Сообразив о некой своеобразности гостей, девушки замолчали и столпились в сторонке, терпеливо дожидаясь, когда у нас закроются рты и хоть немного вернутся в нормальное состояние глаза. Точнее, мой рот и глаза. У Афона под паранджой не сильно-то можно было что-то разглядеть, а вот Никита вел себя так, будто отдыхал в хоромах этого клыкастого чернокожего дяди как минимум раз в неделю.
Наконец, когда нам надоело вертеть головами, Ник подошел и аккуратно подтолкнул нас с Афоном к девушкам, сказав одно-единственное слово:
– Поторопитесь.
Заметив мой настороженный взгляд, они снова призывно заулыбались и направились вверх по лестнице, останавливаясь едва ли не на каждом шагу, чтобы убедиться, что мы идем за ними.
Вот это дрессировка!
На втором этаже оказался огромный зал, вмещавший в себя всего шесть номеров. Вот только я и подумать не могла, что это были за номера!
Девушки остановились у третьей двери, за которой, как выяснилось, нас ждал огромный зал. Он делился на несколько зон. Зеленую зону, где в горшках росли самые натуральные фруктовые деревья, цвели невероятные цветы, летали бабочки, пели птицы, а сквозь стеклянный потолок лились самые настоящие лучи жаркого солнца. Синюю зону, где искрился чистой водой большой круглый бассейн, в котором плавали, поблескивая чешуей, небольшие ленивые карпы. И зону Уюта, где на мягких длинношерстных коврах расположились возле пылающего камина небольшие удобные диванчики.
Напротив друг друга были еще две двери. Видимо, за ними находились обещанные спальни. А вот третью дверь, ведущую в баню, я так и не заметила. Может быть, она спряталась за деревьями? Или ее здесь вовсе нет? Потом у кого-нибудь спрошу.
Девушки-служанки, уже не обращая внимания на мою отвисшую челюсть, дождались, когда все мы войдем, и тихо прикрыли за нами дверь. Правда, после они еще пару раз возвращались, чтобы принести три огромных блюда со всевозможными яствами и напитки, затем напоследок поклонились и исчезли уже насовсем, выразительно указав нам на висевший у входной двери колокольчик.
– Сервис! – оценил Афон, тоже разглядывая все это великолепие восторженным взглядом. – И это – караван-сарай?
– Грех такое великолепие сараем называть! – поддакнула я. – Сарай был в Канда-Сараме. Когда мы жили на чердаке. А здесь… рай! Если он существует! Неудобно даже как-то хозяина обманывать. Все-таки фальшивку ему вместо золота подсунули…
– Он не обеднеет! – равнодушно буркнул Ник и направился к одной из комнат, бросив мне: – Не хочешь переодеться?
И тут я поймала взгляд Афона. Стянув паранджу, он, чуть щурясь, смотрел вслед Нику, будто гипнотизируя его. Заметив мой интерес, он только развел руками, в жестах показав что «нифига не понимает», «дурко из сказки Занозка» и «а идите вы все». И чтобы последняя мысль воплотилась в жизнь, сам направился к противоположной двери.
Так! Стоп! А я? А куда мне?! Я растерянно заметалась, поглядывая то на одну дверь, то на другую, пока они обе не захлопнулись. Значит ли это, что Никита заказал лишь две комнаты, так как считает меня своей женой, а значит, предполагается, что мы будем жить – читай «спать» – вместе?
Нет, не то чтобы я была против… тем более после первого раза ничего почти не поняла! К тому же сейчас уже можно не переживать за внезапную беременность и в полной мере насладиться встречей…
Эх, была не была!
Я решительно направилась к двери, за которой исчез Никита, открыла и замерла на пороге, разглядывая точную копию большого зала. Единственное, чего тут не было – бассейна. Его заменяла здоровенная кровать, стоявшая прямо под стеклянной крышей. Затем увидела приоткрытую дверь, из которой доносилась тихая музыка, куда я, коря себя за любопытство, заглянула.
Мои уши запылали, когда я увидела Никиту. Он стоял ко мне спиной в чем мать родила, под дождем, что лился из какой-то серебристой трубки. Его мускулистое тело блестело от капель воды, а отросшие ниже плеч русые волосы светлыми прядями рассыпались по загорелой спине.
Честно! Я стояла так тихо, как только могла: не шевелясь и не дыша, боясь оказаться замеченной. Но Ник каким-то седьмым чувством ощутил мое присутствие и обернулся.
Я нервно сглотнула.
Нет, я не дикая и не раз слушала восторги придворных папенькиных дам о «достоинствах» их мужей, но «достоинство» своего мужа, признаться честно, видела впервые. То, что было в Шамаханском царстве, – не в счет! Там я скорее не видела, а изучала на ощупь все прелести замужней жизни…
Никита, видимо, тоже почувствовал себя неуютно. Он нахмурился. Прикусил губу. А когда я, отмерзнув, попыталась неловко улизнуть, окликнул меня, повелевая остаться.
– Василиса, ты устала. День по пустыне – испытание, и не только для женщины. Давай вместе смоем с себя пыль дорог…
Нет, с одной стороны, и не откажешься, так как он прав. А с другой стороны… Что произошло между нами за те дни, пока мы были в разлуке? Нет, я по-прежнему любила этого человека, но некоторые его поступки, слова указывали мне на то, какие мы разные. Даже не разные – чужие!
Может, дело в привычке? Точнее, в ее отсутствии? Мы не привыкли друг к другу, только и всего! Только это рождает неловкость! Тем более мы вроде как до сих пор женаты… Пепельный всего лишь украл Ника, но он не отменил наш брак!
Непослушными руками я стянула чалму, распустила ленточку, стягивающую мои волосы, развязала ремешок на шароварах и дождалась, когда они сами упадут к ногам. Последним в этом стриптизе оказалось белье. Я раза три пробовала стянуть его, но из-за моего смущения оно словно приросло к коже!
– Может, тебе помочь? – Ник вышел из-под струй искусственного дождя и направился ко мне.
Не в силах смотреть на него обнаженного, я невольно зажмурилась и, когда меня опалило его дыхание, даже вздрогнула. Дальше в дело вступили горячие руки. Нежно касаясь кожи, они будто невзначай освободили меня от скудных остатков одежды.
– Не бойся. Я не причиню тебе вреда! – Вкрадчивый шепот, раздавшийся вслед за этим, заставил меня испуганно дернуться и распахнуть глаза.
– Ты что-то сейчас сказал?
– Нет. – Ник смотрел на меня без тени улыбки, а на самом дне его серых глаз угасало серебристое сияние. – Но я бы хотел сказать, что чувствую, будто ты меня боишься. Ты не рада, что я нашел тебя?
Не в силах произнести ни слова, я несколько раз покивала, чтобы наконец выдавить:
– Рада.
Никита помолчал, разглядывая меня, и вдруг улыбнулся, тут же превращаясь в моего любимого мужа.
– Тогда пойдем. Разделишь со мной омовение? – Он потянул меня за собой и восторженно продолжил: – Это шикарно! Я никогда не чувствовал ничего подобного!
Он шагнул под струи воды и посторонился, давая мне возможность встать под поток тугих прохладных капель. Бррр! И чего же тут такого шикарного? Я, например, люблю баню. Да чтобы водица была погорячей.
