– Вот как! – Анжелике показалось, что Эванс уязвлен. – Вы в самом деле, необычная женщина.
– Я обычная женщина, и цели у меня обычные.
– И что же для вас главное?
– Любовь.
Несколько секунд, они словно боксеры на ринге перед боем, напряженно смотрели друг на друга.
– Что вы понимаете под словом любовь? – вдруг спросил он.
– Родство душ, сходство умов, притяжение тел.
Эванс откинулся на спинку стула. Он поднял голову и стал смотреть в небо, на бархате которого уже сверкали первые звезды.
– Вы любите смотреть на звезды? – спросил он.
– Люблю, но смотрю крайне редко.
– Почему?
– Столько постоянно дел на земле, что не хватает времени смотреть на небо. И кроме того, чтобы смотреть на звезды, нужен особый настрой. А у меня он возникает редко.
– Странно, а я полагал, что вы очень романтичны.
– Так и есть, я романтична. Муж мне часто об этом говорил. Но и я очень практична. У меня точно такое же сочетание, как и у вас.
– Вы правы. Не случайно же, что вы первая женщина за много лет, которая меня по-настоящему заинтересовала. Мы действительно с вами очень похожи. Но и сильно отличаемся друг от друга. Так вот, в чем мы похожи мне понятно, а вот в чем отличаемся – нет.
– Вас это беспокоит?
– В какой-то степени, да. Я всегда опасаюсь того, чего не понимаю. Это в равной степени относится к политике, к финансам, к людям. Вы когда-нибудь путешествовали по своим прошлым жизням?
– Всегда хотела, но до сих пор не получалось.
– А я путешествовал, специально ради этого ездил в Тибет. Там есть монахи, умеющие воскрешать в памяти прошлые перевоплощения.
– Любопытно узнать, кем вы были до этого?
– Я был настоятелем большого монастыря во втором веке нашей эры. Это был буддистский монастырь.
– Отсюда проистекает ваш интерес к восточной философии.
– Разумеется. В мире нет ничего случайного, все строго детерминировано, все вытекает одно из другого и втекает в третье. Мир – это огромная и бесконечная связь сцепленных между собой событий. В этом монастыре я помимо религиозной деятельностью много занимался хозяйственными и финансовыми вопросами.
– Вот значит где источник вашей двойственности.
– Да. Но ситуация на самом деле сложней, в той жизни я достиг уровня бодхисатвы. Вы понимаете, что это такое?
– Хорошо понимаю, – кивнула головой Анжелика. – Но что это означает лично для вас?
– Монах мне пояснил, что это значит, я должен в этом перевоплощение либо стать Буддой, либо начать движение вспять. И тогда меня ждет бесконечная череда новых перевоплощений. Это тот тяжелый выбор, который стоит передо мной.
– Наверное, это действительно не просто. Но что же вы выбрали?
Эванс долго молчал.
– Я ничего не выбрал, я положился на естественный ход событий.
– Это тоже выбор.
– Да, выбор, но это выбор, обусловленный слабостью. Впрочем, все это для вас не должно представлять интереса, какое дело вам до проблем почти незнакомого человека. Вы же приехали сюда не за этим, вас интересует конференция.
– Разумеется, очень интересует. Но и ваши проблемы мне близки.
– Конечно, с вашим мужем происходило нечто схожее.
– Перед ним тоже возникали схожие вопросы, но он был твердо убежден, что в данном перевоплощении для него основная задача укорениться в реальную жизнь. Он как-то сказал мне, что готовит себя для другого перевоплощения, в котором основное место будет уделено духовным поискам. А, чтобы этому не мешать, он должен избавить этого человека от материальных наклонностей, насытив свою душу ими.
– Любопытная позиция, честно говоря, она не приходила мне в голову. Впрочем, я далеко не уверен, что это мой случай. А ведь уже стемнело, Арабелла, Мне больше всего нравится именно это время суток, перед окончательным наступлением ночи. Мир приобретает какую-то таинственность, которой он лишен при дневном освещении.
– Вы правы, я тоже всегда ощущала что-то похожее.
– Я в это время обычно купаюсь, Не хотите искупаться?
– С большим удовольствием. Только сходу за купальником.
– Не могу поверить, что вы находитесь под властью таких примитивных предрассудков. И вам необходимо с помощью двух кусочков материи что-то скрывать на своем прекрасном теле.
– Действительно, я это сказала скорей по привычке. Идемте.
Они прошли к бассейну, спокойно разделись и прыгнули в воду. Она была теплой, почти такой же как температура воздуха. И Анжелика почувствовала, как неописуемое блаженство охватывает ее тело и душу. С наслаждением она стала купаться.
Эванс плавал неподалеку, но не пытался приблизиться к Анжелике. Но она видела, что он постоянно наблюдает за ней.
Анжелика, словно на перину, легла спиной на воду и стала смотреть на звезды. Зрелище в самом деле было сказочное, звезды висели прямо над головой, собранные в бусы и колье они напоминали играющие камнями ювелирные изделия.
Целиком растворившись в этой красоте, Анжелика потеряла ощущение и времени и пространства. Если бы ее спросили, где она находится в тот момент: здесь на земле или там, в межзвездном пространстве, вряд ли бы она легко справилась с ответом. Вода сама держала тело, а потому молодая женщина его больше не ощущала, зато душа легкая и быстрокрылая летала где-то очень далеко.
К реальной действительности ее вернул голос Эванса.
– С вами все в порядке, Арабелла? – спросил он, наклоняясь к ней.
Не без труда Анжелика вернулась из путешествия в Галактику и посмотрела на него.
– Разве что-нибудь случилось?
– Нет, ничего, только вы долго лежали совершенно неподвижно.
– Меня здесь не было.
– Понимаю, но я решил, что вам пора вернуться. Вы не замерзли?
– А ведь действительно, немного замерзла. – согласилась Анжелика. – Пора выходить.
– Я тоже так думаю.
Они вылезли из чаши бассейна из легли на стоящие рядом лежаки. Анжелика только сейчас посмотрела на обнаженное тело Эванса. У него была поджарая фигура, лишенная жировых отложений. Именно такие мужчины всегда привлекали ее, стройные, подтянутые, полные внутренней сконцентрированной в одной точки энергией.
– Знаете, Арабелла, – услышала она голос Эванса, – я навсегда запомню этот вечер. Мне открылось нечто такое, что до сели было для меня закрыто. И все благодаря вам.
– Это сделала не я, а вы сами, – возразила она. – Даже если я и выполнила роль открывашки, основная заслуга ваша.
– Поверьте, я всегда знаю, что говорю. Я никогда не занимаюсь пустопорожней болтовней.
