– Я ничего вам не стану говорить, это не ваше дело, – злобно проговорила Ращупкина. – И вы ничего не докажете.
– А вот он расскажет, – кивнул я на Гусарева. – Хотя бы для того, чтобы облегчить свою вину. За соучастие в двух убийствах ему грозит чуть ли не пожизненное заключение. И это вместо Рио-Де-Женейро или Парижа. Так куда вы собрались? Впрочем, не важно, вы уже никуда не поедете. Вернее, поедете, вот сюда, – показал я пальцами решетку. – И боюсь, навсегда.
– Что нам делать, Марина? – растерянно спросил Гусарев.
– Заткнись, – огрызнулась она. – Чего стоишь, убей его, если ты мужчина.
– Спокойно, эта штука иногда стреляет, – нацелил я пистолет на Гусарева. – Повторяю свою смиренную просьбу: я жду подробного рассказа о ваших злодеяниях. Впрочем, я и так все знаю. Вы ненавидели Рунова за то, что он отверг вашу любовь и выбрал другую женщину. И вы решили ему отомстить. Но скорей всего только после того, как вы стали любовницей нашего славного авиатора, у вас появился конкретный план, как это сделать. Убить моего дядю – это слишком мало, надо уничтожить его детище – компанию, но так, чтобы разбогатеть самой. Вы связались с Обозинцевым, который давно широко разевал рот, желая заглотнуть то, что ему совсем не принадлежит. Он естественно клюнул на такого огромного живца, и вы стали действовать совместно. Свою часть работы вы добросовестно выполнили, убили Рунова, перевели все деньги в подставные фирмы. Теперь можно и улетать из гнездышка. Вы должны мне быть по гроб благодарны, Марина Владимировна, что я освободил вас от такого тяжкого труда, как рассказывать всю эту мерзость.
– Да, я его ненавидела, я имела на это право. Я его любила больше, чем саму себя, а он предпочел эту гусыню только потому, что она красивей.
– Она не только красивей, она в отличии от вас благородный человек, – уточнил я. – А кто вы, думаю, сами знаете.
– Убей его, Борис! – вдруг исступленно воскликнула она.
– Бросьте, вы же отлично знаете, что он сам никого не убьет. Ассистировать – это да, но солировать – кишка тонка. Одевайтесь, едем.
– Куда? – дрожащим голосом спросил Гусарев.
– Туда, где место для преступников. Погуляли и хватит, пора за решетку. Следуйте за мной.
– Я что должна так идти! – вдруг закричала Ращупкина. Она неожиданно дернула за пояс халата, и он раскрылся, обнажив тело. Не могу не отметить, что оно было в весьма хорошем состоянии, этот Гусарев, по-видимому, получал немало удовольствия от этого лакомства.
– Переодевайтесь, – пожал я плечами.
– Здесь, при вас! – возмущенно воскликнула она.
– А где?
– Там темная комната. – показала она на дверь, окон нет.
– Хорошо, только дверь пусть будет на всякий пожарный открыта. Уж извините.
Ращупкина посмотрела на меня, в ее взгляде было столько бешенного огня, что его хватило бы на то, чтобы поджечь весь поселок. Она направилась в комнату. Там она скинула халат, и я мог лицезреть очертания ее обнаженного тела. Внезапно раздался хлопок выстрела, и оно стало быстро клониться вниз. Затем рухнуло на пол.
Я подбежал к ней. Рядом лежал маленький дамский пистолет, но его убойной мощи хватило на то, чтобы оборвать человеческую жизнь. Ращупкина лежала с открытыми глазами и смотрела на меня. Но меня она не видела, так как она больше уже ничего не видела.
Пребывавший несколько мгновений после выстрела в оцепенение Гусарев, вдруг бросился перед ней на колени.
– Маша, Маша! – звал он ее, пытаясь приподнять ее голову. Кажется, он не сразу понял, что для нее отныне все уже кончено.
Я задумчиво смотрел на эту сцену. Гусарев теперь громко рыдал, совсем как женщина. Причем, мне показалось, что его горе было искренним. Несколько секунд я задумчиво наблюдал за этой сценой. Затем повернулся и направился к выходу. Хотя авиатор и был замешан в преступлении, меня он не интересовал. Он был всего лишь мелкая пешка в большой чужой игре. А один из настоящих игроков был уже мертв. Я отомстил за смерть дяди.
Глава 30
Я даже успел примчаться на аэродром. Самолет уже совершил посадку и прилетевшие на нем пассажиры дружно высаживались на летное поле. При виде меня, на лице Гессена появилось крайнее удивление и облегчение. Я кивнул ему и улыбнулся, давай тем самым понять, что все обстоит как нельзя хорошо.
Немцев оказалось двое: Питер Келлер и Ганс Шредер, оба довольно молодые. Было заметно, что они приехали в далекую полудикую Сибирь не только для установления деловых контактов, но и с огромным желанием получить все имеющиеся тут удовольствия по полной программе. Это открытым текстом читалось на их лицах. И мы с Гессеном быстро набросали нечто вроде плана их пребывания на гостеприимной русской земле.
Это был замечательный вечер. Я чувствовал себя великолепно, словно сорвал банк. Тот тяжкий груз, что лежал на моих плечах все последнее время, исчез, и мне было на удивление легко и весело. Гессен, как оказалось, отлично говорил на немецком наречии, и у меня с гостями с его помощью быстро установился дружеский контакт. Тем более вскоре выяснилось, что оба в свое время служили в бундесвере офицерами, так что были моими бывшими коллегами. Поэтому тем для бесед у нас оказалось предостаточно. К тому же Гессен представил меня, как хозяина компании, что сразу подняло меня в их глазах на огромную высоту.
Мы повели их в русский ресторан, где посетителей потчевали национальными блюдами, а между столиков сновали официантки с старинных сарафанах, только в не по-старинному не прикрывающие даже колени. Обнаженные ножки девушек привели наших гостей в не меньший восторг, нежели подаваемые нам кушанья. Водка, коньяк, виски лились рекой. И когда поздно ночью мы вышли из столь приглянувшегося нам заведения, то в гостиницу уже возвращались, обнявшись и горланя русские, немецкие и английские песни.
Утром мы повезли немцев в поселок. Я боялся, что по дороге нам опять кто-нибудь встретится, но мы доехали без непредвиденных осложнений. Мне даже показалось, что трясло нас меньше, чем обычно, словно шоссе решило тоже продемонстрировать свое гостеприимство и не подбрасывать немилосердно иностранцев, а заодно и нас на ухабах.
Я вошел в дом, сожалея, что рядом нет Анастасии. Увидя ее, немцы бы уж точно подписали любое соглашение. Я принял душ, выпил чашечку кофе. Благодушие по-прежнему переполняло меня. Через час должен был состояться деловой завтрак с гостями, после чего мы приступим к обсуждению деталей будущего соглашения, от которого так много будет зависеть. Но сейчас я был физически не в состоянии думать о таких прозаических вещах, мои мысли блуждали вокруг Анастасии. Ничего мне так не хотелось, как увидеть ее, снова ощутить ни с чем не сравнимый нектар ее поцелуя.
И в этот миг зазвонил телефон. Я поднял трубку и сразу же узнал голос Обозинцева. Что-то тут же оборвалось у меня внутри, я почувствовал, что услышу сейчас нечто ужасное.
– Где тебя черти носят? – зло проговорил он. – Ты мне нужен.
