И вот я в столице Североамериканских Соединенных Штатов. Центр мне больше всего напомнил Европу – красивые неоклассические здания, а между ними огромный парк – Молл. Извозчик довез меня до Джорджтауна, старой части города, где жили, как Колин Макнил, так и этот загадочный мистер Манро. Я написал обоим пару слов, вложив рекомендательное письмо от родни в конверт для Колина.
Через полчаса ко мне в дверь постучали. На пороге стоял пожилой человек с типично шотландским лицом. Неужто это Колин? Но незнакомец сказал:
– Господин Мак-Нейл, позвольте представиться – Аластер Манро.
– Заходите, господин Манро, рад вас видеть. – И я достал разрубленную пополам монетку. Мой собеседник достал вторую ее половину. Убедившись, что они составляют одно целое, я передал ему конверт с толстой пачкой ассигнаций – САСШ были одной из немногих стран, в которых ассигнации стоят столько же, сколько и золото. Тот кивнул мне и передал мне тонкий конверт с какими-то бумагами, после чего еще раз поклонился и вышел.
И тут в дверь еще раз постучали. На пороге стоял мальчик в ливрее слуги.
– Господин Мак-Нейл, – сказал он, – мне поручили передать вам письмо.
В конверте был вложен лист бумаги, на котором было такие слова:
«Уважаемый кузен, завтра у меня как раз свободный день. Предлагаю вам встретиться в обед в ресторане вашей гостиницы. Я буду там ровно в полдень.
Ваш покорный слуга Колин Макнил».
5 ноября (24 октября) 1877 года. Джорджтаун, у Вашингтона, гостиница «Американ Ривер Инн» Колин Макнил, дворецкий
Я слишком давно был дворецким, чтобы не научиться разбираться в людях с первого взгляда. То, что человек, стоявший передо мной, был моим кузеном, мне было понятно сразу – очень уж он был похож на портреты моего деда в молодости. Да и жестикуляция его была наша, фамильная, такая же, как у деда.
– Здравствуйте, Колин, – сказал он по-гэльски. Я удостоверился, что и тембр его голоса был очень похож на голос деда Колина, если, конечно, учитывать разницу в их возрасте. Но вот на бизнесмена, как его рекомендовали мне мои родственники, он был совершенно не похож. Скорее он смахивал на находящегося в отпуске офицера, на мускулистой фигуре которого штатский костюм выглядел чужеродным предметом. Более того, доверенные люди Жозефа Стюарта – это всегда люди из его клана. А вот ни на одного из Стюартов мой кузен не был похож абсолютно.
Но то, что я увидел Аластера Манро, выходившего из гостиницы, где проживал мой кузен, недвусмысленно говорило о том, что Роберт здесь по личному поручению самого Жозефа. Иначе Манро прислал бы одного из своих людей. Интересно… Загадка на загадке.
И тут я вспомнил, что имя некого Роберта Мак-Нейла упоминалось в британской прессе в связи с таинственным исчезновением русской жены английского принца Альфреда. Исчезновение это, как писали газеты, было тайной операцией югоросского Кей Джи Би, вызволившей дочь русского императора из-под ареста в Британии. А что, если мой кузен и тот Роберт Мак-Нейл – это одно и то же лицо? Тогда его пребывание здесь – не более чем ширма?
Одно я знал точно – в номере этой гостиницы никаких разговоров вести не стоило. В «Американ Ривер Инн» в служебных коридорах слышны любые разговоры из номеров. И я по распоряжению сенатора не раз просил хозяина, Алана Кэмпбелла, проследить за посетителями того или иного постояльца. Каждый раз мне становился известен и пересказ всех их разговоров. Более того, и сам Аластер, и его сыновья неплохо понимают гэльский язык, будучи из того самого проклятого рода Кэмпбеллов – единственного горского рода, перешедшего на сторону англичан.
Поэтому нам надлежало продолжить наш разговор в другом месте. А в «Спейсайд Таверн» сверху были три отдельных кабинета, в которых подслушивание было практически невозможным. Да и его хозяева были, пусть и равнинные шотландцы, но шотландские патриоты, что, увы, большая редкость в САСШ.
Ведь в отличие от ирландцев, мы, шотландцы, стояли у истоков американской государственности, и пять президентов, включая самого Томаса Джефферсона, автора Декларации Независимости, по происхождению были шотландцами. Поэтому, даже более поздних шотландских эмигрантов – таких, как мой дед, например, американское общество принимало как своих – и они в большинстве своем оставались шотландцами лишь номинально. К счастью, мой дед Колин не позволил ни своим детям, ни внукам забыть о наших шотландских корнях.
По дороге в «Спейсайд Таверн» я расспрашивал кузена о фирме Стюарта. Как я и ожидал, Роберт знал о ней чуть ли не меньше, чем я. Мне стало ясно, что, как я и предполагал, его работа на Стюарта – не более чем прикрытие. И когда мы уже сидели в одном из кабинетов таверны с бутылкой виски двенадцатилетней выдержки, стоящей перед нами на столе, я вдруг сказал:
– Роберт, вы меня простите, но никакой вы не бизнесмен.
Тот странно посмотрел на меня и ответил:
– А если даже и так?
– Не бойтесь, кроме меня, никто об этом не узнает, – сказал я. – Но я бы хотел знать, что именно вы здесь делаете. Интересно, не связано ли ваше пребывание здесь с исчезновением русской принцессы из Эдинбурга и ее таинственным появлением в Константинополе?
– Колин, – покачал головой мой кузен Роберт, – ведь это не только моя тайна.
– Роберт, – сказал я, – я полагаю, что вы работаете на русских, точнее, на югороссов. Но наверняка вашей целью является свобода шотландского народа. Иначе я не могу объяснить интерес Жозефа Стюарта к вам. Более того, вы мой близкий родственник, а кровь, как известно, не вода. Поэтому расскажите мне, что именно вас интересует, и я постараюсь вам помочь.
– Но вы тогда можете потерять место у вашего сенатора, – заметил мой кузен.
– Могу, – вздохнул я. – Но мне это место, если сказать честно, уже порядком осточертело. Я хотел бы открыть небольшое дело, завести семью и жить не здесь, а в родной Шотландии, даже если я там никогда и не был. Или в Константинополе. Ведь иначе Хоар может сделать мою жизнь здесь весьма неуютной.
Роберт посмотрел на меня и медленно произнес:
– Колин, обещать я, понятно, ничего не могу. Но надеюсь, что в скором будущем подобная возможность может у вас появиться. По крайней мере, в Константинополе…
– Вот и хорошо, – сказал я. – Итак, Роберт, вас, вероятно, интересует судьба договора между Югороссией и САСШ. Спешу вас заверить, что договор ратифицирован, и ратификационная грамота завтра будет передана посланнику Российской империи в САСШ – ведь посольства Югороссии здесь еще не существует.
– Лучше поздно, чем никогда, – кивнул Роберт.
– Да, – сказал я, – только в ратифицированном тексте отсутствует один параграф – про Калифорнию. Не знаю, какими мотивами руководствовалось сенатское большинство – ведь рано или поздно любой договор и любой закон будут опубликованы. Но следующий том «Общих статутов» выйдет только в начале следующего года. А до того момента они почему-то решили, что русские об этом не узнают.
