Испытывая благоговейный восторг, он через несколько секунд встряхнулся и принялся за работу. Проверил показания приборов, приготовил маяк к сбросу и запуску. Маяк должен посылать осциллирующие сигналы подпространстве иного лазера по направлению к радиопередатчикам в ветви Персея, а в реальном пространстве — простые ритмичные звуковые сигналы. Стаффорд считал последнее бесполезным — делая прыжки в подпространстве, он будет далеко обгонять звуковые сигналы, но, раз так велит руководство нового имперского Управления межпланетных исследований и контактов, пускай получает.
А вот мысль снабдить маяк подпространственным лазером неплохая. Если радиопередатчики действительно принадлежат другой межзвездной расе, которая доросла до создания подпространственной технологии, сброшенные им и его товарищами маяки начертят в небесах расчетный зигзаг, проложат безошибочный след для любого обладателя соответствующей аппаратуры слежения. Будем надеяться, что какой-нибудь представитель той самой расы вычислит курс корабля, вышлет группу встречающих, которые после очередного прыжка будут поджидать на выходе в реальное пространство.
Тут Стаффорд призадумался. Если вдруг инопланетяне выберут его корабль для контакта, на него ляжет неслыханная ответственность. Какая-нибудь непоправимая ошибка беспомощного пилота разведывательного корабля может испортить, а то и навсегда погубить будущие отношения между человечеством и инопланетянами. Не хочется оказаться этим самым пилотом. Вполне можно прожить и без славы первооткрывателя. Надо просто сделать свое дело, и сделать его хорошо, потом в целости и сохранности вернуться на Трон.
В целости… Вот в чем суть проблемы. В ближайшие месяцы предстоит еще много прыжков, гораздо больше, чем за годы службы навигатором на транспортировке зерна. Вход в искривленное пространство всегда рискован, даже для самого опытного космолетчика. Разрывается сама материя, естественная кривизна пространства сводится к острому углу, прыгаешь по укороченному отрезку, появляясь за световые годы от стартовой точки. Разведывательные корабли маленькие, хрупкие. Иногда они не выходят из подпространства, теряются в кривизне, навеки замкнутые в безликой двухмерной серости.
Стаффорд передернулся. С ним ничего подобного не случится. Другие разведывательные корабли летали сюда, в пустоту между двумя галактиками, и не возвращались. А он вернется. Должен вернуться. Салли ждет.
— Старый фокус с «черным ящичком», а? — спросил док Зак, сидя в углу на месте, которое неофициально числилось за ним, когда они встречались в конторке на складе.
— Да, — улыбнулся Ла Наг, — только такого черного ящичка вы никогда не видели.
— И что это такое? — поинтересовался Сейерс.
— Машина времени.
— Ну-ка, постойте минуточку, — встрепенулся Зак. — Эксперименты Барского доказали невозможность перемещений во времени.
— Не невозможность, а непрактичность. Барский с коллегами обнаружили, что способны перемещать предметы во времени, но не могут скорректировать их положение с движением планеты в космосе. Поэтому объект, отправленный в прошлое, неизменно оказывается где-то в другом месте пространства.
Сейерс затряс головой, словно желая ее прояснить.
— Помню, об этом сообщалось когда-то, хотя не скажу, чтоб я что-нибудь толком понял.
Брунин почти не обращал внимания на беседу. Его больше интересовало местонахождение большой коробки, которую флинтеры выгрузили из своего корабля прошлой ночью. Сюда с собой принесли только маленькую, с чего и пошел бессмысленный разговор о путешествиях во времени. А большая где?
— Позвольте мне так объяснить, — начал Ла Наг. — Всякий объект находится в некой точке пространства и времени, верно? По-моему, можно принять это за данное. Аппарат Барского изменяет только временную точку, а пространственная остается фиксированной.
Сейерс поднял брови.
— А, понял! Поэтому она в конечном счете оказывается в межпланетном пространстве.
— Ну а я не понял, — отрывисто бросил Брунин, досадуя, что отвлекся на посторонние мысли. — Почему что-то, отправленное назад во времени, обязательно должно исчезнуть с планеты?
Ла Наг с максимальной терпеливостью продолжал:
— Потому, что в каждый данный момент ты находишься «здесь» и «сейчас» в пространственно-временном континууме. Аппарат Барского изменяет только «сейчас». Если мы отправим тебя на десять лет назад, «сейчас» изменится на «тогда», но в пространственном смысле ты по-прежнему останешься «здесь». А десять лет назад Трон находился за миллиарды километров отсюда. Десять лет назад его не было в этой точке пространства. Поэтому исследователи ни разу не сумели вернуть предметы, перемещенные во времени. Согласно теории Барского, дело именно в этом.
Брунин решил не выставляться идиотом, задавая дальнейшие вопросы.
— Ну, если тебе вздумалось с помощью этой штуковины послать меня или еще кого-нибудь в прошлое, лучше позабудь об этом. — Он сознательно старался произвести впечатление, будто выступает против Ла Нага от имени всех присутствующих. — Ничего подобного мы не позволим ни тебе, ни кому другому.
Ла Наг рассмеялся ему в лицо, не презрительно, а с искренним изумлением, что, однако, не смягчило оскорбления.
— Нет, людей мы не собираемся никуда посылать. Просто чуточку имперских денег.
Было абсолютно ясно сказано, что по окончании своей маленькой миссии Брунин должен вернуть флитер Ла Нагу. Никаких развлекательных прогулок. Нарушив какое-нибудь правило воздушного движения, он будет задержан и вынужден отвечать на массу вопросов, объясняя, откуда у безработного взялся собственный красивый новенький спортивный флитер. Выяснится, что тот принадлежит Ла Нагу, и служба безопасности выйдет на след. Чего любой ценой нельзя допускать.
Однако Брунин не видел в прогулке ничего развлекательного. Даже если бы видел, вряд ли остановился бы перед риском навлечь на себя недовольство Питера Ла Нага. Ему было поручено доставить машину времени Барского в маленьком черном ящичке Эрву Сингху на западное побережье и передать инструкции Ла Нага. Следующий груз денег придет лишь на следующей неделе. Эрв должен дождаться нужного момента и установить ящичек, как запланировано. Как только все будет готово, сообщить Брунину. Задание выполнено, остаток вечера свободен.
Уже на подлете к импортному складу Ангуса Блэка в голову вдруг ударила мысль, что сейчас как раз представился идеальный случай подкараулить флинтеров. Брунина до сих пор терзала другая коробка, выгруженная той ночью на крыше дома. Воспоминание о том, как бережно они с ней обращались, зудело, словно недосягаемый кусок кожи между лопатками.
Не сразу удалось найти с воздуха многоквартирный дом, но, проследовав вдоль улиц, по которым тогда шел за ними, он обнаружил знакомую с виду крышу. Флитер стоит на месте. Брунин покружил в темноте, отыскал на соседней крыше место для посадки. Выделил на все про все ровно час. Если к тому времени не появятся, пиши пропало. Не стоит заставлять Ла Нага чересчур долго ждать.
