Диармайд вопросительно склонил голову набок, словно обдумывая некое занятное предложение, а потом спросил – так тихо, что с трудом можно было его расслышать:
– И ты действительно сделал бы это?
– Да, – ответил Айлерон, и в голосе его не было ни малейшего колебания.
– Правда? – снова спросил Диармайд.
– Мне стоило лишь поднять руку. И я это сделаю, если ты меня вынудишь. Поверь.
Диармайд кивнул, грустно вздохнул и негромко окликнул:
– Колл!
– Да, мой принц? – Голос великана донесся откуда-то сверху, с галереи для музыкантов.
Диармайд поднял голову; лицо его казалось совершенно бесстрастным.
– Ну и что? – спросил он Колла.
– Он сказал правду, господин мой, – гневно пробасил великан, подойдя к перилам. – Здесь действительно было семь человек. Ты только слово скажи – я их всех прямо здесь и положу!
Диармайд улыбнулся.
– Ну, теперь я спокоен. – Затем он снова повернулся к Айлерону и пристально посмотрел на него.
Больше всего Айлерон напоминал сейчас взведенный курок. И это он первым прервал молчание, которое воцарилось в зале.
– Я посылал шестерых, – сказал он. – Кто же седьмой?
Все еще только пытались понять, что же все-таки здесь происходит, когда этот седьмой спрыгнул с галереи вниз.
Прыгать ему пришлось с большой высоты, но этот человек, с головы до ног одетый в черное, был, видно, очень ловок и, приземлившись, быстро перекатился через голову и сразу вскочил на ноги – в пяти шагах от Диармайда, готовый метнуть в него кинжал.
И только Айлерон сумел вовремя оценить обстановку. Обладая мгновенной реакцией великолепного бойца, он схватил первое, что попало ему под руку, и запустил этим предметом в убийцу. Тот пошатнулся, и брошенный им кинжал пролетел чуть левее. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы не вонзиться в то сердце, для которого был предназначен.
Диармайд, однако, и шагу не сделал в сторону, чтобы уклониться от кинжала убийцы, так и стоял, чуть покачиваясь и со странной полуулыбкой на лице, а из его левого плеча торчал глубоко вошедший в плоть кинжал. Ким заметила, как он едва слышно прошептал что-то себе под нос, а потом в зале началось нечто невообразимое – все закричали, повыхватывали клинки, а Кередур из Северной твердыни уже занес над головой убийцы свой меч.
– Уберите мечи! – неожиданно резким тоном приказал Диармайд. – Слышите?
Кередур медленно опустил меч. В наступившей тишине слышался лишь грохот того самого предмета, который Айлерон метнул в убийцу. Предмет этот странным образом катился по роскошному паркету, описывая все более сужавшиеся круги, пока не остановился.
И тут все увидели, что это Дубовая Корона Бреннина.
Диармайд с каким-то пугающим весельем в глазах наклонился и поднял корону. А потом, гулко ступая в тишине, спокойно подошел к длинному столу в центре зала и, положив корону на стол, правой, здоровой, рукой вытащил пробку из графина и нарочито неторопливым жестом налил себе вина. Затем с бокалом в руке он вернулся на прежнее место и повернулся лицом к присутствующим.
– Итак, я имею удовольствие предложить вам тост, – молвил Диармайд дан Айлиль, наследный принц Бреннина. Его сочные губы улыбались. Из раненой руки на пол капала кровь. – Предлагаю всем со мною вместе выпить за Темную Розу Катала!
И он, явно превозмогая боль, шагнул к убийце и левой, раненой, рукой снял с него шапку. А потом вытащил шпильки, которыми были подколоты роскошные волосы Шарры, и они темным водопадом устремились вниз.
Убийство Деворша было двойной ошибкой. Во-первых, ее отец получил дополнительный рычаг давления на нее, стремясь во что бы то ни стало выдать ее замуж за кого-нибудь из знатных людей королевства. Точнее, за одного из их отпрысков. И этим рычагом он уже вовсю начал пользоваться.
Во-вторых, она велела убить совсем не того, кого следовало.
К тому моменту, как над Рангат взвилась та страшная огненная рука – ее было видно даже в Катале, хотя саму гору отсюда увидеть было невозможно, – в душе Шарры скопилось уже столько гневной ярости, что ярость эта превратилась в нечто совсем иное, возможно, даже более опасное, ибо теперь Шарра спрятала все свои бурные чувства в ножны искусно разыгрываемой покорности.
И утром легко согласилась прогуляться с Эвьеном из Лагоса по садам, а после полудня запросто приняла еще двоих «женихов»; она теперь вообще на все соглашалась.
Но когда в ту ночь неожиданно взошла луна, оказавшаяся красной как кровь, Шарра закрутила волосы высоко на макушке в тугой пучок – о, она очень, очень хорошо знала своего отца! – и в странно подсвеченной красным темноте присоединилась к посланникам, спешно отправленным Шалхассаном в Парас Дервал.
Это оказалось совсем нетрудно. Даже слишком легко, думала она, когда они уже ехали верхом по дороге, ведущей в Кайнан. Уж чего-чего, а дисциплины в войсках Страны Садов всегда не хватало. Ну что ж, в данный момент это оказалось ей только на руку, как и страшные языки пламени над горой, как и эта пугающе красная луна.
Ибо, что бы ни означали эти ужасные знамения, какой бы хаос ни грозил им в недалеком будущем, у Шарры имелись свои собственные проблемы, и свою собственную жертву она намерена была настигнуть в первую очередь, а сокол, как известно, птица ловчая.
В Кайнане творилось нечто невообразимое. Когда они наконец поймали совершенно ошалевшего начальника порта, он с помощью сигнального фонаря обменялся несколькими зашифрованными фразами с сигнальщиками в крепости Сереш по ту сторону дельты и, получив ответ, лично перевез туда послов – вместе с лошадьми и всем прочим – на огромной речной барже. Судя по фамильярности приветствий, которыми их встретили на том берегу Сэрен, Шарре стало ясно, что слухи о весьма сомнительной преданности этих крепостей Шалхассану были вполне правдивы. Еще более ясно стало ей, как в Катал попадали послания одного северного принца.
По дороге в Кайнан они все время слышали отдаленное ворчание грома, но здесь, в Сереше, куда они добрались уже поздней ночью, почти перед рассветом, стояла полная тишина, и странная красная луна висела низко над морем, то и дело скрываясь за небольшими облачками. Отовсюду слышались негромкие пересуды о грядущей войне и бесконечные разговоры о том, что теперь засуха, так измучившая страну, возможно наконец кончится, ибо уже начинал накрапывать дождь.
Эмиссары Шалхассана с облегчением приняли приглашение командующего гарнизоном Сереша остаться и переночевать у него. Собственно, от ночи уже почти ничего не осталось. По дороге командующий рассказал им, что герцог Сереша отбыл в Парас Дервал, поскольку – прибывшие только сейчас узнали об этом, – утром скончался король Айлиль. Сообщение об этом пришло уже на закате. Завтра состоятся похороны, а затем – коронация нового короля.
Кто же им станет? Ну конечно, принц Диармайд! Ведь это он законный наследник. Нрав у него немного диковат, признался командир гарнизона, но в общем принц весьма галантен, умен и хорош собой. Командующий готов был спорить, что в Катале не найдется никого, кто мог бы сравниться с младшим сыном Айлиля! А у Шалхассана даже и сына нет, всего лишь дочь. Ну не позор ли?
