– Я вижу, вы ничем не можете или не хотите мне помочь. А потому я убедительно прошу вас удалиться и больше ко мне не приходить.
– Это не так, я очень хочу вам помочь, – горячо заверил Джамаль.
– Я сужу по делам, а не по словам. Не заставляете повторять мою просьбу. Мой секретарь должен быть на моей стороне и выполнять мои приказы, а не чужие. Уходите, пожалуйста.
Джамаль хотел что-то возразить, но у Анжелики вид был такой непреклонный, что все готовые уже вырваться слова застряли в его горле. Он вышел, при этом не забыв поклониться.
Анжелике даже было немного его жалко, он не заслужил такого с ним обращения. Но чем больше будет подобных действий с ее стороны, тем скорей последует настоящая реакция с другой. Кажется, она вынуждена вступить в борьбу, где никто не знает жалости друг к другу.
Анжелика снова легка на кровать, пытаясь унять поднимающийся из живота голод. До чего же противное состояние. Правда, те, кто прошли это испытание, утверждают, что через некоторое время чувство голода притупляется, организм адаптируется к новой ситуации. Но у нее этот момент явно еще не наступил. И сколько его ждать? А пока приходиться терпеть и терпеть.
Чтобы переключиться на другие, не связанные с едой мысли, Анжелика стала размышлять, что последует дальше. Скорей всего Джамаль пока больше навещать ее не будет, он в этой ситуации абсолютно бесполезен. Пора выходить на шахматную доску более крупным фигурам. Может быть, даже самому королю. Он должен же, если не разумом, но шестым чувством понимать, что откладывать свой ход – это значит рисковать проиграть всю партию. А ее смерть в результате голодовки как раз это и будет означать. Но он не заинтересован в таком исходе, в этом у нее нет никаких сомнений. Она ему нужна живая и цветущая.
Анжелика вспомнила, какие взгляды бросил на нее эмир во время их единственного разговора в посольстве. Они были настолько красноречивы, что даже самая не искушенная девушка поняла бы их значения. И она сильно удивится, если этот сатрап не появится в ближайшее время. Ее отказ от еды должен сильно его встревожить и подстегнуть на более решительные действия. А то он явно выбрал тактику выжидания.
Снова потянулись безмолвные часы. Анжелика берегла силы и старалась делать по возможности минимум движений. Кто знает, сколько все это продлится. Ее одиночество лишь ненадолго прервала служанка, вновь вкатив в комнату заставленный едой сервировочный столик. Голодающая сделала отрицательный жест, и та его тут же укатила. Анжелика поняла, что это был пробный шар; те, кто находятся за этой дверью, хотели узнать, не отказалась ли она от своей акции.
Анжелика кожей чувствовала, как разворачивается между ней и эмиром поединок. Ее волю хотят сломить, сделать послушным орудием чужих желаний и вожделений. Она попала в общество, где рабство является нормой, а проявление свободы – вызовом установленному порядку, которое необходимо во что бы то ни стало задавить в самом зародыше. И сейчас она борется не только за себя, на самом деле, эта битва имеет гораздо большее значение. Идет незримое сражение свободных людей с теми, кто всей силой своей души ненавидит проявление этого чувства, кто хочет, чтобы весь мир лежал бы у их ног и умолял пощады, обещая за это полную покорность.
Анжелика думала о том, что всю жизнь она стремилась отстаивать свою независимость. Она редко размышляла на тему, почему она это делала, просто это было неотъемлемой частью ее натуры, без которой она была чужой самой себе. Не случайно же муж так дорожил этим ее качеством и никогда не покушался на него. И сейчас она не собирается сдаваться, даже если ей реально угрожает голодная смерть. Это лучше, чем долгая жизнь в неволе, когда живой сохраняется только плоть, душа гибнет.
Анжелика была уверенна, что ее противник долго не выдержит и как-то даст о себе знать. Но, судя по всему, она не оценила его выдержку и упорство, больше никто не появлялся в ее комнате. Даже служанка перестала вкатывать свой неизменный сервировочный столик. Ее оставили одну в безнадежной борьбе с тенями, заменявшими реальных противников.
Если сначала время тянулось очень медленно, то с некоторого момента оно вообще замерло и перестало двигаться, как корабль затертый во льдах. Когда это произошло, Анжелика не заметила, просто в один из моментов она констатировала, что уже находится в другой реальности. Сил становилось все меньше, хотя чувство голода уже так не донимало ее, не то, чтобы оно ушло совсем, а скорее трансформировалось в какую-то тяжесть, которая уже не покидало ее. Сознание то исчезало, то восстанавливалось снова, как изображение в плохо работающим телевизоре. И когда это происходило, у Анжелики возникало чувство, что она летит куда-то в пропасть. Смерть стремительно приближалась, расстояние, которое отделяло от нее, еще совсем недавно казалось почти таким же огромным, как до ближайшей звезды. Теперь же все выглядело по-другому, она была недалеко, уже чувствовалось ее холодное дыхание, и скоро она прикоснется к ней. И тогда уже все.
Силы покидали Анжелику, как гости дом, где завершился праздник. Она лежала неподвижно, лишь только медленно двигающийся в голове караван мыслей являлся едва ли не последним свидетельством того, что в этом теле еще теплится жизнь.
«Неужели я ухожу? Так просто, так легко, без всякого горя. Никто не оплакивает меня, я исчезаю, словно растаявшая снежинка, не оставляя после себя никакого следа. Моя душа рвется ввысь, бросая внизу бездыханное тело, но что я буду там, в вышине, делать без него. Я, Анжелика, моя бессмертная суть в единстве души и тела, только когда они слиты, подобно сплаву металлов, вместе, я есть. Мне неизвестна другая реальность, я еще не насладилась в полной мере этой; столько близких и любимых людей мне придется оставить, сколько важных дел не доделать. Почему, зачем? Я жертвую собой ради чего-то такого, чего и сама точно не знаю, это то, что во многом больше меня. Но почему именно я выбрана в качестве жертвы, справедливо ли это? Никто не знает ответа на этот вопрос. И существует ли он вообще? И тем нее менее, я ухожу. Прощай, мир, я сделала в нем все, что могла. А больше мне сделать не позволили. Я должна погибнуть потому, что Тот, кто всем ведает и всем руководит, принял такое решение. И мне ничего не остается сделать, как подчиниться Его воли. Вот только сердце пребывает в глубокой печали оттого, что не представляю, что будет с моими обожаемыми детьми?»
Глава 26
Сначала была сплошная тьма. Затем в ней появились несколько светлых точечек. Эти точки неожиданно соединились, и образовали уже большое белое пятно. Оно постепенно расширялось, пока не заняло все видимое пространство. Какие-то неясные контуры проступили в нем. Это был мир, который обретал знакомые черты.
Анжелика открыла глаза. Она находилась в просторной палате. Недалеко за столом сидела медсестра.
Анжелика постаралась понять, в каком она находится состоянии. И с удивлением обнаружила, что, несмотря на слабость, чувствует себя достаточно бодро. Причем, настолько бодро, что можно рискнуть сделать попытку встать.
Анжелика резво сбросила ноги с кровати и попыталась на них опереться. И сразу же почувствовала сильное головокружение, а затем, стала падать на пол. Медсестра, увидев, что происходит, с громким криком бросилась к ней.
