– И?.. – Я отстранилась от него. – Давно ты с ней помирился? Когда я выходила замуж, она из-за тебя даже не пришла на мою свадьбу! А тут выясняется, что у вас такие тесные отношения.
– Да нет… я… мы… – Отец совсем смутился и поспешил сменить тему: – Пойдем в дом, дочка! Там обо всем и поговорим!
Ну ладно!
Я передернула плечами и направилась к распахнутым дверям дворца.
Остаток вечера мы провели в приятных хлопотах. У портнихи чуть инсульт не случился, когда на пороге дворца вместо принцессы она увидела одетую в бедняцкие тряпки, растрепанную побирушку. Да-да! Она так и сказала! «Не принцесса, а побирушка какая-то!» А после приговора направила в баню, пообещав вернуть мне божеский вид.
В баню я напросилась вместе с тетей, оставив Афона развлекать папеньку рассказами о наших странствиях.
– Ну что? Рада снова оказаться дома? – Тетя поддала жару и, довольно жмурясь, посмотрела на меня сквозь ресницы.
– Очень! Если бы только не мысль, что скоро снова придется уходить. – Я старательно принялась мылить мочалку, раздумывая, как бы подвести наш разговор к интересующим меня вопросам, но тетя не была бы ведьмой, если бы не ведала, что творится у меня на сердце.
– Слушай, дорогая, а не подскажешь ли, когда у тебя начались приступы магической вседозволенности? – Мафа взяла ковш и зачерпнула из бочонка душистого кваса, выпила и посмотрела на меня.
– Чего? – Нет, теоретически я поняла, что она хотела узнать, но при чем тут вседозволенность? – Ты о чем?
– Ну как же! – Тетя начала загибать пальцы. – А как же молния на голову драконоборца? А глазюки, горящие желтым пламенем, когда ты разозлилась на меня у Олеся? А мальчишка, которому ты заглянула в прошлое? А собственный параллельный портал? Я, конечно, не стала при всех делать из этого трагедию, но сейчас-то, когда мы одни, – ты можешь мне все рассказать.
– Я не знаю… – Под ее пристальным взглядом собственная нагота начала меня напрягать. Захотелось одеться и выйти в предбанник, но я осталась сидеть, продолжая тупо мылить и без того обросшую пеной мочалку. – Когда мы с Ником искали кольцо, у меня начались приступы видений. Ко мне приходил Пепельный и говорил со мной. Просил найти кольцо и тогда он исполнит все мои желания! Потом… когда он забрал Ника, я думала, видения не повторятся, но они стали только хуже! Кроме того, меня начали мучить невероятные приступы боли! Короткие, но в тот момент, когда они случались, было такое впечатление, что я горю изнутри! Казалось, что по моим жилам течет не кровь, а раскаленный металл!
– Интересно… – Тетя нахмурилась, отставила ковшик кваса и придвинулась ко мне. – И что ты видела?
– Первый раз я увидела Митяя, который прятался от пожара в подполе. Потом мне примерещились какие-то тени с черепками вместо лиц. Афон назвал их кикиморами. Они что-то говорили мне, только я уже не помню что. Молния на «драконоборца» у меня получилась сама собой. Я просто очень разозлилась на того селянина и дала своей злости выход. Что касается Митяя, мне просто захотелось взять его за руку, а видение пришло само собой. Ну и что касается портала… а не было никакого портала. Я внезапно увидела отца, дворец, наш двор и просто шагнула туда. Как в дверь.
– Хм… – Мафаня надолго задумалась и наконец попросила: – Ответь мне на вопросы. Только честно! Ты брала в руки «Султан желаний»?
Я кивнула:
– Да. Но только чтобы передать Пепельному.
– Угу… – Тетя помолчала и снова спросила: – А Пепельный тебя касался, может, целовал? Или…
Она многозначительно замолчала.
– Нет! Что ты! Фу! – возмущенно вскинулась я, когда до меня дошел смысл ее вопроса, но тут в памяти возникла ночь, когда я думала, что ко мне приходил Пепельный. В душе снова заворочался червячок сомнения. – А что, если…
Тетя заметила мое замешательство и тут же потребовала ответ:
– Если… что? Только не ври, доча! Говори как на духу!
Господи! Хорошо, что в бане так жарко! Мне показалось, что мои щеки действительно занялись пламенем.
– Ну… понимаешь… – Я взяла ковшик, окунула его в квас и надолго припала губами к ароматному напитку, пытаясь придумать, как рассказать тетке о произошедшем, не вдаваясь в подробности. – Когда мы были у шамахан, в ту ночь, когда ты в утешение посоветовала мне поцеловать Ника самой…
– Ну…
– Ну вот! Я его поцеловала! – Понимая, что больше не сделаю ни глоточка, я с отвращением посмотрела на темневшую на донышке ковша жидкость и выплеснула остатки кваса на раскаленные угли. Баню наполнил хлебный дух.
– И?.. – Мафа с подозрением прищурилась, понимая, что это еще не конец истории.
– И когда этот… поцелуй закончился… – Не то от пара, не то от воспоминаний я покраснела еще больше. – Я открыла глаза и увидела не Ника, а Пепельного. Но тогда-то я считала его своим мужем и решила, что все законно и он пришел, чтобы… мм-м… чтобы меня… поцеловать!
– Ага. На ночь! В лобик! Ох, доню! – Мафаня покачала головой, глядя на меня полными отчаяния глазами. – Кажись, доцеловалась ты! Ох ты ж господи! Свершилось-таки пророчество!!!
– Какое опять пророчество? – После ее слов весь жар, казалось, выветрился из бани. Я зябко поежилась.
– Так про дитенка этого оглоеда! Демона ночи черной! – Глаза тети засветились нервирующим призрачным светом. – Вот только одно не пойму! Как это у него получилось? Неужто опять какое-то заклинание у Феникса из памяти тиснул?
– Так! Стоп! – Я решительно прервала причитания Мафани, понимая, что услышанное напоминает бред. – Какого еще дитенка? Какого оглоеда? Какого демона? Кто тиснул? Что значит «у Феникса»?
Тетя перестала светить глазами и устало махнула рукой.
– Долгая это история… Отвечу кратко. Если Пепельный заимеет свое живое воплощение в Лукоморье, придет конец нашему миру. Ведь он, как ты понимаешь, не совсем человек. И даже не наша привычная и родная нечисть! Он… нечто иное, и жить в нашем мире он не может, потому что структура наша с ним несовместимая. Что за жизнь, когда тебя и днем и ночью съедает огонь враждебного мира? Вот он и ищет пути, как бы жить, да не тужить, а пока устроился в царстве подземном… на всем готовеньком!
– Откуда ты это знаешь?! – Я сглотнула. Не то от услышанного, не то от невыносимого жара снова захотелось пить.
– А вот это твой последний вопрос. – Мафа автоматически выхватила из моих ослабевших пальцев черпак, снова наполнила его квасом и сунула мне. – Пей, да будем собираться.
Я, благодарно кивнув, сделала несколько глотков и, когда до меня дошло все сказанное ею, изумленно отстранилась.
– Откуда ты узнала, что я хочу пить?
Она тоскливо улыбнулась и пожала плечами.
– Мы же родная кровь. Почувствовала. А о Пепельном мне рассказал… твой Ник.
Решив, что у меня начались звуковые галлюцинации, я отставила ковш, сползла с полка на пол и так же безмолвно вышла за дверь.
