— Детектив Микки Флеминг, — представился черноволосый, гладко причесанный, набриолиненный крепыш с легкой небритостью на лице и усталым взглядом. — Это обычная процедура при подобных обстоятельствах, — уныло добавил он.
— Каких обстоятельствах? — вскинулся Билл. — У нас трагедия, а вы лезете в наши души грязными пальцами.
Фрэнсис удалось жестом заставить умолкнуть отца, потерявшего дочь. Она сама удивилась овладевшему ею спокойствию. Детектив с признательностью взглянул на нее и продолжил:
— Я ни в коем случае не хочу быть бестактным и разделяю с глубоким прискорбием чувства родителей, но… — Тут полицейский растерялся, истратив запас подходящих слов. После длительной паузы он все-таки выдавил нечто невразумительное: — Обстоятельства смерти вызывают подозрения…
— Как и любое самоубийство? — быстро задала вопрос Фрэнсис.
— Нет, мэм! Тут все гораздо сложнее. Умершая была молода, здорова и собиралась выходить замуж. Довольно нетипичный расклад для самоубийства. Во всем надо тщательно разобраться…
— Возмутительно! — снова вмешался Билл. — Удалитесь, пожалуйста, и вернитесь, когда прибудет мой адвокат. Это семейное дело…
— Уже нет. Простите, сэр. — Детектив был предельно вежлив. — Мы дождемся прибытия адвоката, но это ничего не изменит. Еще раз примите мои соболезнования, сэр.
После ухода детектива Фрэнсис, естественно, поинтересовалась у Билла:
— Где Аделаида?
— У себя. Наглоталась успокоительного. С ней медсестра. — Он потер покрасневшие от слез глаза и вдруг спросил без всякой истерики: — Как ты думаешь, вскрытие обнаружит что-то… чего мы не знаем?
— Причину смерти?
— Тут нечего гадать. Хоуп ушла из жизни по своей воле. Нам надо с этим смириться. Пусть почиет в мире. Но ведь моя дочь не могла так поступить, так обойтись со мной… Я столько надежд вложил в нее, столько ей прощал… Что же с ней случилось? Детектив сейчас говорил о Хоуп как о постороннем лице. Как будто она не наша дочь!
— А что, если это не самоубийство? — Вопрос вырвался у Фрэнсис, и сразу же она прокляла себя за свое прокурорское прошлое. Ничего, кроме дополнительной боли, родителям это нелепое предположение не принесет.
Но Билл встрепенулся.
— Что? Скажи!
— Так, вырвалось… прости… Впрочем, вскрытие — а его не избежать — все покажет.
— Нет, нет. Ты что-то имела в виду…
Фрэнсис вздохнула.
— Я ничего не имела в виду… Но приготовься к длительной процедуре и подготовь Аделаиду.
Слезы невольно выступили на глазах у Фрэнсис. Она оплакивала все: и погибшую кузину, и несостоявшийся праздник, и людей, близких ей по крови, и сказку, обратившуюся в трагедию.
13
Настойчивый стук в дверь гостиничного номера поднял Фрэнсис с постели. Она тотчас откинула тонкое покрывало, в которое закуталась, и стала искать в ворохе одежды, сброшенной на пол накануне поздней ночью, чем бы прикрыться. Первые проблески рассвета виднелись за шторами. День практически еще не начался.
— Что происходит? — сонно спросил Сэм, переворачиваясь с боку на бок.
— Кто-то стучится. Я открою.
Фрэнсис поспешно накинула на себя большую шаль и отодвинула дверную задвижку. В образовавшейся щели появилось лицо Джека, вернее, его часть. Фрэнсис приоткрыла дверь пошире и скользнула взглядом по фигуре столь раннего посетителя. Он по-прежнему был в темном свадебном костюме, но без жилета и галстука, а полы белой рубашки выбились из-под пояса брюк. Налитые кровью глаза буквально впились в лицо Фрэнсис.
— Нам необходимо поговорить.
Она не видела Джека со вчерашнего вечера и предполагала, что он отправился домой после того, как тело Хоуп отвезли в морг и полицейские уехали. Он проявил мудрость, исчезнув вовремя, чтобы не выслушивать соболезнования гостей и вопросы назойливых газетчиков. Он был вне досягаемости, и это было правильное решение.
Фрэнсис же провела несколько часов наедине с дядей в уютной библиотеке его дома, где он постепенно опустошал графин с водкой и показывал ей семейный альбом с фотографиями. Здесь, конечно, была и Хоуп, запечатленная на всех этапах взросления — сначала младенец, потом девочка, загорелая до черноты во время каникул на Бермудах, и девушка в расцвете юности в ярком, бьющем в глаза своей веселой расцветкой летнем платье.
— Разве она не красавица? — бормотал медленно уходящий в пьяное забытье Билл.
Фрэнсис задержалась с ним до полуночи, выслушивая почти слово в слово повторяющиеся истории о детстве Хоуп, о ее первых шагах по лужайке перед домом и вдоль кромки прибоя на океанском побережье, о ее успехах в школе, о том, как он впервые вывел ее в свет — юную, прелестную дебютантку, и как он вальсировал с дочерью на глазах у восхищенных гостей новогоднего бала в Охотничьем клубе. А еще были совместные велосипедные и лыжные прогулки, танцевальные вечера в отеле «Риц-Карлтон» в Бостоне и эпизод, когда Хоуп настояла, чтобы они в паре выступили на теннисном турнире на Большой приз Охотничьего клуба, а ей едва исполнилось восемь, и ракетка была чуть ли не с нее ростом, и публика хохотала и подбадривала отчаянную девчушку. Воспоминания возникали спонтанно, без какой-либо хронологии, и Билл все время оглядывался, словно надеясь, что Хоуп живая выйдет откуда-то из темного угла, улыбнется и поправит отца или подтвердит его слова.
Фрэнсис с трудом удалось уговорить Билла поспать перед тяжелым завтрашним днем, и когда он уже начал сползать со стула, заводя новый рассказ, она чуть ли не на руках доставила его наверх. Последние ступени витой лестницы он преодолел сам, молча, с поникшей головой.
Фрэнсис сняла цепочку с замка и впустила Джека. Тот вошел в номер, словно не замечая, кто перед ним, — ни полуодетую женщину, которая открыла ему дверь, ни незнакомого мужчину, приподнявшегося на постели и сонно таращившего на него глаза.
Глубоко засунув руки в карманы брюк, он принялся мерить комнату шагами, едва не налетев при этом на тумбочку с телевизором. Фрэнсис смотрела на него и выжидала. Сэм быстро сориентировался в ситуации и исчез в ванной. Молчаливое хождение из угла в угол длилось достаточно долго. Сэм успел привести себя в порядок и даже вернуться одетым в костюм для путешествия обратно домой. Они собирались отчалить в семь утра. Теперь они оба смотрели на Джека и ждали от него каких-либо слов.
— Хоуп не покончила с собой, — заявил Джек твердо, словно выступал на суде перед присягой.
— Я думаю… — открыла рот Фрэнсис, но Джек резко оборвал ее:
— Пожалуйста, помолчите! Самоубийство не в характере Хоуп. У нее были проблемы, да! О многих я не имею представления, но она… она радовалась жизни. Ей хотелось стать замужней женщиной. У нас было столько планов на будущее!
Фрэнсис не знала, как ей вести себя дальше: молчать и слушать, кивая головой, или безжалостным словом разрушить иллюзии молодого человека. Узел затягивался на ее горле — не такой страшный, как на шее Хоуп, но все же сдавливающий дыхание.
