– И что с ним произошло? – Ник изобразил искренний интерес.
– А ничего особенного! Просто пообщался с Мафаней – тетей зазнобы твоей. Говорить – заговорил, но после того как увидел, что та сделала с Афанасием, – начал заикаться! Так-то!
– И что она такого сделала? – Мафаня? Мировая колдунья! Они знакомы с тех пор, как она нашла его лежащим под кустиком без чувств после бегства из царства Пепельного и выходила. Совсем еще девчонка, подросток. Василисы тогда и на свете не было… – Послушай… А может быть, она мне поможет? Если только Василек додумается обратиться к ней за помощью!
– Э… не! Думай сам, как выбираться! – Горбатая бестия кувыркнулась в воздухе и пропала. Лишь остался звучать ее голос. – Вот тебе домашняя работа: вспоминай, как ты отсюда сбежал! Ну и самооценке не давай опускаться! Держи планку! А мне к душам заблудшим надо!
– Чтоб и тебе вместе с ними заблудиться! – в сердцах пожелал ей вдогонку узник.
За что ему все это?!
Глава 4
– Слушай, а правильно ли мы идем? – озвучил мой вопрос Афон, когда озеро не появилось и не «после этого деревца», и не «за тем холмиком». Ночь как будто стала темнее, и сквозь ее темноту, вуалью раскинувшуюся над миром, не пробивался даже свет звезд. Только красноватая луна одиноко подмигивала нам, не то радуясь, не то предупреждая.
– А леший его знает! – Хотелось ввернуть словцо покрепче, но я решила не каркать. Может, сами заблудились, а может, и вправду кто по кругу водит! – Мы же минут пятнадцать назад прошли дом Олеся. Насколько я помню, озеро сразу за ним! Я его в окно видела. Близко!
– Может, и близко. Да только свернуть не туда – пара пустяков! Глянь, ночь какая темная. Вдруг прошли мы то озеро?
– Тогда, может, домой вернуться? А то заведет нечистая… – Я поежилась, ощутив спиной чей-то пристальный взгляд. Сзади хрустнула ветка, заставив сердце испуганно заколотиться. Поспешно развернувшись, я вцепилась в руку Афона и огляделась. – Есть здесь кто?
– Ага, так они тебе и скажут. И бумажку с царской печатью предоставят. Чтоб уж наверняка нас сомнения не мучили.
– Не издевайся! В конце концов, кто из нас маг-практик? – Я заставила себя отстраниться от зубоскалящего Змея. Ага! Ему-то хорошо! Вон рожа какая! Одни светящиеся желтым огнем глаза чего стоят! – Ты! Вот и сделай так, чтобы дорожка нас клубочком к озеру вывела! Страшно же в темноте бродить!
– Надо было тетку слушаться и спать ложиться, коли страшно! – Змей теперь сам схватил меня за руку и притянул к себе поближе. – Стой тут, принцесса, и не рыпайся! Я что-то чую…
И грозно рявкнул в темноту:
– Я знаю, там кто-то есть! Выходи, или топориком кинем!
Поначалу ничего не произошло, только усиливающийся ветер скрипел во тьме ветвями деревьев. Затем послышался хруст приминаемого валежника, и из темноты выткалась морда волка.
– Не! Не надо топориком, – торопливо попросил ломающийся юношеский тенорок. – Я хоть и невидимый почти всегда бегаю, а лапти склеить враз могу! Да и что я такого сделал? Ну, иду за вами. Может, скучно мне? Я же, когда вы спросили: есть тут кто – ответил. Раза три кивнул, мол, есть! Есть тут кто! Я есть…
– А ничего, что в темноте твоих киваний не видно, чудо-юдо говорящее! – не выдержала я. На Борькином опыте наученная: если животина говорит, значит, можно договориться! – Ну и отвечал бы по-человечьи, раз балакать умеешь!
– Чтобы вы в меня, не разобравшись, топорик метнули?
