Время, отведенное для передачи, истекло, и я с огромным облегчением вздохнул. В студии было жарко, но пот катился с моего лба не только по этой причине. Поглощенный своими переживаниями, я даже не заметил, как покинул со своей обширной свитой поле только что закончившейся битвы мой соперник. То, что он даже не попрощался со мной, говорило о том, что он был не в восторге от того, чем закончился поединок. Меня окружили журналисты, и на меня снова обрушился град вопросов. Но на этот раз они были более благожелательными и снисходительными ко мне. Даже те, кто задавали самые ядовитые из них, сейчас прикусили свое жало и интервьюировали меня без особой злобы. Я понимал, что их нападки во многом объяснялись не расположением ко мне, а тем, что в большинстве своем они были вынуждены играть роль, которую им навязали силой или подкупом. И теперь, отработав свое, в этой неформальной обстановке они стали выказывать подлинное ко мне отношение.
Мы проговорили еще не меньше полчаса, и этот многослойный диалог принес мне гораздо больше удовлетворения. И все же я чувствовал, что мне не удалось до конца преодолеть настороженность. Наконец все разошлись и я с облегчением вздохнул, надеясь, что смогу немного передохнуть. Я чувствовал усталость не от того, что пришлось в последние дни, готовясь к телеэфиру, много работать, а от сопровождаемой этому труду нервной перегрузки. Неожиданно ко мне подошла Ксения. После передачи я потерял ее из вида и не предполагал, что увижу ее сегодня еще раз.
Она внимательно, как врач больного осмотрела меня.
– Устали? – Она спросила без участия, просто констатируя факт. Но и это был уже немалый прогресс в наших отношениях.
– Да. Не ожидал такой массированной атаки.
– Я вас предупреждала.
Я кивнул головой: факт был, что называется налицо.
– Тут есть небольшое кафе. Хотите выпить кофе?
– С удовольствием, – сказал я, слегка ошарашенный неожиданностью и щедростью этого предложения.
Кафе оказалось маленьким буфетом, втиснутым в узенькую комнатенку, где с трудом уместились барная стойка и три стола. Я взял по чашечки кофе, и мы заняли один из них.
Ксения помешивала давно растаявший в черном, как смола кофе, сахар и о чем-то думала.
– Мне хочется вас спросить, – вдруг сказала она, – тот эпизод, когда погиб ваш товарищ, это правда?
– Правда. Я принял неверное решение – и он погиб.
Я стал рассказывать ей, как все это случилось. Ксения слушала меня, не перебивая.
– И как вы живете с таким грузом, зная, что по вашей вине погиб человек? – спросила она.
– Я сильно переживал. Но что я мог еще сделать. Однажды, когда у меня неплохо шел бизнес, я безымянно перевел его вдове приличную сумму. Она, наверное, до сих пор гадает, откуда свалились на нее это деньги. Что я могу еще? Застрелиться? Но что это даст, этим его не воскресить. Вместо одной смерти, будет две. Подумайте о том, что ситуация могла быть прямо противоположной, не я, а он мог бы отдать неверный приказ. И я бы отправился его выполнять. И тогда я бы с вами сейчас не разговаривал. Я не знаю, что вам еще сказать по этому поводу.
– Спасибо, ничего не надо. – Ксения вдруг резко поднялась, так и не сделав ни одного глотка из чашечки. – Вы неплохо сегодня держались, я не сомневаюсь, эта передача вам поможет. Голландцев ушел почти разъяренный, его атака провалилась. Теперь я пойду, я тоже устала. До свидание.
Я не успел ей даже ответить, а она уже скрылась за дверью. Я подумал, что этот разговор внес еще больше загадочных штрихов в образ Ксении. Остается только надеяться, что пройдет, не столь много времени, и я все же разгадаю ее загадку.
