– Ага, – кивнула я, да так и осталась сидеть с опущенной на руки головой. Все-таки бессонная ночь и вино на голодный желудок сделали свое дело. Темнота и дрема постепенно затуманили мозг. Как же хорошо. Спокойно…
Голоса Афона и Крюка слились в монотонное бормотание. Успокаивающее, убаюкивающее… Да только, как всегда, поспать не дали!
– Руки прочь от меня, козлина дикая!!! Ща покусаю! – истеричный голос Борьки вырвал меня из безмятежного сна. Я распахнула глаза, подняла голову и, отчаянно давя зевоту, попыталась оглядеться, чтобы понять, точнее, вспомнить, куда меня занесло, но на голову опустилась какая-то пыльная тряпка. Меня дернули за шиворот вверх и, заломив руки, принялись связывать веревками.
– Руки прочь от честного Змея! – Рев Афона оглушил. Я задергалась в лапах бандитов, пытаясь увидеть хоть что-то в прореху мешковины, и тоже что было сил заорала:
– Афон! Помоги мне! Что происходит?
Но тут меня толкнули. Я упала, если судить по ощущениям, на мягкие шкуры.
– Этот козел призрачный опоил нас сонным зельем! – Где-то, совсем рядом, обиженно прозвучал голос Афона. – Мы уснули и проспали закат!
– Вы не проспали закат. Просто мои ребята вернулись чуть раньше! – послышался голос Крюка. – И без добычи. Зато теперь они очень рады, что у них будет ужин и развлечение!
С моей головы сорвали мешок.
Я оглядела склонившиеся надо мной лица. Заросшие космами, обезображенные оспинами и шрамами. С переломанными носами, с затянутыми бельмами глазами. Ничего человеческого. Пощады ждать неоткуда.
– Хорошая цыпа! – Когтистая, покрытая язвами лапа коснулась моей щеки, и тут я не выдержала.
– Если вы хоть пальцем тронете меня и моих друзей, Пепельный утянет вас в свой мир и вы будете гореть там века, пока не превратитесь в головешки!
Бандиты расхохотались визгливым, кашляющим смехом, точно я рассказала шутку.
– И кто ты такая, чтобы сам Пепельный взялся тебя вызволять? – передо мной появился Крюк. – Сумасшедшая девка, которая мечтает его убить?
Ладно! Пойдем ва-банк!
– Я – принцесса Ромашкового царства и жена Пепельного! Я та, кто носит под сердцем его наследника!
Хохот пошел на спад.
– А чем докажешь? – не успокаивался Крюк.
– Я – свидетель! – вклинился голос Афона. Я обернулась и наконец-то смогла его увидеть! Он сидел связанный, позади меня, в полуметре от камина. Живой и невредимый, если не считать вздувшегося под глазом сине-зеленого фингала. Покосившись на меня, он заговорил: – Это ее муж превратил меня и жеребца, что бегает во дворе, в тех, кто мы есть! Где вы видели, чтобы змеи и кони разговаривали?
Бандиты задумались.
– Ладно! – наконец решил нашу судьбу Крюк. – Девку не трогаем. Мы потом за нее выкуп спросим. Змеем займемся завтра, а жеребца на вертел сейчас. Если Пепельный их превратил, значит, не сильно-то они были ему нужны.
Разбойники радостно загомонили и повалили во двор, где до сих пор раздавались геройские лозунги Борьки:
– Руки прочь от чистопородного жеребца! Даешь свободу непарнокопытным! Нет насилию над мыслящими созданиями! Пошел в баню, гад, а то покусаю! Вот сначала помоешься, а потом покусаю!!! Врагу не сдается наш бодрый рысак, пощады я требую гро-о-омко!
– Чего делать-то будем? – Афон перекатился ко мне. – Может, ты их всех куда-нибудь переместишь? Или сожжешь?
– Ты переоцениваешь мои возможности! – прокряхтела я, пытаясь подняться. – Может, ты их сам испепелишь? Ты все-таки маг со стажем!
– Не. Я – пацифист. Вот если кого вылечить или нос подправить – я за! Но тут случай запущенный, лечению не подлежит.
– Тогда выход один… – Я помолчала и обреченно выдала: – Надо звать кобылку!
– И что она нам даст? – фыркнул Афон. – Дождется, когда нас ухайдакают, и спляшет на наших могилках?
– Чур меня, Чур! – Эх, нет возможности перекреститься.
И тут…
– Кто звал меня?! Кому нужна моя помощь?!
Я обернулась на басовитый голос, открыла рот, да так и осталась сидеть, во все глаза разглядывая кучерявого трехметрового толстенного старца с длиннющей белой как лунь бородой. Одет по-простому: в цветастую рубаху и серые шаровары, на ногах растоптанные кирзаки, но! В его шароварах и рубахе оказалось такое количество оттопыренных карманов, что, казалось, вся его одежда – это один большой вещмешок!
– Свят-свят! – вспомнил Крюк.
– Не! До моего братца не докричишься! У него сегодня выходной! – Великан прошелся по залу, оглядел его оценивающим взглядом и грозно поинтересовался: – Так, кто потревожил мой вечный покой?!
Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я сделала попытку снова подняться, но повалилась на шкуры и героически выпалила:
– Виновна. Случайно вырвалось!
Чур прошагал ко мне, прищелкнул пальцами, и веревки, спутывающие руки и ноги, змеями упали на каменный пол. Затем угрожающе потянулся ко мне. Я в страхе зажмурилась, чувствуя, как руки гостя сомкнулись на моей талии и потянули вверх. Затем я оказалась прижата к его груди.
– Спасибо тебе огромное, красна девица! А то уже целый век белый свет не видывал, не отдыхал!
Я чуть приоткрыла глаза, изумленно разглядывая Чура, баюкавшего меня на руках, словно ребенка.
– Так ты меня не убьешь?
– Что?! – обиделся он и заявил: – Я вообще-то привык дарить людям радость! И не верь сплетникам! Если кто от моего появления и умирал, то я тут ни при чем! Здоровье, видать, слабое было, со мной тягаться! – Он поставил меня на ноги и уточнил: – Так кому помогать? Только тебе? Или еще кому?
– Мне! – расхрабрилась я. – И еще этому Змею и там во дворе конь мой бегает, а его съесть хотят!
– Будет исполнено! – козырнул старикан, в один миг освободил от пут Афона и резво помчался к выходу, подозрительно чем-то побрякивая.
– Вась, твою маму за руку да в хоровод! – обрел дар речи Афон. – Зачем ты вызвала этого духа-пьяницу?
– Кого? – Я недоуменно посмотрела на него. – Как дух может быть пьяницей?
– Этот – может! – вздохнул Афон. – Теперь он устроит тут глобальную попойку с песнями, плясками, а исчезнет утром с первым лучом солнца!
– Разве это плохо?! – воодушевилась я. – Слава богам, хоть эти бандиты от нас отстанут!
– Теперь по-любому отстанут! – хмыкнул Змей. – Главное нам с тобой все это веселье пережить!
– Так, а мы-то тут при чем? – наивно удивилась я. – Гвоздь программы вызвали, теперь можно и откланяться!
– Так он… – начал было Афон, но тут в зал начал вваливаться народ, а прямо перед нами из воздуха появился резвый старик, неся на руках Борьку.
– Ваш конь – одна штука? Спасен! Все? – Он поставил ошалевшего жеребца на ноги.
