Две известные женщины-чекистки, о которых я уже упоминал чуть раньше, тоже пострадали от репрессий. Имеются в виду Александра Андреева (Горбунова) и Марианна Герасимова. Первая в 1936–1938 годах трудилась в должности помощника особоуполномоченного НКВД СССР, но в июне 1938 года была уволена по болезни. А в декабре ее арестовали и приговорили к 15 годам лишения свободы и отправили в ГУЛАГ, где она и умерла в 1951 году в возрасте 63 лет.
Что касается Герасимовой, то она в конце тридцатых трудилась в Секретно-политическом отделе. В декабре 1939 года ее тоже арестовали, но дали всего лишь пять лет лагерей.
Вместо этих женщин в НКВД (в том числе и в СПО) пришли другие сотрудницы. Например, Суламифь Каганова (1905), она же Эмма Судоплатова – супруга знаменитого чекиста Павла Судоплатова. В органы ГПУ она пришла работать в 1923 году – служила в Одесском Губотделе ГПУ Украины на ниве секретно-политической работы с местной интеллигенцией. А когда начальника СПО ГПУ Украины Генриха Люшкова в 1931 году перевели в Москву и назначили помощником начальника СПО ОГПУ, то он вскоре вызвал к себе и супругов Судоплатовых. Эмма стала работать по «линии культурного и литературного фронтов» в СПО на Лубянке, а ее супруг трудился в Иностранном отделе (в 1936 году туда же переберется и Эмма).
Судя по всему, Эмма Судоплатова прекрасно знала агента «Зефир», так как была одним из руководителей агентурной сети в среде московской творческой богемы. После чисток 1937–1938 годов именно к таким людям, как Судоплатова, перешли бразды правления над агентами, работавшими на ниве «культурного фронта». Эмма работала в отделении, которое курировало Большой театр и Кировский театр оперы и балета в Ленинграде, а в Большом работал муж сестры Федоровой Марии – артист Синицын. А если брать шире – в этом театре чуть ли не половина работников была агентами НКВД, поскольку Большой театр был одной из главных культурных достопримечательностей СССР, которую любили посещать иностранцы. В свете этого на балерин ложилась особая миссия – расположить к себе иноземных гостей и вытягивать из них полезную для спецслужб (а значит, и для страны) информацию. Короче, в агентурной табели о рангах балерины стояли на первом месте. Далее шли актеры/актрисы кино и театра (в первом главным местом сосредоточения агентуры был «Мосфильм», во втором – МХАТ), писатели, музыканты, художники и т. д.
Между тем в 1936–1938 годах сменилось пять начальников СПО – 4-го отдела НКВД СССР. Были арестованы и расстреляны комиссар госбезопасности 1-го ранга Я. С. Агранов (начальник 4-го отдела ГУГБ, заместитель наркома НКВД), старший майор ГБ В. Е. Цесарский (начальник 4-го отдела ГУГБ в марте – мае 1938 года), майор ГБ А. С. Журбенко (начальник 4-го отдела ГУГБ в мае – сентябре 1938 г.), заместители начальника отдела старший майор (затем комиссар ГБ 3-го ранга) Б. Д. Берман, старший майор ГБ С. Г. Гендин, майор ГБ З. Н. Глебов-Юфа; застрелились комиссары ГБ 3-го ранга В. М. Курский (начальник 4-го отдела ГУГБ в ноябре 1936 – апреле 1937 года), М. И. Литвин (начальник 4-го отдела ГУГБ в мае 1937 – январе 1938 года), заместитель начальника отдела В. А. Каруцкий; погибло большинство других руководящих работников СО-СПО двадцатых – тридцатых годов.
Короче, уничтожались если не все, то многие представители старой чекистской гвардии, настоящие асы своего дела, вроде Артура Артузова, Мартина Лациса или Якова Агранова. Естественно, никакими шпионами они не были, как их представляли на суде, – просто они должны были навеки замолчать и унести с собой в могилу те тайны, которые не должны были стать достоянием тех, кто шел им на смену. И многие из этих тайн канули вместе с ними.