– Да это я так, для проформы ляпнул! Не хватало еще на волков топорики разбазаривать! – утешительно фыркнул Змей. – Мы бы в лучшем случае в тебя палкой кинули. Или булыжником. Их здесь – полно! Ну что? Давай знакомиться, ежик ни хвоста, ни ножек?
– Я не ежик, я – Фома! – обиделась голова волка. – А вы кто?
– Странное имя для волчары! – будто не слыша вопроса, подметил Афон и уточнил: – Так ты человек в облике волка или волк в человечьем обличье?
– А можно выбрать третий вариант ответа? Я – несомненно, человек, но в невидимом, можно сказать – призрачном, облике волка.
– Это как? Прозрачный весь? – осклабился Змей, но волчара оставался серьезным.
– Ну, можно сказать и так! Считайте, что я – призрак.
– Поздравляю! Стоп. Ты – кто? – Вот так всегда, Афанасий сначала поставит точку, а затем начинает соображать, в том ли месте. – Ты что, мертвый?
– Нет, я не совсем чтобы призрак… Скорее совсем не призрак… Я – живой! Был… – Волк задумался. – А ведь верно! Если в описании себя любимого используются слова «был» и «призрак», значит… я – того? Да? – Зверь полностью появился из темноты, сел и вдруг завыл в голос: – Бедный я, несчастны-ы-ый! Никому не нужны-ы-ый! Маменька покинула, батька оплакал, сестрицу камень тяжелый держи-и-ит! А все ведьма виновата-а-а-а! Чтоб ей так же, как мне, псиной блохастой по полям да по лесам бега-а-ать!
– Как я тебя понимаю, друг! – расчувствовался Афон, признав в волке собрата по несчастью. – Я тоже когда-то был статным, высоким красавцем-блондином, пока одна ведьма страшная из меня вот такого крокодила не сделала! Чтоб ей… всего хорошего, да побольше!
– Стоп-стоп! – насторожилась я, вовремя перебив вот-вот готовые вылиться на голову моей тети сочувствующие комментарии волка. Просто за компанию из мужского шовинизма. – Говоришь – маменька тебя покинула? А давно?
Волчара поджал хвост, потупил синие человечьи глаза и потрусил вперед, не забывая рассказывать свою биографию:
– Давно. Я тогда еще мальцом был. А тут мамка сбежала, батя запил. Привели селяне ведьму! Та за свои услуги попросила у отца наши с сестрицей жизни, да только он наотрез отказался. Дождалась ведьма, когда отец уснет, увела нас с сестрицей к озеру и совершила над нами какое-то колдовство. Наутро очнулся я зверем: вроде живым, но невидимым, а сестрица русалкой стала…
– Значит, ты – сын Головы? – тоже дошло до Афона. – Так это вы тут с сестрицей народ пугаете?!
– Мы?! Не-е! – Волк на миг оглянулся, мотнул головой и продолжил путь. – Мы сами боимся.
– Кого?
– Не кого, а чего! Магии злой!
– Что за магия такая? Чья? – не утерпела я и, догнав призрака, пошла рядом. – Кудыки?
Волк остановился, посмотрел мне в глаза и попросил:
– Не произноси этого имени вслух! Она ведь может и вернуться!
– С того света не возвращаются! Даже такие ведьмы, как она, – многозначительно улыбнулась я.
Кто бы знал, каких усилий мне стоила эта бравада! Как вспомню эту ведьму приставучую, так мурашки по спине стадами носиться начинают.
– Она умерла?! – Волк недоверчиво прищурился, и тут до него дошло. – А как же я? Я-то по-прежнему невидимая зверушка! Значит, со смертью ведьмы чары не исчезают?
– Смотря какая ведьма! Некоторое колдовство вообще может навсегда остаться! А у вас его, если честно, над всей деревней такой фон – мама не горюй! – припечатал Змей, но, глядя на понурившегося призрака, начал утешать: – Да нет, не поверю, что вашей беде нельзя помочь! Наверняка есть какое-то контрзаклинание!
