Общение на интеллектуальном уровне давалось им легче, поскольку мало кто из женщин обладал таким багажом знаний, как Джеки, и мог удовлетворить требованиям Кеннеди. Эвелин Линкольн писала: «Пока Джон шел на поправку, Джеки делала все возможное, чтобы поддержать мужа и отвлечь от грустных мыслей. Она приносила целые охапки журналов и газет… и в конце концов Джон решил, что не может просто лежать и ждать, когда время излечит его…» В середине января 1955-го он начал работу над книгой, которая вышла в 1956 году под названием «Очерки о мужестве» (Profiles in Courage) и повествовала о восьми сенаторах, выказавших особую политическую храбрость.
Первоначальный замысел возник у Джона еще в начале 1954 года, он тогда собирался написать журнальную статью, но не сумел выкроить время. Теперь, особенно после второй операции, он с новым интересом взялся за работу и донимал Теда Соренсена просьбами прислать ему книги из Библиотеки конгресса и дать отзыв на свои черновики. Джон переработал исторические записки, присланные ему профессором Джулзом Дэвидсом из Университета Джорджа Вашингтона (в свое время Дэвидса порекомендовала Джеки), биографом Кеннеди-старшего Джеймсом Лэндисом и Соренсеном. В книге, вышедшей 1 января 1956 года, Джон благодарит их, особенно Джеки, за помощь: «Эта книга не была бы написана, если бы не поддержка, содействие и критика моей жены Жаклин, чья помощь в дни моего выздоровления поистине неоценима».
Когда через год «Очерки о мужестве» удостоились Пулитцеровской премии, возникло немало споров. В частности, обозреватель Дрю Пирсон в прямом эфире намекнул, что подлинный автор книги не Кеннеди, а Соренсен. Джон пришел в ярость и нанял вашингтонского адвоката Кларка Клиффорда подготовить судебный иск. Соренсен опубликовал заявление под присягой, что книгу написал не он, и журналистам пришлось прикусить языки.
В первых числах мая Джон и Джеки вернулись в Вашингтон, они снова оказались без крыши над головой, так как срок аренды квартиры истек. Хочешь не хочешь – пришлось жить в Мерривуде; правда, когда Джек приступил к работе в сенате, они останавливались в отеле на Капитолийском холме. Джеки снова искала жилье, и зимой они сняли дом в Джорджтауне. У них возникла мысль построить себе дом в Мерривуде, Джеки даже пригласила для консультации архитектора Джорджа Хау – и вместе с ним делала наброски и прикидывала смету. Джанет Окинклосс писала: «Джеки хотела одноэтажный дом с палисадником, на холме у реки. Получалось весьма дорого и сложно, учитывая прокладку водопровода и отопления». Потом Джанет случайно услышала, что неподалеку, всего в двух милях от Мерривуда, продается Хикори-Хилл – большой белый дом в георгианском стиле на лесистом участке в шесть акров, на берегу Потомака. Кеннеди буквально влюбились в эту усадьбу. Джеки высокие деревья и река напоминали о Мерривуде, вдобавок там были конюшни, и она сможет держать лошадей. Джону пришлось по душе прошлое – в Гражданскую войну здесь находилась ставка генерала Джорджа Мак-Клеллана. В октябре Кеннеди купил усадьбу, заплатив 125 тысяч долларов, и Джеки приступила к перепланировке дома, где рассчитывала жить до конца их дней. «Помню, сколько души она вложила в гардеробную и ванную для Джека, – вспоминала Джанет. – Специальные полки для обуви, чтобы не перенапрягать спину. Она очень беспокоилась… Они потратили на перепланировку массу времени…»
Джанет лишь мельком намекала на разницу в темпераменте молодых супругов («Мне кажется, Джон часто реагировал иначе, чем Джеки, потому что не был таким интровертом. Порой он смотрел на нее озадаченно») и по понятным причинам не упоминала о сложностях первых лет их совместной жизни, однако к лету 1955 года ситуация накалилась настолько, что Джон и Джеки решили немного отдохнуть друг от друга. Когда в начале июля Джеки в одиночестве приехала в Англию, за Атлантикой прокатилась волна слухов, что брак Кеннеди трещит по швам.