Не стал исключением и старый чекист Ян Карлович, у которого была на связи агент «Зефир». В один из дней он просто пропал из поля ее зрения, не явившись на очередную конспиративную встречу. Вместо него пришел новый куратор – Сергей Ильич, который по внешнему виду был даже моложе «Зефира». На вопрос, куда подевался ее прежний куратор, Сергей Ильич ответил коротко: «Не надо задавать лишних вопросов». Из чего Зоя поняла, что старого чекиста поглотил молох репрессий. Тем более что он был латыш, да еще из категории старых большевиков, а с такими тогда особо не церемонились. Сталин весьма прагматично и безжалостно менял старую элиту, выпестованную Лениным, на новую – собственную. На прежнюю он не мог положиться с такой же уверенностью, как на новую, перед которой стояли иные цели. Впереди страну ждали серьезные испытания очередной мировой войной, и вождю нужна была элита с новым ощущением времени. Идея мировой революции себя не оправдала, поэтому новая элита должна была быть «заточена» под идею построения социализма в одной конкретной стране – СССР. Для этого Сталин стал активно раскручивать идеологию державостроительства, а прежняя элита, коминтерновская, состоящая в основном из евреев, ему в этом мешала. Отправить ее в отставку было опасно – она в любом случае затаила бы злобу, спрятала бы камень за пазухой. Поэтому Сталин, как жестокий прагматик, избрал самый радикальный способ – пустил старую элиту под нож. И чекисты (а среди них большинство составляли именно евреи) должны были пострадать в первую очередь.
Среди агентуры таких широкомасштабных чисток не было, хотя кое-кто, конечно, не мог не пострадать. Но таких агентов, как «Зефир», это не касалось – подобные кадры были наперечет (тем более что Зоя была чистокровная русская). Как уже говорилось, главный удар в те годы приняли на себя чекисты и агенты еврейского происхождения, коих пострадали тысячи. Фактически это была широкомасштабная зачистка НКВД от сотрудников-евреев, которые доминировали в нем с самого момента создания ВЧК – с конца 1917 года. Напомним: доля евреев в НКВД снизилась с 38,54 % до 21,33 %, а на 1 июля 1939 года и вовсе до мизерных 3,92 %. Вот и среди репрессированных начальников СПО было много евреев: Я. Агранов, В. Цесарский, Б. Берман, С. Гендин, М. Литвин, В. Каруцкий.
В качестве примера приведем судьбу секретного агента ГПУ еврейского происхождения Вольфа Эрлиха. Того самого, который был близким другом поэта Сергея Есенина и, по одной из версий, участвовал в его устранении троцкистами. Так вот, по сведениям литературоведа В. Кузнецова, Эрлих стал сотрудничать с ГПУ в 18-летнем возрасте – в 1920 году, когда проходил курс всеобуча в 1-м пехотном Казанском территориальном полку. А год спустя он поступил на литературно-художественное отделение факультета общественных наук Петроградского университета, откуда был отчислен два года спустя. Но без работы не остался. В 1925 году он занимал «чекистскую» должность ответственного дежурного Первого дома Ленинградского Совета.
Кстати, Эрлих имел отношение и к кинематографу. В 1935 году он помогал братьям Васильевым писать сценарий фильма «Волочаевские дни», который вышел на «Ленфильме» в январе 1938 года. Но на момент премьеры Эрлиха уже не было в живых. 19 июля 1937 года он был арестован в Армении, во время своей очередной поездки, которую предпринял с целью написать сценарий об армянских репатриантах. Комиссией НКВД и прокуратуры СССР 19 ноября 1937 года по ст. 58-1а-7-10-11 УК рСфсР Эрлих был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение 24 ноября 1937 года. А спустя 19 лет Военная коллегия Верховного суда СССР его реабилитировала «в связи с отсутствием в его действиях состава преступления».
