– Анастасия, смотрите прямо вперед, – проговорил я. – Видите толстую, надломанную ветку?
– Вижу.
– Сможете попасть точно в место надлома?
– Я постараюсь.
– От меткости вашего выстрела зависит моя, да и ваша жизнь. – Цельтесь. Будете стрелять по моей команде. Пуль не жалейте, выпустите хоть всю обойму, лишь бы ветка обломалась. Я считаю: раз, два, три, четыре, пять. Стреляйте! – закричал я.
Анастасия произвела несколько выстрелов. Искалеченная ветка окончательно надломилась и упала прямо на голову Сержанта. Я вскочил на ноги, два бандита с двух сторон уже совсем близко подкрались к нашему лежбищу. Уверенные, что их главарь не позволит никому поднять головы, они пребывали в несколько расслабленном состояние.
Это-то их и погубило. Я выпустил очередь в одного, мгновенно развернулся и снова нажал на гашетку. Затем снова бросился на землю. Это я сделал более чем своевременно, так как Сержант за те несколько секунд, что я расправлялся с его людьми, успел сбросить с себя опутавшую его ветку и открыл по мне огонь. Но было поздно, оба бандита корчились в предсмертных муках, окрашивая зелень травы красной кровью. Их главарь не мог не видеть, что произошло с ними, и вперемежку с выстрелами в нас летели его яростные ругательства.
Я продолжал лежать, как можно плотнее прижимаясь к мягкому травяному настилу. Внезапно очереди и ругательства смолкли и, то ли мне показалось, то ли в действительности мой слух различил удаляющиеся шаги. Острожно я приподнял голову и увидел убегающего Сержанта. Я подтянул к себе автомат и послал вдогонку ему очередь. Но он спрыгнул куда-то вниз; по-видимому, там шел овраг. И это спасло его. Преследовать его я не стал, с меня было более чем достаточно только что завершившейся страшной бойни.
То, что я, то, что мы все остались в живых, с моей точки зрения было настоящим чудом из чудес. Почему-то я вспомнил Обозинцева, назвавшего как-то меня баловнем судьбы. Как ни странно, но он оказался недалек от истины, после всех этих ужасных событий, я сам начал в это верить. Сегодня я должен был как минимум дважды умереть: первый раз в вертолете, второй – здесь в лесу. А я даже не ранен. Если не считать царапины, правда, довольно глубокой, от которой неприятно саднит лицо.
И все же я все еще не верил в удачу и боялся, что Сержант вернется, да еще с подкреплением. Но интуиция мне подсказывала, что этого не случится, что мой страшный враг, которому я, кстати, не сделал ничего плохого, решил за благо ретироваться с поле брани.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я осмелился встать в полный рост. Я бросил взгляд на два трупа, лежащих почти на равном расстоянии, только по разные стороны от меня. Сегодня я убил троих, а до этого еще одного. Когда я отправлялся в эти места, мне и в голову не приходило, что доведется участвовать в таких кровавых событиях. Я из армии то ушел, в том числе и потому, что не желал больше ни подставлять свою шкуру вражеским пулям, ни дырявить ее у других. И был абсолютно уверен, что больше заниматься такими делами никогда не буду. Но именно в этом глухом лесу прошлое снова накрыло меня.
Я подошел к Анастасии и Борису.
– Все, врагов по близости больше нет, – сказал я. – Можно вставать.
Анастасия первая поднялась с земли. Причем, вид у нее был такой, словно она прилегла ненадолго отдохнуть. Как ни в чем не бывало молодая женщина стряхнула с костюма налипшую на него землю и ветки. Ее взгляд задержался на двух неподвижных телах, но она ничего не сказала, лишь отвернулась. Зато Борис был в полуобморочном состоянии, он весь дрожал, как лист под напором ветра. Он даже не мог говорить, губы просто не слушались его. Но именно он-то мне был сейчас нужен больше всего.
Я схватил его за плечо и с силой тряхнул.
– Успокойтесь, вы живы, ничего больше вам не угрожает, – сказал я. Его поведение, его трясущийся, как у больного лихорадкой, вид был мне неприятен. Однако сейчас было не время для высказываний своего мнения о нем. – Пойдемте к вертолету, нужно посмотреть, что с ним.
За то время, что мы шли к машине, Борис немного пришел в себя и выглядел уже не столь жалко. Мы подошли к вертолету.
– Я свое дело сделал, теперь все зависит от вас. Делайте, что хотите, но вы должны починить этот драндулет. Иначе мы можем отсюда не выбраться.
Борис кивнул головой и стал осматривать подраненную машину.
Ему удалось починить ее через три часа. Пока он возился с ремонтом, мы сидели неподалеку и почти не разговаривали. Анастасия казалось настолько отрешенной от всего происходящего, что я не решался тревожить ее. Внезапно она словно очнулась и внимательно посмотрела на меня.
– Вы понимаете, то, что произошло, просто ужасно?
Почему-то я почувствовал раздражение. Ведь это я спас ей жизнь, а она готова осудить меня за смерть этих подонков. Хотя я лишь только защищался.
– А это уж смотря как посмотреть на все. Если вы считаете, то, что мы остались в живых. ужасным, то тогда мне ничего не остается, как согласиться с вами. Если вы имеете в виду гибель этих бандитов, – я особо выделил голосом это слово, – то они заслужили свою участь. Не рой другому яму, чтобы не попасть в нее самому. Лучше не сожалеть о происшедшем, а понять, почему они хотели нас убить, и кто заказал нашу смерть? Больше всего меня интересует именно этот вопрос. Не забывайте, что где-то по близости бродит Сержант, который мечтает о мести.
Анастасия несколько секунд молчала, словно переваривая мои слова, как плохо проваренную пищу.
– Извините, я должна вас поблагодарить за наше спасение. Вы действовали очень смело. – Однако в ее голосе не слышалось ни благодарности, ни признательности.
– Вы тоже вели себя очень мужественно. Если бы не ваши точные выстрелы, мы бы не выкарабкались из этой заварухи.
– У меня к вам будет просьба, не рассказывайте моим родителям о том, что с нами произошло. Это очень их обеспокоит, а им нельзя волноваться.
– Хорошо.
На этом наш диалог прервался. Возобновился он лишь через часа три, когда мы совершили посадку на краю какого-то селения. Анастасия уверенно и, не оборачиваясь, словно бы нас и не было рядом, зашагала вперед, мы с Борисом следовали за ней.
Это было не то большое село, не то небольшой районный центр. Деревянные, но красивые дома образовывали прямые улицы. На небольшом пригорке возвышалась старинная церковь. К моему удивлению Анастасия вошла в нее, мы – за ней.
В церкви шла вечерняя служба. Ее вел пожилой, статный, с красивым лицом священник. Мне оно показалось знакомым, хотя никаких сомнений, что этого человека я никогда ранее не видел, у меня не возникало.
Народу в церкви было довольно много, причем, не только старушки в повязанных платках, но я заметил много молодых лиц. Мы влились в число прихожан.
Я не был религиозен и почему-то всегда, попадая в церковь, испытывал приступ сонливости. Меня никогда не волновал вопрос: есть ли Бог или нет? Я считал его для себя не существенным: кто бы мне не дал эту жизнь, передо мной стояла задача прожить ее как можно приятней. Что там же случится после того, как она, подобно старому колодцу, окажется исчерпанной, меня волновало крайне мало. А потому сейчас я почти не слушал священника, а больше смотрел по сторонам, разглядывая расписанные библейскими сюжетами стены.
