Я чувствовала себя отвратительно. Происходящее и так казалось весьма неправдоподобным, и маниакальное внимание прессы с нависающими надо мной вертолетами не улучшало ситуацию. Около 7.30 меня встретили служащие Квинслендской водной полиции, которые и проводили нас с «Розовой леди» на базу Водной полиции Золотого берега, напротив океанариума «Морской мир». Там меня уже встречали мама и папа.
Из Сиднея прилетел Эндрю Фрейзер, и я так этому обрадовалась! Журналисты и камеры, казалось, поджидали нас на каждом шагу, и я совершенно растерялась. Нас засыпали просьбами дать интервью, а мне хотелось только одного – спрятаться в каком-нибудь тихом месте, где можно было бы все обсудить с родителями и Брюсом и разработать дальнейший план. После нескольких бесед с полицейскими Эндрю организовал короткую пресс-конференцию в половине второго, надеясь, что, получив ко мне доступ, журналисты затем оставят меня в покое. Но мы ошибались. Я не могла особенно откровенничать, поскольку и Квинслендское управление безопасности на воде, и Австралийское федеральное бюро транспортной безопасности (ATSB) собирались провести серьезное расследование происшествия, но я старалась отвечать на те вопросы, на какие могла. Когда с этим было покончено, мы отогнали яхту на моторе к месту рядом с домом моей лучшей подруги Памелы в Ранвей-Бэй. Какое это было счастье добраться туда, принять ванну, поспать! Никто из нас не был готов к тому, что началось потом.
Новостные выпуски, съемочные группы, журналисты за каждым углом… Задний двор Фредриксов выходил на канал с пристанью, так что мы могли держать «Розовую леди» прямо под боком и разгруженной. Всякий раз, как кто-нибудь выходил из задней двери, на другом берегу канала в нескольких ярдах от дома в одну секунду моментально собиралась дюжина человек. Позже я узнала, что журналисты даже стучались к соседям и предлагали деньги за доступ в любой двор или на любую пристань, откуда открывался вид на дом, где жили мы с моими родными. Том и Ангус (младший брат Памелы) вовсю развлекались, как можно чаще выходя наружу и предоставляя корреспондентам возможность размяться, но через некоторое время им это наскучило и стало попросту раздражать. Я чувствовала себя ужасно еще и оттого, что снова стала причиной такой шумихи, которая к тому же причиняла неудобства моим близким. Я не могла понять, что нужно всем этим журналистам. Уверена, никому не захотелось бы смотреть на мои фото в пижаме, с кислым лицом и растрепанными волосами.
На следующий день лучше не стало. Наоборот, градус безумия только повысился. Все больше людей требовало от меня отказаться от поездки, а нападки на маму и папу стали совершенно невыносимы. Премьер-министр Квинсленда Анна Блай сначала сказала, что мне следует продолжать путешествие, но потом изменила мнение и заявила, что мне нужно еще раз все обдумать. Появилось даже сообщение, будто бы правительство Квинсленда намерено найти способ остановить меня. Позже я очень обрадовалась, когда прочла, что это неправда. Уверена, у правительства и служб опеки есть куда более серьезные проблемы, их внимания требуют многочисленные случаи насилия и невыполнения родительских обязанностей.
Я знаю, что мои друзья и родные старались, чтобы самые неприятные статьи и комментарии не попадались мне на глаза, но им это не особенно удавалось. Все это меня сильно огорчало, но не менее многочисленные и яркие слова поддержки, которые мы получали, позволяли пережить эту атаку. Так много людей присылало мне письма с наилучшими пожеланиями и просьбами не останавливаться. За меня не побоялись вступиться такие люди, как Джон Бертран, легендарный победитель «Кубка Америки»
[25]
, и пятикратный чемпион MotoGP
[26]
Мик Духан, выступив с заявлениями в прессе. Это было чудесно. Конечно, поинтересовались и мнением Джесси Мартина – его попросили высказаться на эту тему в одной из программ на радио ABC. Как же меня тронули его слова:
«Каждый о чем-то мечтает. А она мечтает о том же, о чем мечтал и я. Думаю, это здорово. Я уверен, она снова выйдет в море… и я по-прежнему считаю, что ей нужно это сделать».
