– Жалко. Я в поезде буду впервые. Хотелось бы по-нормальному. Но раз уж так получается…
«Их» поезд уже стоял на перроне. Угоша, поминутно оглядываясь на длинные зеленые вагоны с рядами окон, на черные массивные колеса, проводниц в одинаковых форменных юбках и блузках, вертела головой, как флюгер. Где-то посередине поезда Антон показал глазами на ближайший вагон:
– Смотри, Пипеткина, этот – купейный. Давай сюда попробуем.
– А какие еще бывают?
– Плацкартные. Только там оба окна полками заняты, сесть будет негде. А в купе коридор свободный. И сиденья там есть. Пойдем!
– Ты сам невидимым станешь или мне расстараться? – спросила Угоша.
– Считаешь, я ничему у Гарпины не научился?
– Научился, научился… Начинай. Я за тобой.
– Еще чего? Прямо здесь? В толпе? Ты, вообще, соображаешь? Если мы сейчас на глазах у людей вдруг исчезнем, знаешь какая паника начнется!
Угоша усмехнулась:
– А хвастаешь, что научился! Прикажи окружающим не обращать на тебя внимания – и все дела!
Антон промолчал. Да, с Пипеткиной ему тягаться еще рано. Впрочем, а зачем тягаться?
Незамеченные проводниками, они поднялись по крутым металлическим ступеням, вошли в вагон.
– Ой, какое все! – громко воскликнула Угоша.
Мужчина, волокущий следом тяжеленную сумку, вздрогнул и, обернувшись, ударился плечом о перегородку:
– О, черт! Послышалось!
Не заметив никого за спиной, он пожал плечами и двинулся дальше, чуть не налетев на кикимору и Антона, которым путь вперед преграждал точно такой же «сумчатый» пассажир. Чудом уклонившись от столкновения, Антон мысленно позвал:
– Светка! Наша магия не для узких коридоров! Сейчас этот дядька упрется в меня своим животом, решит, что столкнулся с привидением и завопит на весь вагон. У тебя нет в запасе какого-нибудь заклятия, чтобы мы быстренько взмыли в воздух?
Ответить Угоша не успела. Передний пассажир как раз добрался до своего места, коридор освободился.
– Н-да-а-а, Круглов! – проворчала кикимора. – Я чувствую, мы с тобой и у окошка посидим, и поедим. А уж выспимся-то как!
– Это, Пипеткина, отдых начинается, – услужливо подсказал Антон.
* * *
Когда на следующий день поезд выполз из недлинного тоннеля, прокатил несколько сот метров и остановился на чистеньком севастопольском вокзальчике, Угоши и Антона хватило лишь на одно – доковылять до ближайшей клумбы с высоким кедром и растянуться на выгоревшей траве, рядом со сворой местных собак. Псов заранее попросили не тревожиться.
Под их надежной охраной «путешественники» проспали часов до четырех вечера, изредка почесывая укусы блох, обрадовавшихся нежданному подарку.
Возможно, сон продолжался бы и дольше, но солнце обошло кедр по полукругу, и Угошина нога начала поджариваться, словно яичница на сковородке.
– Эу, Круглов! Вставай! – окликнула своего спутника кикимора. – Пойдем поскорее с этой клумбы! От меня блохи половину отгрызли. Никакая невидимость этим тварям не мешает. А вообще, ты где?
– Да здесь я, здесь! – отозвался Антон и громко зевнул. – Маловато после такой поездочки поспали, ты не находишь?
– Нахожу. Но все равно вставай!
– Кстати, Пипеткина, ты не знаешь, почему мы прозрачные, а солнце нас печет? Твоя магия об этом ничего не говорит?
– Не говорит. А какая разница?
– Да никакой, просто научный интерес.
– Из вредности оно печет. Все, пошли на скамейку, видишь, вон, в стороне. Там и проявимся.
Хорошо, что рядом со скамейкой оказался небольшой фонтанчик. То, что предстало обоим после снятия заклятия, можно было назвать одним коротким словом: «Жуть!»
Тщательное умывание и расческа, купленная Антоном в привокзальном ларьке, сделали свое дело: путешественники поужинали не под забором, а в приличном кафе. Затем девушка, торгующая газетами, подробно объяснила, как добраться до Балаклавы.
* * *
На женщину, замершую на пристани, Угоша обратила внимание еще издали. Высокая, стройная, темноволосая – чем-то неуловимым она напомнила Игоря.
– Видишь? Вон стоит, – сказала кикимора.
– Да. Я заметил. Похоже, нас встречают…
Вблизи сомнения развеялись окончательно.
– Здравствуйте! Вы – Инна Тимофеевна? – спросила Угоша.
Женщина кивнула.
– Нас прислал Игорь, – вспомнив данные им указания, добавил Антон.
– Я догадалась. Вы почему задержались? Я ждала вас в первой половине дня. Что-то произошло?
– Ничего не произошло, – вздохнув, принялась объяснять Угоша. – Просто билетов не было. Нам пришлось невидимками всю дорогу бегать по вагону. А когда на вокзал приехали, легли и хорошенько выспались. Только чуть-чуть проспали… Мы не знали, что вы нас специально ждете. Извините.
– Где легли? – удивилась женщина.
– На клумбе. Там прямо на вокзале есть клумба. По ней люди не ходят, поэтому мы рядом с собаками пристроились и заснули. – Брови Игоревой знакомой полезли вверх. Заметив это, Угоша уточнила: – Ой, не подумайте, что мы на глазах у всех в клумбу завалились. Мы ж невидимыми были!
Инна Тимофеевна рассмеялась:
– Узнаю Игоря. Умеет он друзей находить. – Потом посерьезнела. – Скажите, молодые люди, каким временем мы с вами располагаем? Видите ли, то, что я должна вам передать, хранится в тайнике, на дне моря. Причем далековато от берега. Туда надо плыть. Вы хоть плавать умеете?
– Конечно, умеем, – ответил Антон. – Пипеткина – она вообще кикимора, у воды выросла.
– Только в море никогда не плавала, – уточнила Угоша и скосила глаза на зеленоватую воду, плескавшуюся между берегов. И почему все говорят: «Море, море»? Ничего особенного…
– Не беда. В соленой воде это проще, чем в пресной. Плохо только, что уже поздновато для нашей экспедиции. Может, подождем завтрашнего утра?
– Ой, нет! Мы тогда целые сутки потеряем, – воскликнула Угоша. – Круглов, как ты считаешь, сутки для нас – это много?
– Думаю, лучше не рисковать. Мало ли какая мысль взбредет в голову нашему дорогому господину Бирюкову, – ответил Антон, тщательно взвешивая каждое слово. Дорога его вымотала, и он понимал, как тяжело будет в море почти не отдохнувшей девчонке. – Пипеткина, а не могла бы ты на берегу подождать? Мы с Инной Тимофеевной сами сплаваем.
– Еще чего! – чуть не подскочила Угоша. – То же самое я могу сказать и тебе! Понял!
– Разобрались? – улыбнулась женщина. Ей, магу не менее сильному, чем Игорь, была абсолютно ясна причина этой короткой перебранки. – Так все-таки – сейчас или завтра?
