«Жалко, Антс, что мы все не такие, как вы. Вы понимаете природу – и она вас любит. Вы здоровый и счастливый человек! Что же я могу вам пожелать на прощание?.. Даже у счастливых людей есть мечта, и какая бы она ни была – пусть она сбудется у вас! Я очень рада, что я вас встретила. Всего доброго. Анна» (Ленинград, 13 октября 1978 года).
С Антсом Паю, Анной Качалиной и Евгением Птичкиным на студии «Мелодия», апрель 1980 года. Фото из архива Анны Качалиной
Когда я прочитал, удивился, насколько проницательно Анна это написала: так, словно знала меня много лет. Её умение видеть людей особенно, глубоко, вдумчиво я наблюдал не раз.
Тогда я обратил внимание и на её манеру говорить: звуки её речи рождались в каком-то необыкновенном грудном регистре, они завораживали и, словно родник с целебной водой, утоляли жажду.
В пении же открывалась вся ее глубина и её сигнал SOS к людям. Она в жизни очень многое терпела, страдала, перенесла тяжёлое детство и не стала жестокой. Наоборот, она в своих песнях словно давала людям сигнал SOS: «Люди, цените прекрасное, цените доброту и искренность! Дорожите любовью!». Некоторые слова в песнях она пела с особенной вибрацией в голосе, и эта вибрация передавалась слушателю.
Мне посчастливилось позже присутствовать на многих её концертах и даже на записи песен. Я понимал, насколько для Анны важен собеседник: она любила слушать людей, которым доверяла, когда те рассказывали ей важные вещи. Она так внимательно слушала, что невольно хотелось поведать ей больше. Это большая ценность, когда тебя слушают и слышат. Это одухотворяет и придает сил. Трудно подобрать слова, но, скорее всего, между нами было духовное родство.
Однажды я рассказал Анне о своем друге – Людвиге Куристе, герое Советского Союза, офицере, командире 52-й танковой бригады, который освободил польский город Пётркув-Трыбунальски. Анна тогда выступила с инициативой, и Людвиг стал почётным гражданином этого города. Тогда же родилась «Песня о пане Людвиге» – наша совместная идея. В 1979 году в Ленинграде она спела эту песню на первом концерте, но записать не удалось. Я хотел снять фильм о своём друге Людвиге, и эта песня должна была там прозвучать, но что-то не получалось. Анна мечтала увидеть этот фильм и очень расстраивалась, что работа над ним всё не начиналась. Фильм я сделал позже. Во время съёмок, когда я с бригадой был в Бресте, мне сообщили, что Анны не стало… Мы в тот момент крепко обнялись с Людвигом, было ощущение огромной потери…
В моём родном городе Пыльтсмаа в Эстонии я посадил парк деревьев, в чём помогли мои ученики, и первые посадки саженцев проходили под записи Анны: мы ставили в парке её пластинку и работали. Иногда я прямо в парке проводил занятия. В письмах я много писал Анне о деревьях, об учениках. Писал о том, как дети воспринимают силу деревьев, как я наблюдал за тем, когда ребёнок разговаривает с деревом. По всей видимости, она нуждалась в этих письмах. Когда она уже тяжело болела, она написала в письме: «Пришли мне силу своих деревьев».
С Антсом Паю, Анной Качалиной и Евгением Птичкиным на студии «Мелодия», апрель 1980 года. Фото из архива Анны Качалиной
Иногда я покупал игрушки для её сына, а она привозила из Варшавы кукол для моей дочери. А однажды в Москве после одного из её концертов мы пошли в «Детский мир». Люди заметили Анну, мы попали «в окружение». Когда я понял, что мы ничего не сможем купить, то буквально вытолкнул Анну из этой толпы на улицу, поймал первую попавшуюся машину и, усадив Анны на заднее сиденье, крикнул водителю: «Гони!». Тот удивился: «Вы что-то украли? За вами гонятся?». Я сказал: «Посмотри, у тебя в машине Анна Герман!». На этих словах он чуть не потерял управление, мы чудом не въехали в фонарный столб! Анну очень любили, и, если она была «доступна», её сразу же окружали люди, просили автограф или просто подходили сказать доброе слово. Некоторые подходили просто потрогать её за руку.
С Антсом Паю, апрель 1980 года. Фото из архива А. Качалиной
…Помню запись романса «Выхожу один я на дорогу», которая проходила в Москве. Она спела первый дубль и вышла из студии, я сказал ей: «Анна, вернись и спой ещё раз! Спустись чуть на землю, ты спела как космонавт – небесно! Спустись к нам!». Она сказала: «Хорошо» – и сделала второй дубль. Этот дубль и попал на пластинку.
Она была очень терпеливая. Помню одну съёмку на телевидении в Останкино. Всё затягивалось, делали дубли, настраивали аппаратуру, всё время что-то не получалось технически, а Анна сидела тихо на стульчике в студии и ждала, пока её позовут в кадр. Спустя несколько часов такого утомительного ожидания я не выдержал и подошёл к кому-то из съёмочной группы: «Перед вами Анна Герман! Предложите ей хоть чашку кофе!». Она сама для себя ничего бы не попросила.
Во время прогулки по Таллину, декабрь 1979 года. Фото А-М. Халлику
Ещё вспоминаю одну съёмку для эстонского телевидения. Мне удалось уговорить Анну дать интервью для популярной эстонской телепрограммы «Азбука эстрады». У неё было мало времени, и мы назначили встречу в Москве, в Представительстве Эстонской ССР. На тридцатой минуте разговора заслушавшийся Анну оператор прервал беседу. Оказалось, он забыл нажать на запись. Анна лишь вздохнула и сказала: «Ну что ж, давайте заново!». После записи мы шли по улице, а она смеялась: «Это здорово, что оператор не включил запись, мы смогли дольше поговорить!».
В конце декабря 1979 года Анна приехала в Эстонию: у неё было запланировано пять концертов в Таллине. И хотя в городе почти не было афиш, все пять дней были аншлаги. Однажды она захотела прогуляться по старому городу. Было очень снежно, канун Рождества. Мы ходили вокруг Ратуши, а потом выяснилось, что Анна надела сапоги на голую ногу, и, пока мы гуляли, она отморозила себя пятки. Когда сняли сапоги, пятки были в крови. Я не мог понять, зачем она терпела, зачем несколько часов гуляла по морозу и не сказала ни слова, что у неё замерзли ноги…
Те концерты я очень хорошо помню. Когда Анна узнала, что у неё будут гастроли в Эстонии, она попросила найти для неё эстонскую песню. Я подключил эстонских композиторов Вальтера Оякяяра и Юло Винтера, и они приготовили для неё ноты. Но на первом концерте в концертном зале «Эстония» Анна извинилась перед публикой и сказала: «Вы извините, что я не спою вам сегодня по-эстонски. Я очень боюсь неправильно произнести слова и сделать не так ударения». Она спела лишь несколько строк из песни Юло Винтера в знак уважения к публике.