Джеки нашла приют в маленькой, но шикарной квартире сестры и зятя в фешенебельном районе Белгравия. Ли и Майкл Кэнфилд пользовались популярностью в британском свете. Обосновались они в Лондоне, где у Майкла была не работа, а сущая синекура, которую для него выпросила Ли, – личный помощник американского посла Уинтропа Олдрича; ежедневники Майкла отражают насыщенность их светской жизни. В ту пору Джеки и Ли особенно сблизились. У Джеки вообще было мало знакомых женщин, которым она могла доверять, а Ли даже и не пыталась никогда завести подруг. Сестры сплетничали и хихикали, как студентки, а потом оказывалось, что напряженная дискуссия, которую окружающие принимали за важный разговор по душам, была посвящена всего-навсего перчаткам. Но объединяли сестер и вещи поважнее: у обеих существовали нелады в браке, и обе хотели как следует отвлечься. Среди поклонников Джеки был молодой аристократ, член парламента от консерваторов Хью Фрейзер, близкий друг Джона Кеннеди, в 1945-м активно участвовавшего в предвыборной кампании Хью. «Пока Джеки разъезжала по Европе, ее всюду сопровождал Хью», – рассказывала одна из подруг Джеки. «Хью ухаживал за ней, когда Кеннеди был еще сенатором, Ли и Майкл Кэнфилд находились здесь и брак Джеки переживал трудности», – добавлял один из друзей. 6 июля Кэнфилды устроили в честь Джеки вечеринку, одновременно со знаменитым ежегодным приемом, который давала леди Халтон. «Все ненадолго заезжали посмотреть на жену молодого сенатора, – вспоминал один из гостей, – оставляя такси у дома, чтобы затем отправиться на более престижный прием, а Хью Фрейзер после повез Джеки на ужин».
Загородные светские уик-энды в кругу аристократов и бесконечные вечеринки в Лондоне подняли дух Джеки. Она, Ли и Майкл провели выходные с Фрэнки Мором О’Фаррелом и его красавицей-женой Анджелой в Суссексе, с маркизом Бландфордом – в Бленхеймском дворце, с Джеки Астором и его женой Чикитой (приятельницей Джона Кеннеди) – в Хатли; побывали на балу, который Асторы устроили 13 июля, и на бесчисленных коктейлях и званых ужинах, в том числе у Дугласа Фэрбенкса. В конце июля Джеки и Ли на несколько дней заехали в Париж, а оттуда отправились на юг Франции, в Антиб, где Кэнфилды сняли квартиру.
Тем временем Джон придерживался собственного плана, намеченного еще весной, а именно возобновил отношения с красоткой Гуниллой фон Пост, на сей раз в Бостаде, курортном городке на юге Швеции. Джон путешествовал с Торби Макдоналдом, который успел стать конгрессменом и с большим энтузиазмом участвовал в сексуальных похождениях приятеля. В Швецию они приехали 11 августа, Джек все еще на костылях. Впереди его ждала счастливая неделя с Гуниллой, по-видимому с одобрения ее матери. Сам Джон никогда не говорил о своей жене, зато о Джеки рассказывал Торби, поведавший Гунилле, что «Джек несчастлив в браке и жене на него плевать». Если верить Гунилле, Джон даже подумывал бросить Джеки и жениться на ней, по крайней мере, так он сказал ее матери, а позднее и двоюродному брату, Эрику фон Посту, работавшему в посольстве Швеции в Варшаве. Но тут вмешался Джо Кеннеди. У него состоялся весьма неприятный телефонный разговор с сыном, после которого Джон сказал: «Отец даже слышать не хочет о моих проблемах с женой, поскольку она от него без ума и он отвечает взаимностью…»
Шведское приключение Кеннеди не стало секретом для его английских друзей, и один из них без особых церемоний сообщил, что «Джон поехал в Швецию трахаться». А Джеки сразу все поняла, узнав, что муж поехал в Швецию в компании Торби.
