– В вашем случае Федорова снабжала вас какой-либо серьезной информацией?
– От нее мы узнали об испытаниях нового самолета русских, который должны были запустить в серийной производство перед самой войной.
– Откуда она получила эту информацию?
– От своего гражданского мужа-летчика. Он, кстати, был Героем Советского Союза. Но я не знаю, что с ним стало потом.
– Он погиб во время войны, и на сегодняшний день Федорова свободна и крутит любовь с моим соотечественником.
– Как я поняла, это вас заботит?
– Еще бы, ведь этот человек – помощник военно-морского атташе. В вашем случае нечто подобное было?
– Увы, было. Наш военно-морской атташе Норберт фон Баумбах якшался с московскими проститутками, среди которых наверняка были агенты русских.
– Он жил в Москве без жены?
– Ему выделили особняк на улице Воровского, где он обитал с горничной – миловидной русской немкой лет тридцати. Но периодически встречался и с проститутками, от которых собирал нужную информацию. Мой муж подозревал, что не только Баумбах использует их, но и они его тоже.
– А большой был штат у вашего военного атташата?
– Около двадцати человек. Возглавлял его генерал-майор Эрих Кестринг. Шпионажем занимались практически все.
А нашим резидентом был глава консульского отдела Генхард фон Вальтер. У него была любовница, которая работала техническим сотрудником аппарата военного атташе. Женщина очень энергичная, которая вместе с ним и заправляла всей резидентурой.
– А ваш супруг где работал?
– В том же консульском отделе. Но он погиб и вряд ли сможет вам чем-либо помочь.
– Значит, сами вы не прочь сотрудничать с нами?
– А чем по-вашему я сейчас занимаюсь?
– Я имею в виду долговременное сотрудничество. И уполномочен предложить вам место консультанта в нашем русском отделе.
– Какое мне положат жалованье?
– Сразу видно, что вы женщина практичная, – улыбнулся Беннет. – Можете не беспокоится, мы вас не обидим. Естественно, если вы поможете нам раскусить этих чертовых русских. И в особенности вашу московскую подругу – Зою Федорову.
Прежде чем ответить, Магда вдавила в пепельницу второй окурок, после чего произнесла:
– Учитывая мои личные счеты с русскими, можете считать, что я уже начала работать на ваше учреждение.
* * *
Итак, отношения между Зоей и Джексоном развивались стремительно. В феврале они познакомились, а уже в апреле он признался ей в любви (в книге он сделал это в машине, когда они возвращались с обувной фабрики, где Зоя выступала перед рабочими). Точно так же, кстати, развивался и роман между Лапшиным и Бюкар – от первой встречи до слов «я люблю тебя», сказанных Лапшиным, прошло меньше трех месяцев. Кто-то скажет: в жизни всякое бывает. Конечно, бывает. Но Бюкар в итоге перешла на сторону МГБ и помогла ему весьма ценной информацией о тайной деятельности американского посольства в Москве. Почему бы не предположить, что нечто подобное планировалось и в отношении Тейта? Но эта «рыбка» сорвалась с крючка.
Согласно официальной версии, советские власти решили выслать Джексона из страны, чтобы прекратить его отношения с Зоей Федоровой (получается, плохо конспирировались?). Одна из последних их встреч произошла в победный день 9 мая, причем именно в ту ночь, оставив американца у себя дома,
Зоя зачала ребенка. А в конце мая произошло событие, которое стало для них громом среди ясного неба. Во всяком случае, так об этом написано в «Дочери адмирала». Читаем:
«…Прошло две недели. Однажды, заехав к Зое, чтобы вместе пообедать, Джек застал ее в слезах.
– Что случилось?
– Я уезжаю.
– Куда? Когда?
– Завтра. Мне сказали, что мне надо ехать на гастроли по черноморским городам. Выступать в госпиталях. Перед солдатами.
– Надолго?
– Не знаю. На три недели. Может, на месяц.
Джек приподнял ее мокрое от слез лицо и поцеловал.
– Я буду ужасно скучать, но ведь не навсегда же мы расстаемся.
Она взяла протянутый им платок.
– Мне эти дни покажутся вечностью.
– Нет, – сказал Джек. – Ты актриса, ты склонна все драматизировать. Ты будешь там так занята, что время пролетит незаметно.
Он не знал, что еще сказать ей в утешение. Что касается его самого, то он понимал, что говорит неправду. Мысль о расставании с Зоей причиняла боль, и чувство это было для него новым. Это озадачило: вся его жизнь состояла из одних расставаний – с женами, с детьми, с друзьями, с теми местами, которые он считал своим домом, – но никогда еще он не испытывал при этом боли.
– Я уже скучаю по тебе, – сказала Зоя.
– А я буду скучать до той минуты, пока ты не вернешься ко мне. – Джек снова поцеловал ее, заставив себя улыбнуться.
На следующее утро он проснулся в шесть и стал поспешно одеваться в темноте. В 7:30 за ней придет машина, вряд ли ему следует присутствовать при этом. Он изо всех сил старался не шуметь, и все же она пошевелилась во сне.
Одевшись, он наклонился к ней и поцеловал.
– Моя жена, – прошептал он.
У него дома все еще спали. Джек сел в гостиной на стул у рояля и стал смотреть, как над Красной площадью встает солнце. В это утро открывавшийся перед ним вид не тронул его. И хотя наконец пришла весна, город казался серым и холодным. Выкурив очередную сигарету, он посмотрел на часы. 7:35. Значит, она уже уехала. Москва вновь стала для него чужой.
Он услышал, как в спальне насвистывает что-то, одеваясь, один из его соседей. И тут же раздался резкий стук в дверь.
Джек бросился открывать. Почему-то он был уверен, это Зоя. Что-то произошло, и она не поехала на гастроли. Пришла сообщить ему эту новость. Но на пороге стоял сотрудник американского посольства.
– Капитан Джексон Р. Тейт? – мрачно спросил он.
Джек кивнул. Американец протянул ему конверт.
– Что это? – спросил Джек.
– Приказ о высылке вас из страны. Советское правительство объявило вас персоной нон грата. Вам следует покинуть Советский Союз в течение сорока восьми часов.
– Что? – Джек не поверил своим ушам. – В чем я провинился?
Американец покачал головой.
– Я не знаю, да и они не объясняли. Но приказ есть приказ.
– Ничего не понимаю.
– Мы тоже, но ничего не поделаешь. Я бы советовал вам сегодня же завершить все ваши дела. Морское ведомство уже уведомлено, вопрос о вашем новом назначении решается. Завтра утром вы получите предписание на этот счет.
Кивнув на прощание, сотрудник посольства удалился. Джек прошел в свою комнату и, ошеломленный, опустился на кровать. Он распечатал конверт и прочел вложенную в него бумагу. Ничего более того, что ему уже сообщил сотрудник посольства, она ему не сказала.
