: какой ум может быть в голове у тех, кто обматывает себя тряпками и живет посреди пустыни? Но ведь именно Даннаров надел служил защитой и опорой для всех прилегающих к Пикковому оазису земель, и именно влагоуловитель с сиреной первым делом принялись ломать тускены. Глядя сейчас на дикарей, бестолково суетящихся на дне каньона, фермер решил, что это чистая случайность. У Красного Глаза, быть может, и есть толика ума, но остальные тускены лишены и ее.
Встав на колено, Оррин принялся сокращать их число. Один из дикарей, худощавый и высокий, успел высоко подняться по дальнему склону, вскарабкавшись по скале к гребню. Оррин заметил его и сразил метким выстрелом. Луч вонзился дикарю посредине спины, и он свалился с другой стороны гребня, исчезнув из виду.
— Это, часом, не наш Красноглазишка полетел? — спросил Оррина его сосед-дружинник.
— Нет, чересчур высокий. Но мы потом тела проверим, — ответил фермер и хмыкнул. — Они завернулись в погребальные саваны! Так похороним их, друзья!
У Эннилин вырвался вздох.
Они с Беном достигли теснины с запада, кругами взобравшись по неровной местности к подножию насыпи. Карабкаясь на груду скального крошева, она слышала, как разносится по каньону эхо от выстрелов. А теперь, лежа на животе, видела всю картину.
— Это же просто бойня.
Бен, засевший в нескольких метрах от нее, не шевельнулся.
— Они расстреливают тускенов! — повторила Эннилин, повернув к нему голову. — Это подлинная резня!
— Вижу, — промолвил ее спутник.
Он сидел с закрытыми глазами, подобрав под себя ноги, точно его мучила головная боль. От солнечных лучей или грохота ружей? Или от всего пережитого за день? Эннилин не могла разобрать. Он словно ушел в себя — далеко-далеко, где он пребывал всегда, когда ему не случалось заглянуть в Надел. Но и у нее самой начинала болеть голова — особенно тогда, когда она видела, как весело — словно в тире на ярмарке — палит в компании своих друзей Джейб.
Она покачала головой: отсюда нечего было и думать добраться до сына. Но похоже, опасность не грозила ни Джейбу, ни им с Беном. Эннилин встала, собираясь позвать ребенка, но мышцы, пребывавшие в напряжении с момента вторжения тускенов в оазис, вдруг отказались повиноваться. У нее перехватило дыхание, и она упала на колени, стараясь не потерять сына из виду.
Бен подошел к ней ближе, сел рядом и тихо, сдержанно спросил:
— Что ты чувствуешь, когда видишь все это — и вспоминаешь, что они сделали с Даннаром… и с твоим магазином? Тебе становится легче?
— Нет. — Эннилин закрыла глаза. В голове не было ни единой мысли, объясняющей, отчего она так ответила. И она повторила снова: — Нет.
Бен склонил голову. И Эннилин показалось, что с его губ слетело: «Хорошо».
Мешковатая одежда раздулась при приземлении после затяжного прыжка. В ущелье оказался еще один воин, прятавшийся за каменным выступом. При виде вождя перепуганный тускен вылез наружу — его била дрожь.
«Это не мой сын!»
Воин увидел, как А’Ярк указывает ему путь — короткую тропу наверх позади себя. Еще один трус, заблудшая душа, не заслужившая спасения. Но время для наказания пока не пришло.
Выстрел прочертил по камню рядом. Пришлось снова напрячь уставшие мышцы — и продолжить бег. Предводителю тускенов были ведомы все тайные тропы в теснине и все места, где можно укрыться. А’Дин обязательно найдется — А’Дин, который послушался и не сбежал. Послушался и поспешил на поиски остальных.
Все больше тускенских голосов слышалось у перевала. Надежда еще теплилась.
— Скорострельная у тебя пушка, — протянул Маллен, наблюдая за отцом.
— Ага, — отозвался Оррин.
Ему не удавалось хорошенько прицелиться, но этого и не требовалось. Один дикарь выскакивал из-под прицела, но на его месте тут же возникал другой, так и просясь, чтобы его поджарили.
Повсюду слышались выстрелы, и все они были нацелены вниз. «Мы творим историю», — подумалось фермеру.
Уже не одно столетие прошло с тех пор, как Алхара, разбойник, когда-то бывший ученым, предал своих союзников-тускенов и перебил их на плато Большая Мезра. Множество дикарей было истреблено больше десятилетия назад во время свары между хаттами. Никто не удосужился пересчитать тела в тот день. Что касается деяний Алхары, то о них слагались лишь легенды. Оррин работал на земле и не был генералом, но чувствовал, что битва в день гонок «Бег кометы» войдет в историю борьбы с тускенами наравне с теми легендарными событиями.
Голова пошла кругом, и фермер опустил ружье. Всюду, куда хватало взгляда, лежали трупы. Их было уже так много, что он на мгновение замер.
— Куда еще-то! — крикнул он сыну, пытаясь отдышаться.
Другой земледелец, услышав его слова, рассмеялся:
— Что, ребятки, боитесь, что «Клич» без дела останется?
Маллен с тревогой поглядел на отца.
— Это вряд ли, — ответил тот, возвысив голос. — В пустошах за каждым камешком всегда сидит по пескоеду.
Оррин снова подошел к краю и тщательно осмотрел каньон. Подняв взгляд от осыпающегося склона, он заметил движение. Палец самопроизвольно потянулся к спусковому крючку, но Оррин остановился, едва осознал, кого видит.
— Энни?
Маллен шагнул к отцу, который указывал куда-то на ту сторону каньона. Передавая друг другу макробинокль, оба всмотрелись вдаль. Да, там действительно была Эннилин.
И Бен. Снова этот Бен.
— Они просто сидят, — заметил Маллен. — Разве они не хотят тоже пострелять?
Отец осклабился:
