Я открыла рот, собираясь задать следующий вопрос, но Вася меня опередил:
– А здесь я тебе, так и быть, по дружбе помогу, работы тут минимум, разведу всю сантехнику по дому за пару дней.
– А ты умеешь? – вырвалось у меня.
Василий пожал плечами.
– Вот и увидишь, умею ли я. Так, с домом вроде все вопросы разгребли. Теперь нужно разгребсти проблемы с участком… – и направился на крыльцо, а я застыла на месте.
– Прости, как ты сказал? Разгребсти?! Это что за слово-то такое? – Нет, Вася был просто невозможен! Интересно, хоть одну книжку он в жизни прочитал? – Василий, милый ты мой человек, от какого, по-твоему слова, образовано вот это твое "разгребсти"? "Гриб", что ли?
Я разошлась не на шутку. Мы уже вышли на улицу и мои крики были слышны, наверное, на другом конце садоводства.
– "Раз-грес-ти" произносится, а не "разгребсти"! От слова "грести", при чем здесь "гриб", Боженьки мои?
Вася, не обращая внимания на мои филологические страдания, сказал:
– Ясно, что сначала нужно всё скосить, а то ребятам будет не до колодца – потеряются еще в таком бурьяне. Станут часами бродить по участку, аукаться, слезами обливаться… – я хмыкнула. Он ткнул пальцем в ржавую косу, валявшуюся у крыльца. – Твой инструмент, конечно, очень мощный, но кроме как в качестве театрального реквизита ни на что не годится. Дам тебе электрическую газонокосилку – не спорь, научу пользоваться – и кое-какие инструменты, типа шуруповерта, у меня их два, могу временно пожертвовать.
Я пискнула "спасибо". И не удержавшись, добавила:
– А жена твоя не будет против, что ты мне помогаешь?
Василий коротко ответил:
– Не будет.
Мотнул головой, будто отгоняя неприятные мысли, и сказал:
– Раз мы в общих чертах всё расписали, пошли к маме в гости, она зовёт на ужин. Заодно там наглядно продемонстрирую, умею ли я делать сантехнику. Или у тебя были другие планы на вечер?
Я внезапно осознала, что совсем не подумала о еде, когда сюда переезжала. Надо было хоть быстрой лапшой запастись. Завтра после "Максимального дома" придется заскочить в продуктовый. Господи, официальной работы у меня вроде нет, а дел столько, что и не "разгребсти" даже гребцам на галерах! Я с благодарностью приняла Васино приглашение.
* * *
#егомама
Дом Васиной мамы располагался на углу Синей и Белой линий. Как рассказал мне по дороге Василий, члены садоводства лет пять назад договорились переименовать все местные улочки. Солидным профессорам, преподавателям и другим серьёзным взрослым людям пришлась по душе забавная детская идея раскрасить поселок как палитру художника. Так появились Жёлтая, Красная (не в честь коммунистической партии!), Зелёная (не в честь "Гринписа"!), Фиолетовая линии. Кому-то посчастливилось поселиться на Бирюзовой улице, а кому-то – на Серебристой. Не было здесь только мрачных названий: ни Чёрных, ни Коричневых улиц вы бы здесь не нашли.
После того исторического собрания садоводов поменялись не только названия улиц. Отныне, по уставу садоводства, внешний вид участка должен был в обязательном порядке соответствовать названию улицы. Люди подошли к этому делу творчески. Некоторые полностью перекрасили свои дома в нужные оттенки. Кто-то выложил под окнами широкие вертикальные полосы из цветного кирпича. Были и те, кто ограничился яркой беседкой в цвет линии или нарядным забором. Так или иначе, но сейчас, при свете дня, пусть и по-осеннему тусклого, садоводство смотрелось фантастически, как игрушечная деревня "Лего".
Мой дом находился на Жёлтой линии, а значит, новая фасадная краска бананового цвета (я уже мысленно себе ее представила) должна отлично вписаться в окружение.
Васину усадьбу я заметила издалека. Она сочетала в себе синие и белые оттенки, как и моя бывшая однушка. Но, в отличие от депрессивной квартиры, дом Василия с синей крышей, оштукатуренными белоснежными стенами, голубыми ставнями и пышными цветами на подоконниках в ослепительно белых горшках наводил на мысли о Средиземноморье, терпком домашнем вине, ярком солнце…
Васина мама, видимо, услышав наши голоса, появилась на крыльце (да какое там крыльцо, это самый настоящий танцпол, терраса была просто огромной) и заспешила нам навстречу. Чем-то она напоминала балерину дягилевской эпохи. Изящная, невысокая. Отточенные движения. Королевская посадка головы. Интеллигентное, доброе лицо. Готовясь к встрече с мамочкой Василия, я ожидала увидеть добродушную простушку; а познакомилась с утончённой дамой. Похоже, и сам Вася-Василёк не так прост, как кажется с первого взгляда. Я непроизвольно выпрямила спину.
Мы закрыли за собой калитку – нежно-белую и ни разу не скрипнувшую.
– Ребята, вы вовремя, мясо уже готово, сегодня твое любимое, Васенька, "божественное", – тут она повернулась ко мне, протянула узкую ладонь: – Лариса Алексеевна.
– Очень приятно! А я Алекса… – пожимая ухоженную прохладную руку с тонкими пальцами, я вдруг запнулась (отчего-то стало стыдно) и решила представиться своим полным именем, – …то есть Александра. Можно просто Саша.
Лариса Алексеевна доброжелательно улыбнулась. Вокруг умных, ярко-синих, как у Василия, глаз собрались мелкие морщинки.
– Милая, тут нечего стесняться. Алекса так Алекса. Я вот Васеньку хотела Леопольдом назвать, но его папа был против…
– Мама! – оборвал ее Василий, слегка смущенный. – Может, уже за стол пора?
– Да-да, конечно, пойдемте, я накрыла в доме, а то сегодня дождь полдня моросил…
Она шла впереди, а я украдкой разглядывала ее гордую осанку, аккуратный узел седых волос, нитку классического жемчуга на шее. Темно-синий домашний костюм из мягкой ткани облегал ее стройную фигуру наподобие королевской мантии.
Атмосфера дома вполне соответствовала хозяйке: идеальная, неправдоподобная чистота, сверкающие полиролем поверхности; ничего мещанского, никаких финтифлюшек; строгая светлая мебель; выложенный натуральным гранитом блестящий пол на кухне; несколько небольших абстрактных скульптур; и много, очень много живых цветов. По сути, весь остальной интерьер служил лишь обрамлением для этой оранжереи, зелень выплескивалась на улицу, перетекала на террасу, превращалась в разноцветные клумбы, увитые розами арки, каскады винограда… Вырастить виноград на Северо-Западе России? Сильно, подумала я.
Мы уселись за белый деревянный стол; массивные дубовые стулья с подлокотниками и мягкими подушками позволяли ощутить себя на троне. Блюд было немного, но выглядели – и пахли – они по-королевски: запеченная в духовке картошка с чесноком и базиликом; тушеная говядина с густой подливкой; нарезанные свежие огурцы.
Беседа за ужином была непринужденной, с Ларисой Алексеевной оказалось легко говорить на любую тему. Я, с незнакомыми людьми обычно замкнутая, разошлась настолько, что рассказала даже о Васином совете обменять деньги от продажи квартиры в доллары. Лариса Алексеевна укоризненно покачала головой:
