Однажды Аня пообещала нам приготовить вареники с яблоками. Когда вечером наша группа вернулась на место стоянки в сельскую школу, мы обнаружили на закрытых дверях школы прибитую табличку: «Я слепила 100 вареников, и меня украли нечистые силы!».
Особенно я вспоминаю нашу месячную практику в шахте. Аня, Елуня и я поехали на шахту «Анна» в Пшове (город недалеко от Катовиц. – Прим. авт.). Поселились мы в гостинице для горняков, вместе с нами были практиканты из Кракова и студенты Горного техникума. За каждый спуск в шахту мы получали дополнительное денежное вознаграждение, поэтому с удовольствием делали это каждый день. Однажды один старый работник, увидев на наших лицах слишком довольное выражение лица, предложил нам посмотреть настоящую шахту. В шесть утра следующего дня мы спустились в шахту вместе с горняками, откуда тот старый шахтер провел нас в самые труднодоступные места. Лазы там были 50–60 сантиметров, нужно было ползти, всё время ударяясь спиной или головой о балки. Там было очень сыро, и мы вынуждены были отжимать свои комбинезоны, изображая «хорошую мину при плохой игре». На следующий день за нами в гостиницу вновь прислали работника шахты, но мы были не в состоянии встать с кроватей: всё болело.
28 октября 1958 года, будучи на третьем курсе, я вышла замуж за Хенрика, в которого влюбилась ещё в первые дни обучения. Мне был 21 год. В одном из своих концертов в СССР Аня позже рассказывала зрителям о моей свадьбе и сказала, что мне было тогда 18 лет. Это не так, мне было 18 лет в 1955 году, когда мы познакомились, а в день свадьбы мне был 21 год.
Я хорошо помню свою свадьбу, и как Аня впервые на ней выступила публично в Кафедральном соборе Вроцлава. Аня спросила меня, не буду ли я против, если она споёт «Аве Мария». В Польше есть такая традиция – спеть «Аве Мария» на счастье молодой пары. Я была только рада, но нужно было договориться с органистом. Сейчас не помню его фамилию, но это был профессор музыки. Когда я сказала ему, что однокурсница желает выступить на моей свадьбе, он спросил: «А на кого она учится?». И, когда узнал, что на геолога, категорически запротестовал: «Прошу прощения, но в Кафедральном соборе не может петь кто-либо без подготовки. Вы должны понимать, что свадьба – это вам не какие-нибудь семейные именины, где может петь каждый, кто хочет».
Я настаивала, просила, чтобы он послушал, как Аня поёт. И он согласился. Аня пришла в собор, органист начал играть «Аве Мария» и дал знать, когда нужно вступить… Уже после первых слов этого песнопения органист онемел от удивления… Глянул на Аню и стал играть с ещё большим воодушевлением. Когда закончил – встал, поцеловал ей руку и сказал: «Вы должны заниматься своим прекрасным голосом, оставьте геологию». Во время свадебной церемонии, когда Аня пела «Аве Мария», все были поражены её голосом, а я плакала…
В феврале 1960 года, на пятом курсе, я родила дочь Беату. С тех пор наши контакты с Аней стали редкими. Она уже начала концертную деятельность, много времени проводила в обществе музыкантов. А мы все просто радовались, что наконец-то исполнилась мечта Ани – она начала покорять мир своим пением…
Соседи
Мария Дудзинска, соседка мамы и бабушки Анны Герман во Вроцлаве, где они жили на улице Инженерской, 66 (Польша) «Мы были соседями»
Студентка Анна во Вроцлаве. Фото из архива Мариолы Призван
Когда Аня уехала в Варшаву, во Вроцлаве остались её мама и бабушка. Из квартиры с улицы Тшебницкой, где Аня провела юность, они переехали в новые дома на улице Инженерской. Мы были соседями. Если поздно вечером я слышала радостный крик «Аня приехала!» – знала, что в этой квартире сегодня праздник. Аня часто приглашала меня. А я просила, чтобы она что-то спела… Она никогда не отказывалась. Однажды спела песню о матери. Без аккомпанемента, но это было так прекрасно.
Бабушка Анна Мартенс тогда уже была в инвалидном кресле, мама Ани работала в Высшей сельскохозяйственной школе, читала лекции по русскому языку. Бабушка Ани часто мне рассказывала о трагических событиях, которые пришлось пережить их семье. «Аня очень мужественная. Её брат не выдержал голода и скитаний…» – говорила она и всегда плакала.
Станислава Лисек, друг семьи (Польша) «Бабушка воспитала Аню в религиозном духе»
Анна Герман с самыми родными людьми: мамой Ирмой, бабушкой Анной и тетей Гертой, встреча во Вроцлаве
В начале 60-х я познакомилась с бабушкой Анны Герман – Анной Мартенс – во Вроцлаве, где в то время мой муж служил пастором в костёле адвентистов седьмого дня. Мы довольно часто общались, у нас были тёплые взаимоотношения. Анина бабушка запомнилась мне как искренне верующий человек, чья вера шла глубоко от сердца.
Мама Анны, Ирма, в те годы очень много работала, ей приходилось обеспечивать всю семью, поэтому воспитанием девочки занималась бабушка. Надо отдать должное: Аня была воспитана в религиозном духе, вместе с бабушкой она посещала костёл, бабушка много с ней говорила о Боге. Думаю, это была центральная тема их разговоров.
Через два года после нашего знакомства мы поменяли место жительства и на время наши связи прервались, пока мы не перебрались в Варшаву, где встретились снова.
В начале 70-х Аня очень часто навещала бабушку и маму. Я была свидетельницей одной из таких встреч, когда после очередного концерта Аня приехала к бабушке с большим букетом великолепных красных роз. Она делилась впечатлениями от концерта, много рассказывала – было видно, что между ними тёплые, очень близкие и сердечные отношения. В тот вечер бабушка сказала: «Аня, я очень радуюсь твоим успехам на сцене, но я была бы вдвойне счастлива, если бы услышала твой голос в нашем костёле, чтобы ты спела для Бога». Аня ответила: «Хорошо, бабушка, я обязательно спою в костёле».
Аня действительно хотела спеть в костёле, но ей не разрешили. Она была человеком публичным, к ней было приковано особенное внимание. К тому же петь в костёле на богослужении может только подготовленный человек, видимо, её посчитали неготовой.
Наше общение было довольно частым, я бывала на её концертах, а когда она заболела, мы все навещали её в госпитале на улице Шасерув. Члены нашего костёла организовали у Анны круглосуточное дежурство, так как её состояние с каждым днём ухудшалось. Ни к одному пациенту этого госпиталя не было столько посетителей – её приходили навестить и друзья, и близкие люди. Аня никогда не оставалась одна, она всегда чувствовала поддержку тех, кто её любил. Так было до самого последнего дня…
Фрагмент интервью Анны Герман (1977 год):
«Так вышло, что я очень рано потеряла отца, и все обязанности, которые в семье обычно выполняет глава семьи, приняла на себя моя мама. Она работала с утра до ночи, чтобы устроить наш быт, а на близкое общение с ребенком у неё попросту не хватало времени. Каждый день она приходила с работы смертельно уставшая. Поэтому меня воспитывала бабушка. Мы обе, я и мама, очень любили бабушку. Всё, что во мне заложено, мое отношение к людям, к жизни – это и есть отражение представления моей бабушки о жизни, отражение её жизненных понятий. И хотя бабушки уже нет на этом свете, я по-прежнему в минуты сомнений или радости первым делом думаю: «Ах, надо пойти и всё рассказать бабушке…»»
