Книга Анжелика против террора, страница 35 – Владимир Гурвич

Ее слова заставили его задуматься.

– В ваших рассуждениях есть резон, – констатировал Поль. – Но у нас слишком мало сил, чтобы организовать слежку за всеми сотрудниками фонда. А иначе шансы обнаружить это тайное убежище, если, конечно, оно существует, невелико.

– Но ведь иного выхода нет. Вы понимаете, что может случиться.

– Понять не трудно. Ладно, мы займемся этим делом. Эх, и работку вы нам подкинули.

– Это не я, это они.

– Ну, это еще как посмотреть. – В голосе Поля прозвучала насмешка.

Поль растворился в вечерней толпе, а на Анжелику совершенно внезапно накатила тоска. Еще один одинокий, как голос в тумане, вечер. Ей вдруг припомнилась пословица, которая родилась еще в Древнем Риме: большой город – большая пустыня. В самом деле, у нее именно такое ощущение, она сама себе напоминает бедуина, который бредет по пескам и барханам, не зная, для чего он это делает.

Анжелика вдруг подумала о Мамонтове. Как странно он себя ведет, с одной стороны выказывает по отношению к ней определенные чувства, а с другой – избегает ее. Ну, если даже не избегает, то старается не докучать. А она совсем не против, если бы он докучал ей чаще. И в частности, сегодня. Ей просто до чертиков не хочется ехать домой, и проводить время за телевизором или за романом. Когда она собиралась в Париж, получив столь ответственное и сложное задание, у нее и в мыслях не было, что она тут будет скучать, искать, чем бы себя занять.

Ею вдруг овладела решимость; в самом деле, если она хочет провести этот вечер с Мамонтовым, то почему бы его и не провести. Она припарковала машину и стала звонить.

По тому, как отчетливо и громко звучал его голос в телефоне, Анжелика определила, что он скорей всего в Париже. Это уже хорошее начало.

– Валерий Ильич, я обращаюсь к вам за помощью.

– Что случилось, Анжелика? – встревожено спросил он.

– Случилась большая беда, у не знаю, как скоротать этот вечер. Помогите. С вашей стороны это будет благородный поступок.

Анжелика услышала его смех.

– Я согласен, беда просто страшная. Даже удивительно, как вы еще живы. Впрочем, вы же героическая женщина. У меня идея, коль ситуация достигла такой критической стадии, то и лекарство должно быть соответствующее. Почему бы нам не посетить варьете, например, «Мулен руж.». Мне говорили, что там новая программа.

– Я согласна с этим радикальным средством.

– Тогда встречаемся у «Мулен руж».

Это был замечательный вечер, который Анжелика вспоминала потом долго. Великолепная зажигательная программа, прекрасная постановка, умелые исполнители создавали незабываемое зрелище. А рядом красивый, сильный, умный и приятный мужчина, смотрящий на нее влюбленными глазами. Анжелика поняла, как соскучилась по беззаботному веселью, когда ничто не мешает целиком отдаться этому настроению, уйти в другой светлый мир, где не существует никаких забот, где нет зла и несчастья, а есть только одна нескончаемая, как лунная дорожка на море, радость.

– Спасибо вам за подаренный вечер, – сказала Анжелика, касаясь руки Мамонтова. – Давно мне не было так хорошо. По крайней мере, с тех пор как я сюда приехала, уж точно.

– Вам чего-то не хватает, Анжелика, – произнес Мамонтов, беря ее ладонь в свою ладонь.

Она посмотрела на это соединение их рук и оставила все так, как есть.

– Вы правы, мне действительно что-то не хватает. Сначала мне казалось, что я сумею полностью уйти в дела. Но затем во мне стала скапливаться неудовлетворенность. И я поняла, сколько бы не было дел, только ими я жить не в состоянии. Я – женщина, и в таком образе жизни есть что-то противоестественное.

– Могу я быть с вами откровенным.

– Конечно, иначе какой смысл в нашем разговоре. Мы же сюда пришли не для того, чтобы обманывать друг друга.

– С вами сложно разговаривать, – улыбнулся Мамонтов, – вы не прощаете ни малейшей оплошности. Любая неточность вызывает у вас немедленную реакцию.

– Это происходит почти автоматом, – улыбнулась Анжелика. – На самом деле, мне хочется быть снисходительной. И не только. Иногда я ловлю себя на том, что сама себе напоминаю сухую рыбу. Наш городок, где я появилась на свет, стоит на большой реке. И на базаре всегда продавалась в больших количествах вобла. Вот и я становлюсь чем-то похожим на нее.

– Вы и вобла, – засмеялся Мамонтов, – звучит невероятно. Если бы сам не слышал, то ни за что бы не поверил. И это после вашего триумфа с портретом, весь Париж говорит о нем.

– То портрет, а то я. На нем я получилась более живой, чем сейчас сижу перед вами.

Мамонтов несколько минут внимательно рассматривал Анжелику, словно бы видел ее впервые.

– Но что тогда мешает вам поплыть по реке ваших чувств, Анжелика? – с волнением спросил он.

– Другие чувства, те, что я привезла из Москвы.

– Я не могу тут вам ничем помочь, – вдруг охрипшим голосом ответил Мамонтов. – Вы должны сами с этим что-то сделать.

– Я знаю. Но пока не получается. И поэтому мне одиноко и грустно.

– Даже сейчас?

– Даже сейчас, хотя сейчас мне ужасно хорошо. Но такие приятные ощущения испытывает лишь одна часть моего сознания, та, что задействована в данную минуту, а другая часть моего сознания готовится принять у нее эстафету. И едва это случится, мне вновь станет грустно и одиноко.

– К вам никогда не приходила мысль, что вы что-то делаете в своей жизни неправильно?

– Сотни раз. Но она приходила и уходила, а я продолжала делать все то же самое. И как с этим бороться, также не знаю.

– А может быть, не надо бороться. Тот, кто всю жизнь со всеми борется, никогда не бывает счастливым. Лучше войти в поток и поплыть, повинуясь его течению.

– И куда мы с вами, дорогой Валерий Ильич приплывем? Хорошо, если только сядем на мель. А то может быть и хуже, утонем.

– Вот видите.

– Вижу. – Анжелика задумалась. – Знаете, не обращайте на весь этот бред, что я несу, внимания. Я сегодня не похода на саму себя.

– Или наоборот, вы только сегодня и похоже на саму себя.

– И это верно. Где же истина?

– Когда человек ищет истину, она, словно уж, постоянно от него ускользает. Я давно понял: истина там, где счастье. Позвольте мне сделать вас счастливым, Анжелика.

– Нет! – испуганно воскликнула она. И чуть-чуть, успокоившись, добавила: – Не обижайтесь, но я не готова к такому счастью. Из-за него я стану несчастной. Давайте ограничимся нынешним вечером. Мне очень хорошо тут. Что еще надо?

– Многое, – хмуро произнес Мамонтов.

– А, по-моему, наоборот, чем меньше всего, тем ближе счастье.

Закончился перерыв, и на сцену снова вышли артисты. Заиграла музыка.