Вступление
Мальчик стоит на тротуаре в Бруклине и видит следующее: одна женщина убегает от другой, в руках у которой молоток. Мальчик узнает ту женщину, которая убегает. Это подруга его отца. Но вторую, с молотком, он не знает.
Жизнь мальчика не самая сладкая. Ему шесть лет, его тело покрыто мелкими красными укусами постельных клопов, он ужасно худой и у него стригущий лишай, который никто не лечит. Он очень хочет есть, но к чувству голода ему не привыкать. Когда ему было два года, он был настолько голоден, что начал искать в мусоре еду и съел мышиный помет, после чего ему делали промывание желудка. Он живет в грязной и маленькой квартире своего отца в неблагополучном районе Бруклина, спит в одной кровати со своими сводными братьями, которые мочатся по ночам. В квартире, где он живет, пахнет смертью. Он уже три месяца не видел свою мать и не знает почему. Морис живет в мире, в котором много наркотиков, насилия и царит полный хаос, и, несмотря на то что ему всего лишь шесть лет, он прекрасно понимает, что, если его жизнь не изменится, он может не выдержать и умереть.
Он не молится, потому что не умеет этого делать, но думает: «Пожалуйста, не дайте моему папе умереть». Эту мысль можно в некотором смысле назвать молитвой.
Потом мальчик видит, что по улице идет его папа. Женщина с молотком в руке видит отца мальчика и кричит: «Джунбаг, где мой сын?»
Мальчик узнает голос женщины и с удивлением спрашивает: «Мама, это ты?»
Женщина с молотком в руке смотрит на мальчика, и на ее лице появляется удивление, она начинает внимательнее всматриваться в мальчика и наконец неуверенно произносит: «Морис?»
Мальчик не узнал свою маму, потому что она сильно изменилась. От употребления тяжелых наркотиков у нее выпали передние зубы.
Мать не узнает своего сына, потому что у него лишай.
Женщина бросается вслед за Джунбагом и орет: «Что ты сделал с моим ребенком?»
Мальчик, наверное, испуган или сбит с толку происходящим. Но вместе с этим он чувствует себя счастливым, потому что вернулась его мать и он не умрет. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
Он вспоминает этот момент как доказательство того, что мать его любит.
Он чувствует себя счастливым, потому что вернулась его мать и он не умрет. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
I
«Не поможете мелочью?»
«Простите, леди, не поможете мелочью?»
Это были первые слова, которые я от него услышала на 56-й улице в Нью-Йорке, поблизости от Бродвея, в тот солнечный сентябрьский день.
Поначалу я не придала им особого значения. Эти слова были частью общего шума и потерялись в звуках улицы, обрывках разговоров, криков людей, останавливающих такси, и сигналов автомобилей. Это был просто еще один назойливый звук, который жители Нью-Йорка научились мысленно отфильтровывать и не замечать. Поэтому я спокойно прошла мимо него, словно его и не существовало.
Но пройдя несколько метров, я остановилась.
Я вернулась и по сей день не знаю почему.
Подошла, посмотрела на него и поняла, что это всего лишь маленький мальчик. До этого боковым зрением я заметила, что он юн. Но сейчас, внимательно всматриваясь в его лицо, я осознала, что он совсем ребенок: тщедушное тельце, крошечные ручки, большие круглые глаза. На нем была грязная толстовка темно-красного цвета и такие же замызганные тренировочные штаны. На ногах были белые кеды с развязанными шнурками. Под ногтями была грязь. Но глаза умные, и в целом он показался мне очень милым. Как я узнала позже, ему было одиннадцать лет.
Он протянул ко мне ладонь и повторил свой вопрос:
– Простите, леди, не поможете мелочью? Я очень голоден.
Возможно, его удивил мой ответ, но меня он просто шокировал.
– Если ты голоден, – сказала я, – я могу отвести тебя в «Макдоналдс» и купить тебе поесть.
– А можно будет заказать чизбургер?
– Да, – ответила я.
– А бигмак?
– Конечно.
– А колу без сахара?
– Без сомнения.
– А шоколадный шейк и картошку фри?
Я сказала, что он может заказать себе все, что пожелает. Потом я спросила, не возражает ли он, если я пообедаю вместе с ним.
Он на секунду задумался.
– Конечно, не возражаю.
В тот день мы вместе поели в «Макдоналдсе».
После этого мы встречались каждый понедельник.
На протяжении последующих ста пятидесяти недель.
Его звали Морис, и он изменил всю мою жизнь.
Почему я остановилась и вернулась к нему? Мне гораздо проще объяснить, почему я его в первый момент проигнорировала. Я прошла мимо, потому что встреча с ним не была записана в моем ежедневнике.
Я женщина, которая живет по четко расписанному графику.
Я женщина, которая живет по четко расписанному графику. Я договариваюсь о встречах, заполняю пустые места в своем ежедневнике, активно занимаюсь менеджментом. У меня в день проходит несколько встреч, и с одной встречи я мчусь на другую. Я не просто пунктуальна, на каждую встречу я прихожу за пятнадцать минут до ее начала. Я так живу. Но есть вещи, которые не очень хорошо укладываются в мой график.
Например, дождь. Первого сентября, то есть в то утро, когда я повстречала Мориса, прошла сильная гроза. Днем я запланировала пойти на матч по теннису. Не могу сказать, что я была большой поклонницей этого вида спорта, но любила ходить на матчи, когда у меня были хорошие места. Эти места наглядно показывали, каких успехов я добилась в жизни.
В 1986 году мне было тридцать пять лет. Я работала на руководящих постах в рекламном отделе газеты USA Today и очень хорошо выполняла свою работу. Я умела построить отношения исключительно на силе своего собственного характера. Может быть, я не достигла всего того, чего хотела: я была одинокой, пришло и ушло еще одно лето моей жизни, за которое я так никого и не встретила. Тем не менее в целом мне не на что было жаловаться. Я могла бесплатно водить клиентов на теннисный турнир и сидеть на очень хороших местах. Такие бонусы подчеркивали успех, которого я добилась – я, девушка, выросшая в рабочей семье на Лонг-Айленде.
Но из-за дождя матч перенесли. Я немного убралась в квартире, сделала несколько звонков, почитала газету. Дождь закончился во второй половине дня. Я взяла свитер и вышла на прогулку. У меня не было конкретной цели, только желание подышать прохладным воздухом, пройтись и попрощаться с летом. Я не собиралась останавливаться, это уж точно не входило в мои планы.
Поэтому, когда Морис ко мне обратился, я продолжала идти. Не будем забывать, что дело происходило в Нью-Йорке в 1980-х годах, когда бездомных, нищих и попрошаек на улице было, казалось, столько же, сколько детей на велосипедах и мам с колясками. Страна переживала экономический подъем, а на Уолл-стрит ежедневно появлялись новые миллионеры. Но была и обратная сторона медали – увеличивался разрыв между богатыми и бедными, что можно было наглядно наблюдать на улицах города. Средний класс стал зарабатывать больше, но экономический бум никак не помог самым нищим и обездоленным, которые жили на улицах.
