Узница централа, или «Железная маска» по-советски
Владимирский централ Зои Федоровой. – В роли «…подсадной утки» – бывшая жена актера Бориса Чиркова. – Как чекисты поженили адмирала и актрису. – Номерные заключенные «Владимирки». – Лидия Русланова – сокамерница Зои Федоровой. – Михаил Ромм и Елена Кузьмина на службе МТБ. – «Совэкспортфильм»: от агента «Платона» до агента «Твена». – Владимир Вайншток – самый секретный режиссер советского кино. – Как Георгий Александров и Любовь Орлова помогали МТБ. – Зоя рвется на свободу
Зоя Федорова прибыла во Владимирскую тюрьму в январе 1948 года. А спустя полгода в централе поменялось руководство: новым начальником тюрьмы (а также всего 4-го отдела Тюремного управления МВД СССР) был назначен Михаил Журавлев. Чуть раньше я уже упоминал этого чекиста. Однако напомним его биографию еще раз. В органы НКВД он пришел в январе 1939 года, а до этого был 2-м секретарем Ленинского райкома Ленинградского горкома ВКП(б).
В конце января 1939 года его отправили в качестве наркома в Коми АССР. И именно Журавлев обратил там внимание на секретного агента Николая Кузнецова. Рассказал о нем Леониду Райхману, и тот перевел (поздней осенью 1939 года) Кузнецова (агентурное имя «Колонист») в Москву, чтобы тот работал по немецкой линии. Практически в это же время в Москву из Ленинграда вернулась и Зоя Федорова, чтобы тоже работать на том же направлении, но уже в столице. А в марте 1940 года в Москву перевели и Журавлева, назначив его начальником 5-го отделения 2-го отдела (секретно-политического) ГУГБ НКВД СССР. А это отделение отвечало за работу в среде творческой интеллигенции, к коей относилась и Зоя Федорова, да и Николай Кузнецов, который специально был внедрен в артистическую среду под видом инженера Шмидта. Таким образом, Журавлев мог курировать их обоих.
В феврале 1941 года Журавлев получил повышение – стал начальником УНКВД-УМВД по Московской области – то есть имел отношение к руководству агентурной сетью как в Москве, так и в области. А когда Зоя Федорова угодила во «Владимирку», Журавлев вскоре тоже оказался там в роли начальника централа. Конечно, можно записать все это в случайности, а можно и нет. Если исходить из последнего, то какие мысли приходят на этот счет?
Журавлев был начальником «Владимирки» больше года (до сентября 1949 года) и, вполне вероятно, помогал агенту «Зефиру» там «адаптироваться». Зорко следил за тем, чтобы она не наделала «глупостей» на почве возможной обиды на своих «хозяев», которые бросили ее на произвол судьбы. Впрочем, может быть, никто ее и не бросал, и агент «Зефир» и в тюрьме вела двойную жизнь, агентуря на МГБ? Таких случаев в истории спецслужб предостаточно: когда агента осуждают и отправляют в тюрьму, делая из него «наседку» (тайного осведомителя). Например, знаменитый агент ОГПУ Александр Якушев, выдававший себя перед белой эмиграцией за руководителя антисоветской организации-фальшивки под названием «Трест», якобы тоже затем был арестован своими коллегами-чекистами, чтобы вести агентурную работу уже в неволе. Однако эту версию опровергает актриса Татьяна Окуневская, которую арестовали вскоре после Федоровой – в ноябре 1948 года. И она сидела в той же камере на Лубянке, что и Зоя. Цитирую:
«…Путано, противно, плохо, сбивчиво, нудно рассказываю ей (сокамернице по имени Нэдин. – Ф. Р.) о себе, о своем деле.
– Вы уже вторая „звезда“ в этой камере, здесь сидела Зоя Федорова, и то, что вы рассказываете о себе, в моем мозгу не умещается! Ни в какой другой стране это невозможно! Невероятно вообще! Без всякой вины!..
– Как Зоя! Что она?!
– Я не успела ее узнать, она истерична, она была невменяема, не мылась, не умывалась, не снимала платок с головы, кричала, билась головой о стену, и ее скоро забрали. И еще в нашей камере сидела балерина Большого театра Нина Горская – полная противоположность Зое, она наседка.
– Что это?
– Это люди, которых подсаживают в камеры помочь создать дело: они входят в доверие, вызывают на откровенность и потом все доносят следователю. Горская нагла, спокойна, получала роскошные продуктовые передачи, которые разрешают только за услуги.
– Это же жена моего партнера по фильму „Пархоменко“, артиста Чиркова, он племянник Молотова и той самой Жемчужиной, которая сидит рядом в камере.
– От мужа она и получала эти роскошные передачи – такие передачи разрешаются только стукачам, этим воспитанным вашим строем взрослым павликам морозовым! Горская в нашей камере была на отдыхе: моим иностранкам дело создавать не надо было, и она наслаждалась тортами и беконами в ожидании новой жертвы…»
Заметим, что балерина миманса Большого театра Нина Горская была арестована за то же самое, за что пострадала и Зоя Федорова, – она была знакома с английским военно-морским атташе. Правда, романа между ними не возникло (Горская сначала была замужем за актером Борисом Чирковым, а затем жила с начальником Главного штаба военно-морских сил СССР Арсением Головко). Если она была «наседкой», то неизвестно, когда она ею стала – до попадания в неволю или после. Ведь, как мы помним, труппа Большого театра была достаточно сильно «унавожена» агентурой МГБ.
Кстати, после расставания с Горской Арсений Головко (самый молодой адмирал в истории Советского Союза – ему было всего 34 года, когда накануне войны его назначили командовать Северным флотом и он отвечал за охрану Северного морского пути, по которому к нам шла помощь союзников) женился на актрисе МХАТа Кире Ивановой (1919), ставшей отныне Головко. Причем есть версия, что эту свадьбу устроил лично. Сталин. Он высоко ценил адмирала и в 1946 году перевел его в Москву. Вождь знал, что во время войны у Головко умерла жена и что тот тяжело переживал ее смерть. И тогда Сталин решил подыскать своему любимчику новую супругу. А поскольку вождь был завсегдатаем МХАТа, он решил найти невесту среди тамошних актрис. И его выбор пал на Киру Иванову. Но была одна загвоздка: как познакомить этих людей? И тогда Сталин дал поручение провернуть эту операцию министру МГБ Виктору Абакумову и его агентам из театральной среды (из того же МХАТа). Видимо, у тех был богатый опыт по части подобного рода мероприятий (он таковым и останется, если иметь в виду такие подозрительные союзы, как Высоцкий – Влади или Каузов – Онассис). Абакумов вызвал к себе начальника 2-го управления (контрразведка) Евгения Питовранова, а уже тот дал задание своему заместителю Леониду Райхману – тому самому, который еще с 1938 года работал по творческой интеллигенции и имел в женах балерину Ольгу Лепешинскую. После чего начался сбор подробной информации о будущей адмиральше. А когда информация была собрана, начался главный этап операции – сводничество. О том, кто именно был в этом задействован, можно установить по воспоминаниям самой К. Головко:
«…В конце 1947 года режиссер Илья Фрэз приступил к съемкам „Первоклассницы“ по сценарию Агнии Барто, где мне была отведена роль мамы Маруси. Агния Барто приходилась родной тетей его жене. Меня очень увлекала эта компания. И еще до съемок мы сдружились. Они пригласили меня встречать Новый год (речь идет о 1948 годе. – Ф. Р.) на дачу к своему приятелю. Я по наивности не спросила его имени. Ну, к приятелю так к приятелю. Разве у кинорежиссеров бывают плохие приятели?
