Деннел покачал головой:
— Сомневаюсь. Во-первых, я слышал вот что: если хочешь добиться успеха в обучении тери, начинать надо в раннем возрасте. А во-вторых, надо, чтобы тебе повезло и твой тери оказался способным. Видишь ли, все тери сильно отличаются по уровню интеллекта.
— Понятно, — разочарованно протянула девушка. — А я обрадовалась… думала, наконец у меня появится друг, с которым я смогу говорить.
— Адриэль, тери не умеют думать! При самом лучшем раскладе они просто подражают звукам человеческой речи. И потом, я вовсе не уверен, что ты захочешь, чтобы он говорил. Некоторым удается так хорошо воспроизводить звуки, что даже кажется, будто у них есть разум.
— Да, — нехотя согласилась Адриэль, — это немного пугает.
Тери мог бы в одно мгновение разрушить ложные представления Деннела, так как он был именно «говорящим» и не сомневался в том, что обладает мышлением. Однако он сдержался. Если людям отвратительна сама мысль о говорящем тери, что они скажут, если узнают, что существо, которое они считают бессловесным животным, слушает их разговор и понимает каждое слово? Пока они ему нужны — особенно сейчас. Сейчас он ранен, одинок и беспомощен. Нельзя рисковать и наживать себе врагов в их лице. Поэтому тери продолжал молчать.
— Кстати, — сказала Адриэль, — что означает само слово «тери»?
Деннел пожал плечами:
— Понятия не имею. Насколько мне известно, так их называли всегда. Возможно, название берет начало со времен Страшной Болезни.
Потом Деннел извинился и направился к голове колонны. Получше разглядев идущих вокруг людей, обладающих пси-талантом, тери начал понимать, в каком трудном положении находится Адриэль. Ее спутники обменивались взглядами, иногда кто-то улыбался, кто-то вдруг начинал смеяться, однако речь использовалась лишь при общении с вьючными животными; их понукали, чтобы лошади двигались вперед.
Да, Адриэль действительно было здесь очень одиноко!
Когда на землю пали сумерки, караван остановился. Тери наконец сняли с носилок и позволили пройти несколько трудных шагов. Вначале онемевшие суставы причиняли ему сильную боль, но постепенно мышцы растянулись. Он начал медленно кружить по лагерю. Хорошо снова быть на ногах, иметь возможность передвигаться самостоятельно! Настроение у него улучшилось, но не слишком.
Остановившись, он заметил, что только две самые глубокие раны вновь кровоточат, да и то чуть-чуть. Адриэль прекрасно прочистила и перевязала его раны; дело довершила его животная жизненная сила.
Вскоре появилась и сама Адриэль; она несла в руках две миски. При виде ее улыбки у него потеплело на сердце.
— Проголодался? — спросила она, когда он с трудом приковылял к ней.
Целый день она лишь понемногу поила его молоком, а теперь во второй миске принесла ему немного сырого мяса. На сей раз он ел медленно, наслаждаясь вкусом еды. Адриэль угостила его мясом проворного жвачного животного, которого называли «ма». Поймать ма считалось делом непростым; тери понял, что среди пси-талантов наверняка немало хороших охотников.
Пока он ел, Адриэль что-то ласково приговаривала, осматривая его повязки.
— Похоже, ты быстро поправляешься. Совсем скоро ты снова станешь таким же, как раньше. — Вдруг она посерьезнела. — И тогда, наверное, убежишь обратно в лес. Но знаешь, тебе вовсе не обязательно уходить. Мы будем хорошо с тобой обращаться — правда-правда! У тебя будет еда, кров и друг — я.
Тери задумался над ее словами.
Позже, сытый, заново перебинтованный, он вслед за Адриэль направился в то место, где беглецы готовили еду. Однако он остался на почтительном расстоянии от всех, довольствуясь крохами, которыми угощали его пси-таланты. Он едва ли не с радостью изображал из себя бессловесное животное.
При виде того, как едят носители Дара, он испытал чувство, схожее с благоговением: женщины быстро раздавали миски с едой, они скользили по столу во всех направлениях; в протянутые руки подавались лепешки, напитки разливались в кубки, еда накладывалась на тарелки, и каждый получал ровно столько, сколько хотел. И все без единого слова. Тишину иногда нарушали только тоненький голосок Адриэль да чья-нибудь отрыжка.
Когда все насытились, столы свернули, посуду помыли и убрали, вся группа собралась вокруг самого большого костра. Казалось, они устроили нечто вроде совещания. Адриэль нерешительно попятилась: видимо, она не знала, что ей делать. Высокий мужчина улыбнулся, когда она опустилась на колени рядом с ним. Тери по-прежнему держался поодаль, но в пределах видимости; он наблюдал и внимательно слушал.
— Мы только что обсуждали, что нам делать, — объяснил Адриэль отец. — Похоже, нам придется скитаться по лесу долгие годы. — Внезапно он бросил неприязненный взгляд на Деннела, чье лицо высветилось в отблесках пламени на другой стороне.
В глазах Комака тери почти прочитал вызов, направленный молодому человеку.
— Я же просил общаться словами, когда присутствует моя дочь! Если не из снисхождения к ней, то, по крайней мере, из вежливости!
Деннел нехотя заговорил:
— Комак, ты не принимаешь во внимание мои соображения. Мы можем стать очень полезными для Китру — и даже для самого Верховного правителя Мекка. Только представь, какое сообщество разумных людей мы сумеем организовать для него! Благодаря нам он сможет в любое время знать, что происходит в самом отдаленном уголке его владений!
— Шпионить для Верховного правителя? — воскликнул кто-то. — Никогда!
— Послушайте! — вскричал Деннел. — Я показываю вам путь к спасению! Да и Мекк получит определенную выгоду от нашего сотрудничества!
— Ты бредишь, — заявил Комак. — Сейчас к Мекку практически невозможно подступиться. Он стал религиозным фанатиком. Попы напитали его ненавистью ко всему, что не является носителем Истинной Формы! А теперь в список врагов, нечестивых, включили и нас. Нет, боюсь, Мекк для нас недосягаем.
— А Китру? — не сдавался Деннел. — Благодаря нам он превратится в могущественного правителя!
Комак покачал головой:
— Китру боится Мекка и не посмеет ослушаться его приказов. Уж я-то хорошо его знаю, так как много лет был его советником. Китру жестокий, продажный и жадный человек, охочий до власти. Но стоит упомянуть Мекка, Китру поджимает хвост. Он не посмеет перечить новому Указу об истреблении. И даже наоборот. Он не задумываясь ужесточит указ. Он такой же фанатик, как Мекк, но захочет произвести выгодное впечатление на Верховного.
— Но мы ведь можем ему пригодиться! Мы можем стать полезными! — не сдавался Деннел.
— Ты хотел сказать «нас можно использовать»!
— Нет. Мы — люди! Граждане! С нами нельзя обращаться как с тери! Должен же быть какой-то выход!
Человек является тем, кем хочет быть, — отрезал Комак, явно показывая, что разговор окончен. — В данный момент мы бежим, спасая свою жизнь, однако твое предложение кажется мне наихудшим выходом из положения. Неужели мы должны стать рабами? Орудиями тирана? По-моему, нет. Даже если он согласится на некоторое время сохранить нам жизнь. Сейчас мы можем только бежать, но Рэб обещал, что однажды мы вернемся, и вернемся на собственных условиях?
