В какой бы город мы ни приезжали, всюду видели на афишах Анны Герман надпись: «Все билеты проданы». Попасть не её концерт тогда было чудом для зрителя! А что творилось в зале! Каждая песня программы звучала как финальная – такой был взрыв оваций и эмоций. Зрители плакали, рукоплескали, кричали «браво», кидали на сцену цветы, игрушки… Сейчас у меня ощущение, как будто я играл концерты с Майклом Джексоном – такой был громадный успех! Никогда и нигде в жизни я не слышал таких оваций и не видел такой эмоциональной и сердечной публики!
После концертов нас, как правило, приглашали на банкеты. В лучших ресторанах для нас накрывали прекрасные столы, которые ломились от вкусной еды и алкоголя! Анна в рестораны не приходила, просила приносить ей обед или ужин в номер. В ресторане ей не давали спокойно поесть, вокруг неё всегда было много людей – кто с просьбой об автографе, кто просто с комплиментом…
Она была очень скромной, не любила шумихи вокруг себя, не создавала вокруг себя ореола «звёздности». На концертную площадку приезжала на черной «Волге», репетировала и закрывалась в гримёрке до концерта. Нас тогда сопровождали три женщины – одна из нашего польского «Пагарта» и две из «Госконцерта». Они помогали Анне переносить вещи, везде её сопровождали. А мы на специальном автобусе перевозили свои инструменты и аппаратуру.
С Анной у меня связаны самые теплые воспоминания. Никогда не забуду, как в одной из первых встреч она сказала мне: «Адам, называй меня на „ты“!». Для меня это было неожиданностью и большой честью: Анна была звездой, я был намного моложе неё. Но в общении с ней эти рамки стирались…
Афиша концертов в Самарканде, 10 апреля 1979 года. Фото Адама Левандовского
Борис Фрумкин, музыкант, пианист, работал в ансамбле «Мелодия» (Москва) «Она пела, как птица»
С Анной Герман мне посчастливилось общаться в основном на студии «Мелодия». Наш ансамбль «Мелодия» аккомпанировал ей на нескольких записях, среди которых наиболее остро в памяти запечатлелась «Надежда». Записывали в дневное время, солнечные лучи проникали через огромные окна в студию, настроение было приподнятым. Солнечность и свет того дня отразились и в самой записи. Казалось бы, несложная песня – в устах Анны она прозвучала особенно. Александра Пахмутова, присутствовавшая на записи, была удивлена, что Анна с такой лёгкостью и изяществом её спела.
Мы много общались во время работы над песнями, разговоры были очень доверительными. Я не чувствовал дистанции между нами, Анна никогда не возносилась, не была «звездой» в традиционном понимании. Её звездность была другого рода – инопланетного. Инопланетным был и её голос. Она пела, как птица, легко и без усилий. Ей хватало одного, максимум двух-трёх дублей, чтобы записать песню. Она всегда приходила в студию подготовленной: не только знала наизусть текст и мелодию, но главное – была подготовлена внутренне. Это редкое качество артиста – точно знать, как именно нужно исполнять ту или иную песню. У Анны было абсолютное понимание и осознание того, что и как нужно петь.
Горжусь тем, что среди огромного количества записей Анны Герман есть несколько романсов, где я выступил её аккомпаниатором. Это романсы Александры Пахмутовой «И меня пожалей» и Оскара Фельцмана «Возвращение романса». Это мой творческий дуэт с великой певицей.
Несколько раз Аня просила меня выступить с ней в сборных концертах в Москве. У неё не было своего аккомпаниатора, и я её выручал. Одно из наших совместных выступлений было в Концертном зале «Октябрь» на Новом Арбате. Кажется, была зима 1979 или 1980 года. Аня приехала в Москву в очень плохом состоянии, у неё сильно опухла левая нога. Это становилось заметно даже при движении – она хромала. Незадолго до концерта я поскользнулся и упал на льду, повредил колено и тоже хромал. Теперь представьте себе картину: из левой кулисы выходит хромающий пианист, из правой – хромающая певица! Помню, мы увидели друг друга и рассмеялись прямо на сцене, а потом не унимались и в гримёрной. Аня смеялась: «Боря, мы с тобой как два инвалида вышли на сцену! Как смешно это выглядело!».
Тот концерт, кажется, был последним нашим совместным выступлением… Аня перестала приезжать в Москву. Мы мало знали о её тяжелом состоянии. Однажды я дозвонился ей в Варшаву и попросил от моего лица послать одному близкому мне человеку букет цветов на юбилей. По просьбе Ани цветы были куплены и доставлены варшавскому адресату лично – огромный шикарный букет! Даже будучи смертельно больной, она не оставила мою просьбу без внимания и, несмотря на тяжелое положение во время Солидарности в Польше, нашла возможность найти в городе самые красивые цветы!
Роман Землянский, гитарист (Польша) «Диалог моей гитары и голоса Анны»
С Анной я познакомился в середине 70-х благодаря моей знакомой поэтессе Асе Ламтюгиной. Она спросила меня: «Роман, не хочешь поработать с Анной Герман?». Не раздумывая, я согласился и вскоре уже работал над музыкальной программой. На самой первой встрече Анна спросила меня, хотел ли бы я поехать с ней на гастроли в СССР. Признаться, на тот момент это было моей мечтой: я много слышал о сердечности советской публики, все мои коллеги-музыканты в один голос твердили, что в СССР концерты проходят необыкновенно!
Так мы начали работать над сольной программой Анны Герман для Советского Союза. Песни выбирала сама Анна, но мы вместе обсуждали стилистику каждой гитарной обработки, сценический характер песни. После репетиций мы выступили с этой программой в нескольких польских городах, а когда была проведена генеральная репетиция, мы выехали на гастроли в СССР. Каунас, Вильнюс, Таллин, Ленинград, Житомир, Киев, Львов… Это был конец 1979 – начало 1980 года.
С Романом Землянский и Асей Ламтюгиной у гостиницы «Житомир», январь 1980 года. Фото Михаила Пьехи
Каждый концерт Анны был поистине событием. Должен признаться, именно в СССР я почувствовал себя настоящим артистом.
Во время концерта Аня хотела немного отдыхать, и я в это время играл инструментальные произведения на гитаре. Реакция советской публики на мою игру всегда была восторженной.
Всё, что делала на сцене Анна Герман, встречалось бурей, шквалом аплодисментов тысяч поклонников её таланта и голоса. Мы выступали в разных залах: в Каунасе наш концерт был на стадионе, зрителями были солдаты и генералы; в Ленинграде неизгладимое впечатление произвел на меня зал «Октябрьский», вместивший 4000 поклонников Анны. После каждого концерта к Анне приходили композиторы и предлагали новые песни. Иногда мы подготавливали новую песню в течение одного-двух дней, а иногда и одной ночи. Если песня нравилась Анне, то она могла её исполнять уже на следующем концерте, поэтому наша программа часто дополнялась новыми произведениями.
