– Хорошо, господин мой. Когда пришло донесение, что катальская армия движется на запад, я, согласно твоему приказу, послал тебе весть из Южной твердыни, а сам, также согласно твоему приказу, отправился на запад, в Сереш, и вчера вечером переправился в Кайнан. И там ждал, пока не прибудут воины Катала, среди которых я и обнаружил принцессу. Я слышал, как она подкупила лодочника, чтобы тот перевез ее ночью на другой берег, и сделал то же самое.
– Зря потратил мои деньги, – заметил принц. На площади стояла абсолютная тишина. – Продолжай.
Аверрен откашлялся.
– Я хотел определить, с какой они скоростью движутся, господин мой. Э-э-э… в Сереше я без труда снова сел ей на хвост. А вот сегодня утром я ее чуть не упустил, но э-э-э… следуя твоему предположению, господин мой принц, я направился… э-э-э… В общем, там я и нашел ее – в форме воина серешского гарнизона. Она поджидала катальцев вместе с другими стражниками. Я переговорил с герцогом Ниавином, а несколько позднее – с тремя остальными стражниками, ну а потом мы весь день просто ехали вместе с нею впереди остального войска, господин мой. Как и было приказано.
Тишина буквально взорвалась криками. Выкрикивали одно лишь имя, все громче и громче, и в конце концов стало казаться, что звуки эти способны прорваться даже сквозь небесный свод, проникнуть даже в глубь земли, чтобы слышали Мёрнир и Дана, чтобы они знали, как бреннинцы любят своего блестящего смеющегося принца Диармайда.
Шалхассан сердито подсчитывал в уме свои сегодняшние победы и поражения; да, день пошел прахом; лишь за одну-единственную крошечную зацепку еще можно было ухватиться для самооправдания: они в Бреннине все знали с самого начала. Впрочем, и это тоже было очень плохо, зато хотя бы понятно. И все-таки лучше для него, Шалхассана, что они все сделали именно так, а не посадили его в лужу через два часа после прибытия и без всякого предупреждения. Интересно, как бы он тогда выглядел?
Потом он все-таки решился взглянуть на Айлерона – в уме еще прибавив, и немало, к заслугам Диармайда, обретенным им за один только этот день, – и тут же понял, что его единственная и только что обретенная надежда тоже превращается в прах. По выражению лица Верховного короля Бреннина было совершенно ясно: Айлерон НИЧЕГО ЭТОГО ЗАРАНЕЕ НЕ ЗНАЛ.
Диармайд посмотрел на Шарру исключительно ласково.
– Я же сказал тебе, что этот плащ – подарок, а не проигранное пари.
Она спросила запальчиво:
– Почему ты так поступил? Зачем притворялся, что ничего не знаешь?
И, внезапно расхохотавшись, Диармайд очень похоже передразнил брата:
– Ну да, «непристойная затея»! – Потом, все еще смеясь, он повернулся и увидел перед собой чрезвычайно мрачное лицо Верховного короля, казалось, вполне готового убить этого шутника. Пожалуй, такого он не ожидал. Смех медленно погас в его глазах. Наконец-то он больше не смеется, ворчливо думал Шалхассан, понимая, что ему самому погасить это веселье так и не удалось.
– Значит, ты с самого начала все знал, – сказал Айлерон. И это был отнюдь не вопрос.
– Да, – просто ответил Диармайд. – Просто мы с тобой все делаем по-разному. У тебя, например, есть твои карты и схемы, а у меня…
– Однако же ты ничего мне не сказал. Почему?
Диармайд широко раскрыл глаза: в них был вопрос, а еще – если знать, что именно там искать, – в глубине их таилась еще и с трудом сдерживаемая страсть. Из всех присутствующих в данный момент на площади только Кевину Лэйну, наблюдавшему за происходящим издали, довелось некогда увидеть этот взгляд Диармайда. Голос принца звучал ровно, хотя и очень тихо, когда он проговорил:
– А как бы иначе ты смог бы проверить свои собственные расчеты? Ну а я рассчитывал на тебя, брат. И вместе мы добились успеха – двойного!
Последовало затяжное молчание. Чересчур затяжное, ибо глаза Айлерона – красивые глаза, с тяжелыми веками и густыми ресницами – неотрывно смотрели на Диармайда. Прошла минута. Другая. Подул холодный, очень холодный ветер.
– Отлично соткано, Диар, – сказал вдруг Айлерон. А потом удивил и себя, и брата необычайно теплой улыбкой.
И все наконец двинулись во дворец. «Двойной успех!» – растерянно думал Шалхассан. Один все время знал, а второй успел подготовиться всего за два часа! Что же за люди, эти сыновья Айлиля?
– Скажи спасибо, – услышал он рядом с собой чей-то голос, – что они на нашей стороне.
Он повернулся, и ему тут же подмигнул своим золотистым глазом светлый альв На-Брендель. А потом он заметил, как усмехнулся и Брок, тот гном, которого представил ему Диармайд. И, не успев сообразить, как ему следует вести себя в подобных обстоятельствах, Шалхассан вдруг тоже улыбнулся им в ответ.
Пол очень надеялся сразу перехватить Верховную жрицу, но она была впереди, во главе процессии, и как только прошла в огромные дворцовые ворота, свернула налево и скрылась в толпе. А потом, когда ему наконец удалось выбраться из толчеи и устремиться за ней следом, к нему подошел Кевин. Пришлось остановиться.
– Он был великолепен, верно? – Кевин сиял.
– Диармайд? Да, хорош. – Пол привстал на цыпочки, пытаясь высмотреть поверх людского водоворота рыжую голову Джаэлль. Уже готовился пир; слуги и придворные носились туда-сюда по вестибюлю, налетая друг на друга. Промелькнул Горлис, тут же взявший под свое крыло высоких гостей из Катала, среди которых теперь – совершенно неожиданно! – оказалась и принцесса Шарра.
– Ты же меня не слушаешь! – заметил Кевин.
– Ах да! Так что ты сказал? – Пол вздохнул. – Извини. Попробуй рассказать мне все еще раз с самого начала. – Он попытался улыбнуться.
Кевин изучающе посмотрел на него:
– С тобой все в порядке? Может, вчерашняя ночка сказывается?
– Да нет, все хорошо… Я потом довольно много гулял. Так что ты говорил?
И снова Кевин заколебался; вид у него был несколько уязвленный, обиженный.
– Я всего лишь хотел сообщить тебе, что Диармайд со своим отрядом через час отправляется за этим шаманом к дальри. Дэйв едет с ним, я тоже. Хочешь поехать?
Ну как ему объяснить, что поехать ему очень хочется? Поехать и получить удовольствие. И пусть грядет война, но сейчас все равно так приятно было бы проехаться в веселой компании вместе с принцем и Кевином, которые в том, что касается умения развеселить, друг друга стоят… Как все это объяснить, даже если б у него было на это время?..
– Не могу, Кев. Мне очень многое нужно успеть здесь сделать.
– Хм… Ладно, хорошо. Я чем-нибудь могу помочь?
– Пока, к сожалению, ничем. Может быть, позже.
– Отлично. – Кевин старался сделать вид, что ему все равно. – Мы дня через три-четыре уже вернемся.
Пол увидел, как за воротами промелькнула рыжая грива Джаэлль.
– Вот и хорошо, – сказал он своему самому близкому другу. – Будь осторожен. – Нужно было бы еще что-то сказать, но не мог же он, Пол, быть всем на свете – и человеком, и богом? Он не был даже как следует уверен в том, что именно теперь собой представляет.
