— ЕСТЬ ЗДЕСЬ КТО-НИБУДЬ?
Она попыталась встать. Упала. Закашлялась. Взмахнула рукой. И оказалась в объятиях какого-то мужчины в бронежилете с надписью ФБР — БИОТЕРРОР. У него были азиатские черты лица.
— Все будет хорошо! — прокричал он сквозь гул огня, звуки взрывов и выстрелов.
Он понес ее в коридор. Огонь быстро распространялся, справа от них с потолка упала балка. Он побежал в другую сторону, где было венецианское окно. Они находились на третьем этаже.
— ЗАКРОЙ ГЛАЗА! — крикнул он.
И побежал к окну. В последний момент развернувшись, он плечом разбил окно, своим телом защищая ее от стекла, и выскочил в ночь.
— Накамура, — сказал Кейд.
Сэм кивнула, слезы текли по ее лицу. Она чувствовала… облегчение. Словно сбросила с себя что-то давящее и тяжелое.
— А твоя сестра? — спросил Кейд.
Сэм покачала головой. На ранчо в Юкка-гроув было всего сто девятнадцать человек. Из них выжили двадцать восемь, включая Сэм. Большая часть учеников погибла в перестрелке или от взрывов, остальные выстрелили себе в голову. Среди выживших не оказалось ни родителей Сэм, ни ее сестры Аны.
— Ох, Сэм! Мне очень, очень, очень жаль. — Он вложил в эти слова все свое сострадание, всю поддержку, заботу и понимание, на которые был способен.
Сэм посмотрела ему в глаза.
— Кейд, я хотела бы, чтобы моя сестра осталась жива. Но я бы предпочла, чтобы она умерла, чем испытала бы все, что ее ожидало. — Он видел, что она говорит серьезно. Говорит со всей страстью.
— Мне очень жаль, что тебе столько пришлось пережить, Сэм. Я не могу себе представить… Никто не должен это испытать, ни один ребенок. Теперь я понимаю, почему ты поступила на службу в УПВР. — Она хотела покалечить этих головорезов. Найти их и покалечить, или поймать, или убить. Сделать так, чтобы они никогда никому не испортили жизнь. Она хотела быть сильной — настолько сильной, чтобы никто больше не смог причинить боль ей или тем, кто ей дорог.
Он пытался ее утешить. Пытался ее поддержать.
— Кейд, ты не понимаешь! — сказала Сэм.
— Что?
— Это все уже в прошлом, Кейд. Я не могу туда вернуться. Я слишком долго позволяла, чтобы это меня контролировало. Теперь я могу освободиться.
Он был сбит с толку.
— Сегодня я встретила совершенно удивительную девочку, Кейд. Она показала мне это. Она помогла мне это пережить. Я просто отщипывала от него кусочки. Теперь я могу с этим жить. Все кончено, я уже не та маленькая девочка. Я поступила так, как должна была поступить — я себя простила.
Он это ощущал. Печаль осталась, но больше ее не гнула. Она испытывала необыкновенную легкость. Она чувствовала себя свободной.
— Эта девочка, Кейд… боже мой — она как ты. Как мы. — Сэм произнесла это с удивлением, как будто только что это поняла. — Нексус всегда в ней. Она такой родилась. Это потрясающе. У меня снова есть сестра.
Она повалилась к нему на грудь, плача и смеясь, ее дыхание участилось. Постепенно смех угас, Сэм лежала, прижавшись к нему, мерно дышала и молча плакала. Это были слезы облегчения, слезы благодарности, они извещали конец одного этапа и переход к другому. Она снова изучала свою жизнь, удивлялась ей, благодарила свое юное «я» за мужество и стойкость, прощала эту юную Сэм за все, что она когда-то имела против нее, прощалась со своими родителями и первой сестрой и всем тем, что знала так давно. Она лежала, положив голову ему на грудь, а он гладил ее по волосам и изливал ей свое сострадание, свое тепло и утешение. Она заснула, а он все еще лежал, ощущая, как участники вечеринки постепенно расходятся из гостиной. Здесь было так хорошо. Кейд гладил Сэм по волосам, чувствовал в ее снах это горько-сладкое прощание, чувствовал, как ее грудь поднимается и опадает в такт его собственной, и постепенно тоже погрузился в сон.
В командном центре «Бока-Ратон» царило молчание. Она проигнорировала все инструкции, предписывавшие ей остановиться и восстановить свое прикрытие. В конце концов они прекратили все попытки и просто слушали.
Каждый из троих до сих пор знал лишь какие-то фрагменты биографии Сэм. Никто из них до сих пор никогда не слышал ее целиком. Когда она перестала говорить, все почувствовали облегчение. Все почувствовали облегчение, когда ее охватил сон. Все долго молчали.
— Пусть группы огневой поддержки будут наготове, — наконец сказал Николс. — Дадим Черному Дрозду немного поспать.
Скрестив ноги, Уотс сидел этажом выше Кейда и Катаранес. Оружие находилось рядом с ним, по бокам. Благодаря костюму-хамелеону его неподвижную фигуру было трудно отличить от окружающей обстановки. Прикрепленный к боевому костюму конденсатор тепла постоянно удалял с его тела излишнее тепло, предохраняя от перегрева в одежде, блокирующей инфракрасное излучение. К груди прилегал холодный и твердый брелок данных.
Сегодня ночью его радио дважды принимало всплески шифрованных сигналов — спецназовцы находились совсем близко. Он точно не знал, где, но они были близко.
Он с облегчением чувствовал, что внизу участники вечеринки постепенно погружаются в сон. Его узлы нексуса работали только на прием, а в таком режиме было трудно добиться хорошей связи. Чтобы синхронизировать сознания и обеспечить четкую передачу понятий, требовался двусторонний контакт.
Тем не менее он уловил немало. Эта ночь произвела на него сильнейшее впечатление. Он тоже был частью Будды. Он был своего рода темным зеркалом бодхисатвы. Он был противоположностью просветленного учителя. Он был тем, кто рискует перерождением среди тьмы и невежества, еще больше удаляясь от нирваны ради того, чтобы остальные могли получить шанс на мир и просветление.
Он думал о том, что в прошлой жизни Катаранес, возможно, тоже была такой.
36
КОМПАНИЯ
Кейду снились воспоминания Сэм. Вот ему четырнадцать лет; завернутый в одеяло тем мужчиной, который выпрыгнул с ним из окна третьего этажа, он наблюдает за тем, как догорает тот ад, в котором он провел шесть лет. Вот он подросток, взрослеющий в странном новом мире. С того момента, когда старая жизнь закончилась, он точно знает, кем хочет стать. Он хочет стать одним из тех, кто борется с плохими парнями и спасает от огня маленьких девочек.
Вот ему восемнадцать лет, он учится в специальном учебном заведении вновь созданного УПВР, его наставником является человек по имени Накамура, тот самый, кто вынес его из-под обломков горящего ранчо; инструкторы учат его драться, думать, выживать. Вот ему двадцать один год, этот год проходит в кажущейся бесконечной череде хирургических операций и сеансов генной терапии, превращая его в оружие против зла. Вот ему двадцать три года, он один на побережье Каспия, единственный уцелевший в ходе операции, которая разрушила лабораторию биотеррора, увы, слишком дорогой ценой для его группы… Вот ему двадцать семь лет, ему внезапно поручили проникнуть в цепь распространения нексуса в Сан-Франциско… Он в Бангкоке. Он познакомился с девочкой. Изумительной, чудесной маленькой девочкой…