Особо стоит отметить блоггеров и читателей электронных газет со всего мира, оставлявших свои комментарии в Сети и на моем личном веб-сайте. Я получала послания из Тасмании, Швеции, Великобритании, Америки – буквально отовсюду. Казалось, на каждый критический отзыв находится два положительных. А жители Золотого берега оказались просто потрясающими. Каждый, кого мы встречали, выходя из дома, подбадривал нас кивком или приветственно махал рукой.
Я едва поверила своим ушам, когда Дин Ли Смит, один из топ-менеджеров судостроительной верфи Gold Coast Marina, Грэхем Итон и Джо Акашич, управляющий директор судостроительной компании Australian Marine Enterprises (AME) предложили бесплатно починить яхту, чтобы мы с моей «Розовой леди» как можно скорее могли вернуться на воду. Ремонт оплатили семьдесят разных компаний, базирующихся в марине. Дин сказал, что они ни перед чем не остановятся, чтобы выполнить ремонт в рекордные сроки, даже если работать придется по ночам. От такого предложения было невозможно отказаться. На моторе дойдя из Ранвей-Бэй до Кумеры, мы вытащили яхту из воды, и к четвергу она уже оказалась в ангаре. Мне было тяжело смотреть на увечья, нанесенные моей лодке, но металлическая стружка и хлопья ржавчины на палубе, которые она соскоблила своим бортом с корпуса Silver Yang во время столкновения, продемонстрировали нам, насколько «Розовая леди» оказалась крепкой и как хорошо смогла она противостоять такому сильному удару. Моя стойкая маленькая яхточка!
Я была очень благодарна тем многим бескорыстным энтузиастам, которые окружали меня. Без них я легко могла погрязнуть в депрессии, из которой нескоро бы выбралась. Но с такими ребятами, как Брюс, Крис, Блек Джо, Скутер и Райен, я моментально воспрянула духом и вернулась к работе. Нам предстояло снять порванный такелаж, бортовое ограждение и искореженную обшивку, а затем наложить первый слой стекловолоконного покрытия на поврежденные участки. Работа нас ждала большая, а мы еще постоянно обнаруживали все новые и новые мелкие поломки, вроде небольших дырочек в том месте, где крепится мачта. Удивительно, как много деталей благополучно пережили аварию. Навигационные огни фирмы Hella по-прежнему идеально работали, несмотря на то, что по ним пришелся прямой удар, а двигатель фирмы Yanmar сразу же завелся и доставил меня домой.
Итак, мы полностью оценили размер ущерба: на то, чтобы привести «Розовую леди» в прежнее прекрасное состояние, требовалось дней десять, да и починка такелажа не должна была занять много времени. Нам повезло – у нас еще осталась розовая краска!
Люди в марине не только отдавали все силы работе над яхтой, они еще и каждый день кормили нас и тщательно проверяли любого незнакомого им человека, прежде чем позволить ему приблизиться к яхте или ко мне. Журналисты все еще пытались до нас добраться, но теперь это меня не так беспокоило. Главное, что они перестали надоедать семье и соседям Памелы. В ангаре я чувствовала себя более защищенной и старалась не обращать внимания на продолжающуюся вокруг путешествия неприятную шумиху. В одной газете писали, будто они располагают копией письма, которое Квинслендский департамент транспорта и путей сообщения направил в федеральное правительство. Там утверждалось, что на своей судовой инструкции по технике безопасности я «нарисовала цветочки и детские каракули». До этого момента я считала подобные статьи журналистским расследованием. Как я была наивна: я думала, расследование будет конфиденциальным! У меня действительно был блокнот, в котором я записывала основные мысли и делала отдельные зарисовки. У меня всегда с собой такой блокнот, для списков и напоминалок. Но это же не судовой журнал.
