Сначала я никому не рассказывала, что у меня на уме. Я начала читать все, что могла найти, об одиночном мореплавании. Я составляла списки всего, что могло понадобиться во время плавания, и собирала статьи о яхтах, такелаже и продуктах длительного хранения. Мама говорит, она поняла, что что-то со мной происходит: я начала вешать над своей койкой изображения огромных волн и штормов в Южном океане
[8]
. Я начала визуализировать, как сражаюсь с буйными морями и яростными ветрами еще до того, как узнала, что такое визуализация.
Семя упало в благодатную почву, и я начала мечтать о кругосветном плавании. В первую очередь меня захватил вопрос, способна ли я осуществить его или нет. Меня привлекали даже не мечты о приключениях или заряд адреналина, не крушения и 12-метровые волны. Все мои мысли были заняты только составлением плана, я продумывала в деталях, как максимально снизить риск. Я понимала, что еще очень мала и не обладаю физической силой взрослого мужчины, а значит, мне нужно придумать, как действовать в соответствии со своими возможностями.
Для меня искусство управления кораблем означает не силу, а знание, и я тратила все свободное время на то, чтобы учиться ходить под парусом – на практике или разговаривая с по-настоящему великими мореплавателями и слушая их рассказы. Ходить под парусом мне хотелось больше, чем заниматься чем-либо еще. И я обожаю рисковать, принимая собственные решения и преодолевая проблемы, которые подбрасывает судьба.
Я провела много времени, представляя, как будет происходить путешествие по Южному океану, обдумывая свои ощущения в той или иной ситуации и постоянно задавая себе вопрос, действительно ли я способна сделать это и хочу ли я это делать. И лишь потом я пришла к выводу: да, смогу, – и правда смогла.
Я много размышляла, составляла новые и новые списки, но еще больше читала книги, среди которых была и «В одиночку вокруг света» («Sailing Alone Around the World») Джошуа Слокама, который первым проплыл вокруг света в одиночку. Слокам вышел из Бостона, штат Массачусетс, в апреле 1895 года на яхте Spray («Брызги») и пришел в Ньюпорт, Род-Айленд, в июне 1898-го. Ему потребовалось три года два месяца и два дня, чтобы совершить свой потрясающий подвиг. Я прочитала все, что смогла найти, об одиночном мореплавании, и узнала о таких людях, как Фрэнсис Чичестер – первый человек, совершивший кругосветное путешествие с запада на восток через все главные мысы; Кэй Котти – первая женщина, обогнувшая земной шар в одиночку, без помощи и без остановок (я перечитывала ее книгу «Первая леди» снова и снова); Эллен Мак-Артур – самая молодая участница Vendée globe, кругосветной регаты без остановок, установившая позже новый мировой рекорд в одиночном мореплавании без остановок.
Я обожала читать о Робине Ли Грэхеме и его пятилетнем кругосветном путешествии на судне Dove («Голубь»). И я снова и снова перечитывала «Львиное сердце» и, наконец, набралась смелости и поделилась своими мыслями с сестрой Эмили. Этот разговор был всего лишь одной из многих бесед, в которых мы обсуждали наши надежды на будущее, поэтому мои слова были вроде как в порядке вещей.
А вот сказать маме и папе оказалось действительно трудно. Мне было двенадцать. Мы только что вернулись из сезонного круиза и всей семьей серьезно обсуждали дальнейшие планы. Это был идеальный момент, чтобы высказать свою мечту, но если бы Эмили не сделала несколько намеков и не заставила меня объяснять, я бы струсила и не смогла бы открыть рот. Я знала, что мама и папа не запретят мне плыть, но все-таки безумно нервничала.
Мне нужно было научиться отчетливо представлять, как я буду находиться в море совсем одна, и через некоторое время мне это удалось. Я изучила достаточное количество информации, чтобы понять, что задуманное возможно, что теоретически я могу это сделать. Никогда нельзя знать, что на самом деле случится, океан могуч и абсолютно непредсказуем, но я верила: если я как следует постараюсь, правильно выберу судно, подготовлюсь физически и психологически, усовершенствую свои мореходные навыки и получу знания, необходимые мореплавателю-одиночке, то у меня будет не меньше шансов обогнуть земной шар, чем у других.
Я испытала большое облегчение, выдавив наконец-то из себя слова. Более серьезного способа объяснить, что я намерена сделать, и не придумаешь – были и слезы, и все остальное! Не уверена, что мама и папа сразу мне поверили, а может, просто надеялись, что я оставлю эту затею и переключусь на что-то новое. Мама говорит: когда прошло полгода, а я все еще была сосредоточена только на том, чтобы воплотить свою мечту в реальность, она начала верить, что у меня и правда получится. И она подарила мне свою поддержку. Папа же проникся этой идеей гораздо позже. Сначала мне пришлось постоянно теребить его, разговаривать с ним, заставлять его рассказывать мне все, что он знает о моторах, просить позвонить морякам, от которых я могла бы получить совет. Повсюду валялись мои папки, набитые вырезками из журналов и фотографиями выставленных на продажу яхт. Чем дальше, тем сложнее становилось ему игнорировать мое увлечение и решимость.
В финале «Львиного сердца» Джесси Мартин говорит:
«Мы должны поощрять тех, кто рядом с нами, помогать им, в первую очередь молодым, осуществлять любые их мечты, и тогда мы увидим, как вокруг нас происходят грандиозные события. Я был обычным мальчиком, имеющим мечту, и серьезно относился к тому, о чем мечтал. Но без поддержки семьи я никогда бы этого не добился… Рядом с нами есть люди, мечтающие о великом, и вполне возможно, что ваш сын, дочь, сестра или друг как раз из числа таких людей.
Верьте в них и подбадривайте их, чтобы они не потеряли один из ценнейших даров, которыми обладает человек, – умение мечтать».
Мои родители всегда поощряли мою склонность мечтать, и с их помощью я была намерена сделать все, чтобы мои мечты сбылись. Благодаря таким мореплавателям, как Джесси Мартин, Кей Котти, Дэвид Дикс и Таня Аэби
[9]
, я поняла, что обычные люди способны совершать необычные поступки. Мне хотелось стать одной из них.
* * *
Когда заканчивался второй год жизни на яхте Home Abroad, мы снова отправились в гавань в Мулулаба, чтобы провести Рождество на Солнечном берегу. И я, и Эмили взрослели, и постепенно нам становилось все сложнее жить в таком ограниченном пространстве и не иметь возможности убежать друг от друга или других членов семьи. Нам нравилось заходить в гавань: там мы могли расслабиться, предоставить друг другу немного больше жизненного пространства и заняться своими делами. Пристань находилась всего лишь в ста метрах от пляжа, так что мы провели большую часть лета, гуляя по пляжу вместе с семьей Роулингз, с которой познакомились во время круиза вокруг островов Уитсанди (это архипелаг в северо-восточной Австралии). Они тоже собирались встретить Рождество в Мулулаба.
В семье Роулингзов, как и в нашей, было четверо детей. Их старший сын Ник был примерно одного возраста с Эмили, и они сразу же влюбились друг в друга. А нас с Анной, вторым ребенком Роулингзов, объединили жалобы на раздражающее поведение старших! Мы, все четверо, проводили время вместе – плавали по бухте, болтались туда-сюда в надувных лодках, а двое младших Роулингзов, Микайла и Эрик, играли вблизи пристани с Ханной и Томом.
