— Сдаюсь. Сами попробуйте.
Задача Ла Нагу не нравилась. Он все чаще приходил к выводу, что Брунин вообще не годится для дела.
— Посмотри вот с какой стороны: имперский режим с виду не деспотический. Империя гораздо хитрее держит в своих руках население, контролируя экономику. С помощью экономики распоряжается в своих границах жизнью людей не менее успешно, чем с помощью дубинки. При таком косвенном управлении мы забываем, что она всегда держит в запасе дубинку, которой не видно лишь потому, что Империя и без нее способна добиться желаемого. Но при необходимости дубинка будет вытащена и использована без малейшего колебания. Нам не хочется, чтоб она обнажилась сегодня и устроила кровопролитие. Нам просто надо, чтобы народ заглянул в мешок и запомнил, что там лежит дубинка.
— Урок прошел относительно безболезненно, — вставил Зак, потирая ахиллово сухожилие. — Хуже всего, что у громил из подмышек вовсю разило потом.
— А зрители, — продолжал Ла Наг, — увидели, как пожилого человека…
— Ну, не такого уж пожилого…
— …известного профессора силой тащат из аудитории. Он не громил кампус, не нарушал учебного процесса. Просто стоял, говорил — читал лекцию группе студентов! Уверяю тебя, когда бугаи охранники в форме схватили мирного гражданина на глазах у жителей внешних миров, у многих наверняка волосы встали дыбом.
— Ну и что из этого вышло? Ничего — ни протестов, ни яростных криков, ни уличных шествий…
— Правильно! — подтвердил Ла Наг. — И не должно было быть из-за мелкого инцидента. Док Зак не арестован, не избит до крови. Однако ему заткнули рот и утащили силой. По-моему, люди это запомнят.
— Ну и что? — с привычной воинственностью допытывался Брунин. — Империя ни на эрг не ослабла.
— Ее имидж подпорчен. Этого пока достаточно.
— А для меня совсем недостаточно!
Брунин поднялся, бесцельно зашагал по комнате, на ходу что-то вытащив из кармана. Ла Наг проследил, как он сунул что-то под язык — видимо, для поднятия настроения — и остановился, ожидая эффекта. Действительно, видно, дошел до предела. Надо за ним получше приглядывать.
— Слышали о совещании? — в напряженной тишине спросил Зак.
— О каком? — переспросил Ла Наг.
— Метепа с Советом Пяти. Прошел слух, что на следующей неделе назначено чрезвычайное тайное-тайное суперсекретное закрытое заседание. Даже Крагер прерывает отпуск и возвращается ради него.
— Похоже, дело важное. Кто-нибудь что-нибудь знает?
Зак пожал плечами:
— У Дэна спросите… Его человек сообщил.
Брунин повернулся к ним. Злобное выражение лица чуть смягчилось, тон стал спокойным, ровным.
— Зачем собираются, точно неизвестно, но совещание созвал Хейуорт. Хочет как можно скорее его провести.
— Хейуорт? — встревожился Ла Наг.
— Что тут такого? — спросил Зак.
— Возможно, ничего особенного, хотя Хейуорт в любой момент способен предпринять какую-нибудь мозговую атаку, чтобы на время отвлечь общественное внимание от финансовых проблем…
— А я думал, ты все ходы перекрыл, — не скрывая усмешки, заметил Брунин. — Боишься, что Хейуорт как-нибудь тебя обойдет?
— Рядом с таким человеком, как Хейуорт, не стоит быть слишком самоуверенным. Он проницателен, умен, хитер, безжалостен. Очень хочется знать, чем закончится это самое совещание.
— Охотно побеспокоился бы вместе с вами, — заявил Зак. — Но поскольку одному вам известна конечная цель, нынче вам одному предстоит беспокойная ночь. — Он помолчал, пристально глядя на Ла Нага. — Впрочем, из увиденного и услышанного за прошедший год у меня возникло несколько догадок по поводу вашего плана…
— Пожалуйста, держите их при себе.
— Обязательно. Однако неужели вы действительно думаете, будто Хейуорт или кто-то другой сумеет изменить ход вещей?
Ла Наг отрицательно покачал головой:
— Нет. Империя пришла в упадок, и спасет ее только чудо.
— Ну, будем надеяться, Хейуорт не чудотворец, — заключил Зак.
— Может быть, он способен на чудо. Но в том случае, если на совещании ничего больше не будет сказано, думаю, Робин Гуд найдет способ продолжить беседу.
Глава 15
Герои, не берите денег! При этом вы субсидируете правительство!
Роджер Рамджет
— Плохо дело, Вен. Не летит.
— Прилетит! Должен прилететь!
Обняв жену за плечи, Венсан Стаффорд терпеливо, твердо, прямо, как укоренившееся в земле дерево, стоял в ожидании на заднем дворе их бывшего дома. Он вглядывался в небо, повернувшись спиной к закрытому и заколоченному пустому дому. Лучше смотреть вверх в пустую черноту, чем в слепую пустоту позади. Дом превратился в символ всех его неудач, всего, чего ему не удалось добиться. Видеть невыносимо.
Все началось с сокращения поставок зерна в Солнечную систему. Низшего по званию Стаффорда раз за разом снимали с плановых рейсов и наконец насовсем позабыли. Имперское Управление по экспорту зерна обмануло, пообещав при найме полную занятость, а потом выкинуло с пустыми руками. Плохо, хотя он знал, что сумеет прожить на пособие по безработице, выплачиваемое гильдией космолетчиков. У Салли была временная работа, в банке у них лежало немного денег. С трудом, но можно продержаться, пока не столкнешься с удачей.
Однако они сталкивались лишь с ростом цен. Кажется, все, кроме зерна, дорожало — продукты, одежда, транспорт и прочее без исключения. Фиксированы только выплачиваемые по ссуде проценты. Банк пытался заставить его подписать договор о рефинансировании с повышенной процентной ставкой, а он отказался, несмотря на совет «Хрестоматии Робин Гуда» делать как можно больше займов и вкладывать деньги в золото и серебро. Теперь ясно, что это было крупнейшей ошибкой. По мере повышения ежедневных расходов им с Салли становилось трудней наскребать ежемесячно деньги. Сбережения быстро кончились, вскоре банк наложил на них штраф за просроченные платежи.
Потом грянула катастрофа: гильдия космолетчиков наполовину срезала выплаты в связи с резким сокращением своих собственных средств. Дальше выплаты вообще прекратились. Гильдия самовольно вычеркнула его из списка льготников, стараясь обеспечивать членов старшего звания. Даже собственный профсоюз от него отказался.
Вен с Салли сразу попробовали перезаложить дом, но банк этим больше не интересовался. Деньги, полученные по закладной, испарились, у безработного межпланетного навигатора ровно ничего не осталось. Они выставили дом на продажу, но люди получали такие ничтожные ипотечные ссуды, что при нынешней инфляции никто ничего не хотел покупать. Вовремя заплатить не успели, и банк лишил их права выкупа закладной. Им запретили входить в собственный дом.
