Нас, разумеется, не ждали, а потому прошло не меньше десяти минут прежде чем Анастасия вместе со своим отцом показалась из дома.
– Здравствуйте, – поздоровался священники. – Вы правильно сделали, что приехали сюда. Проходите в дом.
Начались обычные хлопоты, связанные с нашествием внезапных гостей. Пока готовился не то поздний ужин, не то ранний завтрак мы по очереди принимали водные процедуры. Все чувствовали большую усталость, а потому ели почти в полном молчании.
Но когда ужин закончился, мне почему-то совсем расхотелось спать. Вместо того, чтобы лечь на постеленную мне кровать, я вышел на улицу и сел прямо на крыльцо. Воздух был свежий, прохладный, но не холодный, а потому дышалось легко. Казалось, что втягиваешь в себя не кислород, а какой-то необычный целебный бальзам, возвращающий силы и бодрость.
Но к своему удивлению я не долго оставался один. Заскрипела дверь, раздались шаги. Я поднял голову и увидел стоящую Анастасию.
Я вскочил.
– Вы не спите? Я думал, что после такой тяжелой дороге, вы заснете как убитый.
– Я тоже так думала. Я хотела пожелать вам спокойной ночи, но увидела, что ваша кровать пуста. И решила составить вам кампанию. Если вы, конечно, не против.
– Наоборот, это очень неожиданный сюрприз, а от того вдвойне приятный.
– Давайте сядем, – предложила она.
Мы сели и несколько минут молчали. Не знаю, какие чувства испытывала в эти мгновения Анастасия, а мое сердце стучала просто как молот по наковальне.
– Знаете, о чем я думала, когда мы ехали в машине? – вдруг спросила Анастасия.
– Если быть честным, то не имею понятия.
– О вас.
– Обо мне? Мне даже немного странно от вас это слышать.
– Да, я понимаю. И все-таки так оно и было.
– А можно пойти дальше и узнать, о чем вы думали?
– Я думала о том, что не совсем или совсем не понимаю вас.
– А мне казалось, что все мои действия видны как на ладони.
Анастасия, которая до сего момента смотрела куда-то в даль, повернула голову в мою сторону. Наши губы оказались так близко друг от друга, что для того, чтобы коснуться их, мне было достаточно лишь слегка наклониться. Разумеется, ничего подобного я не сделал.
– В таком случае у меня что-то со зрением.
– Вы его перенапрягли.
– Возможно.
Мы тихонечко засмеялись.
– Скажите, – уже серьезно проговорила она, – зачем вы все это делаете?
– А можно узнать, что это?
– Вы более чем активно вмешиваетесь в дела, о которых совсем недавно ничего не знали, рискуете собой, даже спасаете от расправы других. Когда я вас увидела в первый раз, то подумала: вот типичный мелкий эгоист, который стремится лишь к одному: получить то, что ему по закону причитается, и навсегда отбыть в неизвестном направлении. А что останется после него, ему абсолютно все равно.
– Между прочим, так оно и было, – честно признался я.
– Я знаю, но ведь сейчас уже не так. Что же изменилось? Мой папа мне всегда говорит: больше всего меня удивляет в людях то, как сильно они способны меняться, какой огромный у человека диапазон для перемены в его помыслах и действиях. Признаюсь, я до сих пор не очень этому верила, мой отец – идеалист, хотя он и никогда не соглашается с таким определением. Он, наоборот, считает себя реалистом, просто, как он говорит, он видит реальность глубже, чем другие. Но, как ни странно, вы как раз доказываете его правоту.
– Не так-то легко мне вам ответить, хотя бы потому, что не все сам понимаешь. Когда я стал влезать в ваши дела, знакомиться с людьми и прежде всего, как ни странно это звучит, с моим дядей, о котором я до сей поры ничего не ведал, что-то стало меняться во мне. Я вдруг обнаружил, что у жизни есть какое-то иное измерение, о котором я раньше не то, что не догадывался, скорее не придавал ему никакого значения. И в этому в немалой степени способствовали вы.
Это было самое большое, на что я был способен признаться в ту темную ночь. Анастасия сидела молча, мне даже показалось, что она не поняла скрытого смысла моих слов. Но я ошибался.
– Удивительно, но со мной произошло почти тоже самое. что и с вами. Когда я познакомилась с Сашей, то тоже поняла, что в жизни есть, как вы сказали, другое измерение. Может, мне было чуть полегче, у меня все же необычный отец. Они в чем-то с ним похожи. Но отец больше мыслит и разговаривает, а Саша делам доказывал, что можно быть таким не только на словах, но и на самом деле. Это был редкий случай, когда человек всегда делал именно то, что говорил. Сперва я даже не верила, считала, что он пытается, таким образом, меня завоевать. Но затем убедилась, что все так и есть, что это его естественное состояние. И это стало для меня самым большим потрясением в жизни, которое полностью перевернуло ее. Я стало другой женщиной. А что касается моей роли в вашем преображении, то вы очень сильно ее преувеличиваете. Поверьте, она равна нулю. Или почти нулю.
Эта была отповедь, ясная и четкая, как статьи воинского устава, гасящая, словно светильник, всяческую надежду. Я собрал все имеющиеся на тот момент у меня силы, дабы достойно выдержать этот удар.
– Пойдемте спать, – предложила Анастасия. – Завтра в дорогу.
Она встала и вошла в дом. Я молча последовал за ней.
Глава 25
Я хотел выехать рано утром, но задержался. Во-первых, впервые за несколько дней я хорошо выспался. Я даже удивился тому, как замечательно спалось мне в этом доме. Я встал таким бодрым, словно выпил какой-то волшебный эликсир. Затем мне очень не хотелось расставаться с Анастасией. Правда она намеревалась ехать со мной, но я настоял на том, чтобы она задержалась у родителей. Я считал, что так будет для всех безопасней: и для меня, и для нее, и для Людмилы Семеновны. Кстати, я неожиданно обнаружил, что последняя буквально не сводит с меня своих глаз, а в них просто, как изображение на экране, было видно, как разгорается все сильнее чувства ко мне. Судя по всему, в представление бухгалтерши я олицетворял героический образ ее спасителя. Я тоже иногда поглядывал на нее и при этом находил ее все симпатичней. Она очень тщательно и со вкусом разрисовала лицо косметикой и перестала походить на синий чулок. Если бы мое сердце не было бы столь безраздельно оккупировано другой, я бы не пропустил возможность завязать небольшую, но приятную интрижку. Но с некоторых пор все женщины, кроме одной, меня перестали волновать.
После сытного завтрака я вышел за калитку, где стояла машина. Меня провожали Анастасия с отцом. Людмила Семеновна тактично осталась в доме.
– Будьте осторожны, – напутствовала меня Анастасия. Она протянула мне руку, я пожал ее, хотя мне до жути хотелось попрощаться несколько иным способом.
– Благослови вас Бог, – перекрестил меня отец Мефодий. – Я чувствую, что вам его помощь в ближайшее время может понадобиться. Помните, что Бог помогает лишь праведным.
