Тускены — что ж, еще одна неожиданность. Но вряд ли тут стоит удивляться. Я встречал человека, которого знает А’Ярк, уже очень давно, а впоследствии слышал истории о нем. Придется поднапрячь память, чтобы вспомнить подробности. Но это может и подождать.
И наконец, Эннилин.
Меня так и подмывало назвать ее «неустрашимой Эннилин» за умение выкарабкаться из любой передряги. Вот к чему я должен стремиться: научиться совладать с любой местной напастью. И дело не в отсутствии страха, а в необходимости жить дальше — и заботиться о своих близких.
Неплохой образец для подражания. Пожалуй, я мог бы стать «неустрашимым Кеноби», если придется.
Если я собираюсь жить дальше — а мы оба знаем, что иного пути нет, — нужно как-то прекратить казнить себя из-за случившегося. Да, внутри меня жива боль, но в основном потому, что я сам себе ее причиняю.
Как сейчас. Вы видите, что у меня в руках. Последнее напоминание, твержу я себе. Но сейчас я лишь уберу его на место. А было бы куда как лучше избавиться от него раз и навсегда и продолжить жить как живешь.
Именно так пришлось поступить Эннилин. Похоже, есть чему у нее поучиться.
И еще, когда я вспоминаю ее, приходится признать…
Минутку…
Я сейчас.
…
Там кто-то есть!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Кеноби.
Эннилин спросонья протерла глаза:
— Что?
— Кеноби, — повторила сияющая Келли, наливая в чашку голубое молоко. — Вот его фамилия.
— Повтори-ка, что ты сейчас сказала. — Эннилин сердито уставилась на дочь. Она по старой традиции в панике вскочила с постели с мыслью о том, что вечером Келли не оказалось дома. Но сейчас девушка нашлась за обеденным столом, вполне бодрая — и дрожащая от нетерпения.
— Это его фамилия.
— Его фамилия? Кого его?
— Да Бена же, мама!
Эннилин подошла на шаг:
— Откуда ты узнала?
— Она залезла к нему в хижину! — донесся из кладовой голос Джейба. На прилавке уже стоял сваренный сыном каф отменного качества. Эннилин сделала большой глоток и повернулась обратно к Келли:
— Итак. Что-о-о?
— Она залезла к нему в хижину, — повторил Джейб, подойдя к столу с тарелкой в руках. Взгляд у него был замутненный, а видок такой, будто он спал в одежде. — К Бену.
Эннилин остолбенела и уставилась на дочь:
— Перед тем, как я привезла его?
— Нет, ты что. — Келли с совершенно невинным видом набросилась на завтрак. — Когда он уже был там. После твоего отъезда.
— Погоди-ка. Так ты была там ночью?
— Одна, — поддакнул Джейб, за что и получил от сестры яростный взгляд.
— Ночью. Одна. — Эннилин содрогнулась. — С Беном?
Келли натянуто улыбнулась:
— Да успокойся, мам! Таращишь глаза, как родианка!
Эннилин поборола желание выскочить на улицу и заорать во все горло. Вместо этого подлила в чашку кафа и присела за стол напротив хихикающего Джейба.
— Так, — сказала она, потирая лоб тыльной стороной ладони. — Давайте-ка с самого начала.
— Я взяла мини-фургон, как ты и просила, — с неохотой начала Келли. — Чтобы отвезти тела.
— Я имела в виду, что тебе помогут Орриновы молодцы, — о том, чтобы ехать одной, не было ни слова!
— Мам, там ужас что творилось. Смрад такой стоял, что рососпинники взбесились. Да и у меня голова пошла кругом. — Келли хлюпнула носом. — Я только туда приехала и отцепила прицепной кузов — поверь, он уже никуда не годился.
Опять расходы. Эннилин нахмурилась.
— Что дальше?
— Потом добралась до Хантеровой теснины, но там как раз все закончилось, потому что лендспидеры уже улетали. Тут я и увидела вас — вы как раз направлялись к хижине Бена. И решила убедиться, что с вами все нормально…
— Так ты летела за нами?
— Я попыталась, но куда фургону до твоего мотоспидера. Когда я наконец добралась до Бена, ты, наверное, уже домой усвистела.
— Как же ты тогда узнала, что попала в нужное место? — спросила Эннилин.
Келли указала на карту за прилавком:
— Ты сама его отметила чуть раньше.
— Я могла обозначить логово сарлакка, чтобы потом облетать его стороной!
— Да брось, ма-ам… — отозвалась Келли. — И ты же сама сказала мне про занавеску на двери.
В душе у Эннилин продолжала закипать злость.
— И ты говорила с ним? Не могу поверить, что ты потревожила его, когда он…
— Не-а, он не знал, что я там, — сказала Келли. — То есть я думаю, что не знал. Я всего лишь… побродила снаружи.
Эннилин вскочила со стула так, что тот грохнулся об пол.
— Ты подглядывала за ним?
— Да там и видно-то было всего ничего…
— Меня это не волнует! — Лицо окаменело, и она обратила взор к потолку. — Ты вторглась в чужую личную жизнь?
— Целая выволочка — и даже не мне, — тряхнул головой Джейб в перерыве между глотками. — Неплохо для разнообразия.
Сестра зыркнула на него:
— Заткнись.
— Погоди-ка, — повернулась к ней мать. — Ты решила, что я внутри, не так ли? В его хижине!
Келли от смущения залилась румянцем:
— Ну, была такая мысль.
— Так ты еще и подслушивала под дверью!
— Не под дверью. Это только занавеска. И я постояла рядом совсем недолго, — оговорилась девушка.
— Сколько?
— Пару часов.
Эннилин вытаращила глаза:
— Пару часов?
— Должна же я была убедиться, что ты не прячешься в другой комнате, — смиренно улыбнулась Келли. — И мне стало интересно…
— Ах, тебе стало интересно… — оборвала ее мать. — Ты же могла убиться там, в темноте кромешной!
— Мам, ну не убилась же…
Эннилин покачала головой. Что тут скажешь. Вечно ее дети находят всему оправдание. Беседы об осторожности повторялись изо дня в день. А детей послушать, так опасности, которых удалось избежать, — это и не опасности вовсе.
А теперь еще и вторжение в чужой дом… Такого они раньше не вытворяли — это было что-то новенькое и не укладывалось ни в какие рамки. Как могла Келли считать свое поведение приемлемым? Эннилин нащупала под собой стул и со вздохом опустилась.