Глава четырнадцатая
Кажется, Ксения была права в своем мнение, что передача дала мне дополнительные мне очки. Когда на следующий день я приехал на очередную встречу с избирателями, то народу было на треть больше, чем обычно. Удачное выступление по телевидению прибавляла мне энергии, и я чувствовал себя в ударе. И реакция слушателей подтверждала мои ощущения. Вместо запланированных полтора часа разговор продолжался более двух с половиной часов. Наконец все довольные друг другом стали расходиться.
Внезапно ко мне, расталкивая окруживших меня людей, стал пробиваться какой-то человек. Делал это он так быстро, что мои телохранители лишь в самый последний момент успели заслонить меня и скрутить неизвестного.
Вопреки ожиданию, мужчина спокойно отнесся к тому, что его тщательно обыскали, никаких протестов он не высказывал. Оружия при нем не нашли.
– Я хочу с вами поговорить, – сказал он, после того, как ему вернули все его вещи. – Это очень важное дело.
– Пожалуйста, я вас слушаю.
– Не здесь, мне нужна конфиденциальность.
Я внимательно смотрел на него. На вид ему было около тридцати, он был хорошо одет и вообще производил благоприятное впечатление. У него было открытое лицо, которое должно было нравиться женщинам.
– Вы можете мне хотя бы намекнуть, что это за дело?
– Да, это касается того, о чем вы все время говорите.
– Хорошо, поехали.
Мы сели в машину, я на переднее сиденье, а мужчина на заднее между двумя телохранителями. Пока мы ехали, я поглядывал на него через зеркало. Он сидел совершенно спокойно и курил дорогую сигарету. Все вместе мы вошли в квартиру. Я указал ему на кресло.
– Нам придется разговаривать в их присутствие, – указал я на телохранителей.
– Понимаю. Я не возражаю, если вы обещаете, что все останется межу нами.
– Обещаю. Могу я для начала узнать, с кем имею честь разговаривать.
– Да, извините, я должен был представиться сразу. Моя фамилия Хорошев Павел Валентинович. Я бизнесмен, у меня мастерская по обслуживанию ксероксов. Если у вас сломается аппарат, буду рад вам помочь бесплатно. – Хорошев достал визитку и положил ее на стол.
– Спасибо, непременно обращусь. Но вы пришли не для того, чтобы предложить свои услуги.
– Конечно. Я внимательно слежу за предвыборной баталией, и мне нравится, как вы ведете свою кампанию. Я буду голосовать за вас.
– Спасибо.
– Знаете, я долго думал; идти мне к вам или не идти.
– Но вы уже пришли.
– Да, пришел. – Хорошев почему-то глубоко вздохнул. – Потому что не хочу подчиняться этим гадам. – Внезапно его тон изменился, а руки сжались в кулаки. – В городе всего несколько таких мастерских – и моя лучшая. Поэтому у меня, в общем, неплохие доходы. Ни для кого не секрет, что у нас все бизнесмены платят этим подонкам дань. Я не знаю, почему, но меня они до недавнего времени обходили, хотя никакой службы безопасности у меня нет. И вот случилось то, чего я давно ждал.
– К вам пришли рэкетиры.
– Да, Двое сильных парней и заявили, что так как я давно работаю, то должен был им платить все это время, а не платил, то половина всех моих доходов в течение года отныне будет изыматься в их пользу. И они точно назвали как раз сумму, которую я недавно указал в декларации для налоговой инспекции. А потом эти молодчики милостиво пообещали, что когда я с ними расплачусь по старым долгам, они снизят ставку до той, что платят все. Раньше я знал, что подчинюсь всем их требованиям, иначе… Но когда появились вы… Я решил, что я не хочу стоять на коленях перед этими подонками. Я поднял свое дело с нуля, а эти громилы приходят и требуют отдавать им то, что зарабатывают своим трудом не только я, но и мои сотрудники. Ведь если я буду отчислять им до половины своей прибыли, то мне придется всем, кто работает у меня, сильно снизить зарплату. Вы понимаете?
